ЧЕРНЫЙ ПРИНЦ

Олейников Артур Рштунович

ЧЕРНЫЙ ПРИНЦ
РОМАН СКАЗКА
в трех частях с эпилогом
 Часть первая
-Неужели и взаправду религия говорит, что мы все встанем из мертвых и оживем и увидим опять друг друга, и всех?
-Непременно восстанем, непременно увидим и весело, радостно расскажем друг другу, все что было.
Достоевский. «Братья Карамазовы».                                                                                                                                
 I

Однажды на Дону во время необыкновенного заката, когда еще светло, когда ночь окончательно не вступит в свои права, но на небе забелеют звезды, на почтовую станцию одной казачьей станицы въехала карета.
Станционный смотритель посмотрел через окошко на улицу и на экипаж.
-Кого это на ночь глядя, черт принес?!- пробурчал смотритель и пошел встречать гостей.
Дверцы кареты распахнулись, и первым вышел молодой мужчина с густыми бакенбардами во фраке и цилиндре. За ним тут же показался напротив уже не молодой, но еще и не старый попутчик в сюртуке.
-Лошадей милейший, да поживей!- сказал господин, что был старше и подал подорожную.
-Свежую пару, только отпустил! - раздражительно отвечал смотритель, изучая бумагу, но вдруг рассмотрев, откуда следует карета и имя и фамилию главного пассажира добродушно улыбнулся. - Значит это и есть Пушкин?!
-Он и есть! Он самый! Так что лошади, значит будут?
-Нет, обождать все ровно придется!
-О, разбойники!- шепнул в сторону попутчик Александра Сергеевича, и громко:
-Ну а самовар?
-Это, пожалуйста, это милости просим!
Этим временем Александр Сергеевич поднял голову и увидел высоко над головой крест на колокольне по соседству. Крест ярким золотом блеснул в лучах заходящего солнца и словно молнией пронзил Александра Сергеевича.
-Я сейчас, сейчас!- выкрикнул Александр Сергеевич и вдруг сорвался с места.
Весь последний час в карете он был сам не свой, а теперь с ним вообще случилось что-то необыкновенное. Он выбежал и скрылся за воротами. Попутчик в растерянности бросился следом.
-Александр Сергеевич! Да, погодите, стойте! А зачем вы идете, на этот чертов мост? На вид он совсем не надежный. Глядите того провалитесь! И вообще места здесь лихие! Дон, разбой кругом, еще чего смотри не доброе, а я пистолет в карете оставил. Да куда, куда вас черти несут? Или кто вас там носит? Черт бы все побрал!
Кричал вдогонку Александру Сергеевичу Пушкину его попутчик отставной штаб-с капитан и бежал следом.
Александр Сергеевич, как будто и не слышал он, словно кем-то ведомый благополучно оставил мост и поспешил по извилистому переулку и повторял и повторял одни и те же слова:
-Приданье старины глубокой... Приданье старены…
-Ах, снова сочинять изволите!- вздохнул капитан и пробурчал:
-Ох, уж мне эти поэты!
И громко.
-Хорошие стихи! И главное смысл. Перед дальней дорогой, что главное выполнить? Правильно, истина! Надо исполнить приданье старины. Перекусить! Но, в самом деле, и маковой росинке с утра во рту не держали. Бог мой! Александр Сергеевич вы зачем в дом ломитесь?
-Отворите, отворите, отворите!- закричал не своим голосом Александр Сергеевич Пушкин. Он уперся в ворота, видно, что большого и богатого подворья. Потому что ворота были массивные кованные.
Александр Сергеевич был сам не свой, а тут еще в церкви по близости на колокольне ударили в колокол и петух прокричал, словно утро, какое, но вроде как был вечер.
Капитан закрестился.
-Уйдемте! Бросьте! Что-то, недоброе! А если и доброе, все ровно с чертом! Вот истина, не по себе!
-Приданье!- воскликнул Александр Сергеевич.
И снова, как прежде и все так же словно не своим голосом:
-Отворите, отворите, отворите!
И во второй раз ударил колокол.
Капитан побледнел, а потом еще больше впал в какое-то отчаянье, потому что на этот раз петух вот не закукарекал. Так словно теперь только, когда истина поднимется солнце, он станет прославлять рассвет.
