Мадам Песя.

Вы когда нибудь слышали, уважаемый читатель, за то, как мадам Песя, та за которую знает вся Пересыпь и которая живёт у нас в провулке имени деда Тараса, зовёт кушать своего сыночка Сёму. Если Вы не слыхали, я не скажу, что Вы, таки много потеряли — отнюдь, скорее наоборот — сохранили своё драгоценное здоровье, что не скажешь обо мне вынужденного ежедневно выслушивать за этот разговор.
— Симьёнчик, — раздаётся, каждый вечер, в одно и тоже время, у нас во дворе со второго этажа, голос мадам Песи, её самой не видно, но всем хорошо слышно. — Счастье моё, иди вечерять. К нам пришёл дядя Боря и принёс свежую рыбу.



Откуда-то из-за кустов разросшейся дикой сирени, через весь двор в ответ, несётся бас двадцатилетнего, давно выросшего из своих детских штанишек, Симьёнчика: «Маман, зачем Вы кричите так, что Вас слышно за всю Одессу? Берегите свои силы и здоровье, если Вы так будете кричать, вы таки простудите свои гланды. А оно, Вам надо? Берегите себя маман, Вам ещё воспитывать моих детей, ваших внуков.»

— Нет люди добрые, ну Вы слыхали за этого халамидника? Оно ещё само не может вытереть себе, как следует нос, а уже хочет сделать из своей цветущей мамы, дряхлую старуху, навязав ей на шею чьих-то байстрюков.

— Ну почему чьих-то маман? Байстрюки будут, таки мои, и частично Ваши.

— Вэйз мир! Ещё лучше. Ты делаешь маме больно. Ты таки хочешь закопать меня в землю и оставшись сиротой и нажить себе, без маминых обедов, язву. Люди чем я заслужила за это счастье? Иди кушать свежих жареных бичков халамидник и забудь за эти глупости, насчёт внуков. Твоя мама не такая ещё старая чтобы их иметь. Я тебе, если ты так хочешь качать байстрюков, могу таки ещё сама подарить братишку.

Со второго этажа доносится возня и слышится запыхавшийся мужской голос, принадлежащий скорее всего её сожителю дяде Боре:

— Мадам я Вас прошу, таки сдерживать себя в руках, Вы мне ни о каких байстрюках, ничего не говорили. Я без контрацептивов на любовь не готов. Я не настолько богат, чтобы связывать себя законными семейными узами.

— Симьёнчик, иди быстрей до дому. Будешь кушать рыбу и слушать за умные слова, которые знает за планирование семьи дядя Боря, — не добившись своего, опять кричит тётя Песя своему сыну.

К дискуссии подключается почти глухая мадам Зборовская, с соседнего дома, помнящая за времена НЭПа и за тот пожар мировой революции, который раздувал со своими налётчиками, краском Мойша Виницкий, известный одесской Мопдованке, как Мишка Япончик:

— Что привезли, свежую рыбу? — через весь двор кричит она. — Где дают и почём?

— Никто, никому, нигде, ничего не даёт, — отвечает ей, забивающий в домино «козла», Петрович. — Идите уже спать старая маразматичка.

— Что рыбу, продаёт Петрович, твоя дочка? Когда ты успел, таки её заиметь? — не унимается мадам Зборовская. — Я же помню, что у тебя были сыны.

— Ну так шо, вчера были сыны, а сегодня у человека появилась дочка, мало кто от кого по утрам выходит, — поддержал Петровича пьющий с ним пиво Лёнчик.

— Логично, — согласился с ним Петрович. — А может у меня с ней любовь?

— Ойёёёёёй, скажите пожалуйста у него со мной любовь, — выйдя на улицу, затарахтела честная давалка Любка, периодически позволяющая себе ночевать у Петровича. — Да ты посмотри на себя: опух уже от пива и болт всегда стоит, так на полшестого, что и будильник заводить не надо. Тоже мне Дон Жуан.

— Петрович, если есть калкан, то мне оставь небольшого кила на два, — снова подключилась к разговору мадам Зборовская.

— Мадам Зборовская из уважения к Вашему возрасту, я таки завтра с утра, сбегаю на Привоз в рыбный ряд и таки куплю Вам калкана. Только закройте свою форточку, — взмолился Петрович и добивая «козла», поставил со стуком доминошную костяшку. — Рыба, сливай воду и считай очи.

— Где рыба, где? — снова зашумела мадам Зборовская. — Запомните я первая в очереди.

— Симьёнчик, иди вечерять…

— Я честная давалка и на себя клепать никому не позволю…

— Да дайте же человеку поспать! — пардон автора кажется занесло — это не из моего рассказа, но красиво, сюда бы подошло.


А у нас же, уже свечерело и… Понемногу все стали успокаиваться. Симьёнчик был наконец-то пойман и накормлен. Петрович купив бутылку водки пошёл мириться к Любке. А я наконец-то смог спокойно дописать этот рассказ.

Хороший у нас дворик мирный.