Кошки. миниатюра.

Утром как-то встала пораньше и первым делом на кухню – чайник поставить. Зайти ещё не успела, а уж кошки впереди меня. Хвосты трубой, на лапках мягких нетерпеливо переминаются: “Мяу-мяу! Нам бы покушать немножко, вку-усненокого”. Кошек у меня две. Старшую Нюсей звать, ей уж тринадцатый год, а молоденькую Мурзей.
– Ай-я-яй, что же вы тут натворили за ночь? Сухарики свои по всей кухне раскидали. В футбол ими играли что ли? А мягкий-то по что не съели? Эх, засушили, выкинуть придётся.
В одну миску насыпала им свеженьких сухариков, из второй остатки мягкого корма выкинула и мыть её стала. А кто ж из немытой посуды есть-то будет? И кошки чистоту любят. Мою я, значит, миску, а краем глаза наблюдаю за кошками. Сидят обе у миски, к еде не притрагиваются и косят краем глаза друг на друга. Старшей-то жевать сухарики нечем уже, одни клыки да резцы передние остались, только мяконькое кушает. Не чистят кошки зубов и щёток с пастами для них не придумано, вот и повыпадали уже. А младшая-то, Мурзя, поглядывает, кушать-то хочется. Нагнулась было к миске, а Нюся “бац” её лапой когтистой по голове: “Куда вперёд старших ползёшь?”. Съёжилась Мурзя, уши прижала и смотрит обиженно: “И чё это ты? Всё равно сама-то есть этого не будешь.” Вот так. И у кошек всё как у людей, порядок соблюдать должны, вперед не вылезать и старших слушаться надобно.
Домыла я миску, поставила, мягкого корму положила. Нюся тут как тут, под руку подлезла и ну язычком розовым вкусненькое слизывать. И Мурзя довольная: “Мяу, покушать можно наконец-то”.
Наелись, обе довольные. Идут из кухни неторопливо, ножки задние вытягивают, спинку выгибают, усики облизывают, глазки щурят довольно: “Мяу, спасибо, вкусно было очень!”. На диванчик мягкий прыгнули, лапкой умываются неторопливо, да песенку напевают.