Пушкин бледный смотрел куда-то высь.
-Да что с вами Александр Сергеевич? Что вообще за чертовщина творится?
-Нет, то Ангелы, Ангелы, Ангелы!- с необыкновенным восторгом проговорил каждое слово Александр Сергеевич, ноги у него подкосились и он стал опускаться и если не капитан, то наверно так и повалился бы.
-Бог мой! Держитесь!- обеспокоенно сказал капитан, помогая великому поэту подняться.
-Все хорошо, хорошо!- успокоил Александр Сергеевич.
-Ну, слава Богу, а то на вас совсем лица нет. Улыбаетесь?! Силы небесные, да что происходит?
-Я видел, я чувствовал!- Александр Сергеевич улыбнулся еще шири и так счастливо так светло, что капитан не мог удержаться, чтобы не улыбнуться в ответ.
-Что являлось?- улыбался капитан.
-Да, как мимолетное виденье!
-Как Ангел или как там у вас, гений чистой красоты?
-Да, то был Ангел, а это мой долг! Теперь не страшно умереть!
-Да, что вы такое говорите?! Сто лет будете, жить! Полно, полно страстями играть. Вон, еле на ногах стоите! И раз все так срослось. Так сказать обручилось!
-Осветил!
-О! Ну пусть так. Вы поэт- народ фантастический! Не от мира сего! Вы уж меня простите, но совсем становится темно. Того гляди с вашим то воображением черт из ямы выскочит. Пойдемте ради всех святых. Там на станции, небось, уже и самовар остывает, и ужин нас не как не дождется. Отправляемся, отправляемся, остуда восвояси.
-А собственно где мы?- спросил Александр Сергеевич так, словно отчего-то очнувшись, словно так как будто откуда-то вернулся.
-Да Бог, с вами!- испугался капитан. Опять с вами, что ли ваш поэтический приступ?! Станица Аксайская! Вот и Дон разбойничий виднеется. Вроде как тишь да благодать, а того только уха держи востро, черти водятся. Так наверно черт и зыркает. Он вас поэта издалека видит! Впечатлительно уж больно вы народ! А черт….
-Не повторяйте, не повторяйте!- закричал Александр Сергеевич.
-О! Да простите раде Бога! Все рот на замок!- и капитан поднял руки. Но все, же с вами поэтами как в какой сказке! Говорю, пошли вы стоите, прошу перевести дух, вы несетесь на всех парусах! Все наоборот, все верх ногами! Где вымысел где, правда! А черт.… О! Простите! Пойдемте ну в само-то дели. Обопритесь на меня.
Александр Сергеевич улыбнулся.
-Бодритесь это хорошо! Обопритесь, обопритесь.
-Мне послали вас Ангелы!
-О! Разумеется, Ангелы, только пошлите.
-Конечно, идемте. Ха! А что, в самом деле, испугались? Это я так анекдот один разыгрывал. Свою роль читал! Вот остальные артисты отчитаются, притащится оркестр и с неба грянет главный дирижер!
Капитан икнул.
-Знаете, что Александр Сергеевич! Я разное про вас поэтов слышал. И теперь убежден!
-В чем же?
Александра Сергеевича как подменили, все как рукой сняло.
-Вас мало пороли в детстве!
-Да вы правы. Нас убивают!
-Это вы опять выражаться изволите? Поэтически так сказать.
-Если бы! Нас убивают, чтобы потом мы воскрешали!
-Ну, Александр Сергеевич, скажите! А, патом еще обижаетесь, что на вас царь батюшка гневается!
-Царь батюшка говорите! Ну-ну. Действительно пойдемте. Я вас пожалею, чтобы с ума не сошли.
-Да где с вами не помешаешься! Тройка, семерка, туз! Тройка, семерка, дама! У нас после вашего сочинительства, пол полка умом тронулось! Все в Германы перекрестились. Пустились выпытывать секреты. Проматывались и вот истина сходили с ума!
Великий поэт на такие слова улыбнулся загадочно.
-Так что может, вы в тайне тоже желаете?
-Чур, меня! И не смотрите так на меня. Теперь сам убедился, что дело было не чисто. Лучше уж все Ангелы! И как вы славно проговариваете. Ангелы, Ангелы!
-И черт!- скорбно вздохнул Александр Сергеевич Пушкин, и товарищи поспешили обратно на почтовую станцию, но Александр Сергеевич еще долго с надеждой оглядывался на необыкновенное подворье и посматривал куда-то высь.

II
Ангелы, небесные чистые создания с улыбкой младенца летели над молодыми людьми и своими теплыми ласковыми дыханиями прокладывали им дорогу. Герои держались за руки. Одни Ангелы просто улыбались им с небес, а те Ангелы, что были озорниками, весело хихикали.
«Хи-хи, хи-хи!- Раздалось под ушком нашей героине по имени Ольга».
-Это ты?- улыбнулась красавица своему кавалеру.
-Пошли,- звал молодой человек и тянул вслед за собой красавицу.
-Ты мне смотри озорник!- смеялась в ответ красавица.
Ангелы слали ей благословление с небес. У Ольги были длинные золотистые волосы, и вот все ровно как солнце встает на рассвете и по земли рассыплются лучи, когда Ольга распускала волосы, и шла по улице, у прохожего становилось светло на душе. И вот они словно золотое руно так и манили сердце нашего героя, все ровно как удалого бесстрашного Ясона. А какая у Ольги была улыбка, да такая, что сам соловей оставлял свою песню, сорвался с ветки и пускался за нашей героиней в полет, чтобы зреть и прославлять поистине небесную красоту. Она ходила ровно, да не просто и абы как, а словно парила. Ставила ножку, одну потом другую. И вот когда она отрывала свою туфельку от земли, она становилась между небом и землей. Ведь истина так и есть. Одной ножкой там, в облаках с друзьями Ангелами, а другой на грешной земле. И все так и плескалось, так и разливалось в ее необыкновенном облике. И что нам Елена прекрасная? На Дону всегда была и будет Донская казачка и свой «Ахиллес!»
И краса и характер, и мысль, вот все истина была при ней. И не где-нибудь там, что клещами не вытянешь, а вот если начнешь выкаблучиваться ее горячие казачье неподкупное сердце все, что в нем накипит, все и выложит. Потом конечно расстроится, будет грустно, вот, мол, обидела, а вдруг если больше нужного. Вот если перегнула палку. Одним словом с Дона наши герои. А на Дону испокон веку известно, что и по головушке могут гладить и рубить с горяча! И она могла быть непокорной, такой, что в рот палец не клади проглотит целиком. А собственно как иначе, с таким то женишком как наш герой? С таким-то подарочком небес, смотреть надо в оба. Где наставлять, где спесь сбить, а главное терпеть, смотреть. Поэтому выбор Ангелов пришелся в самое яблочко. Ох, оно это, яблочко. Словно сама наша героиня, откушало сахарное да наливное, соблазнилась однажды красавица, и теперь умница и начеку, мол, говори, а больше змей мошенник меня проведешь, сама кому хочешь, зубы заговорить могу. Но было видно, чувствовалось, что наша героиня и сама натерпелась. Была она вот словно со шлифом печали. Нет, он не развевался, и вроде как не мешал гордо нести голову. Он таился, окаянный в сердце, незримо окутывал потаенные уголки души. Но вот если она казачка стояла, где-нибудь задумавшись, или вот провожала взглядом ласточку, то обязательно вдогонку ей слала поклон Богородице, чтобы на ее век, на ее прославленной горестями родине родилось счастье. Все от того, что окунешься в детстве с головою в Дон-Батюшку, и словно окрестили тебя. И горечь великую и волю и радость, все впитаешь с водой, которая по истине, от скорбных веков, сотворило с Доном великое, став поистине необыкновенной, все ровно, как святые воды благословенной реки Иордан. И герою нашему надо было еще Ольгу заслужить!
Но, слава Богу, и слава его небесной армии они освятили улыбками. Ангелы, Ангелы, Ангелы!
-Идем же. Не бойся, я не кусаюсь!- смеялся молодой человек и продолжал уводить вслед за собой красавицу. Это был приятный красивый молодой человек крепкого телосложения и одетый с иголочки во все модное свежие и дорогое. В нем во всем чувствовалась незаурядная