Я человек сугубо системный, считай, полжизни уже власти служу, да и должность немаленькая, - а вот теперь думаю: лучше б я, наверное, каким-нибудь отщепенцем стал, лучше бы меня вообще из всей этой системы взашей выгнали.
И дело тут не только в каких-то там моральных угрызениях (хотя куда ж от них денешься?) Дело, если угодно, и в женщинах, да-да, в них самых, поскольку этот фактор для меня слишком весомый, несмотря на мою системность…
А теперь расскажу подробнее.
Познакомился я как-то с одной милой дамой. И я ей, видно, понравился, и она мне - очень. Но - в первый же день облом. Как услышала, где я тружусь, сразу в личике изменилась, поморщилась, говорит: - У-у-у, я-то думала, вы какой-нибудь художник, творческая натура…
Я уж с ней и так, и эдак, куда только ни приглашал – нет, ни в какую. Говорит: - Извините, я люблю несистемных, с ними как-то надежнее…
Вот тебе раз, думаю! Это уже что-то новенькое! Я-то как раз наоборот считал, хотел ее своим статусом еще больше раззадорить: вот, мол, какие мы важные!.. Раньше-то как было? Придешь куда-нибудь, знакомишься, как скажешь, откуда ты – так все притихают… Сразу к тебе – как-то по-особенному, услужливо, на лучшие места сажают… Ну, а уж о всяких там гаишниках, охранниках и говорить нечего: только ксиву свою покажешь – весь их понт тут же сникает.
Ну что ж, думаю, ищи себе несистемного – похоже, не прикладывала тебя еще жизнь, раз всяких лузеров любишь.
Знакомлюсь с другой, тоже весьма красивая женщина, даже посексуальнее той дуры. Только теперь уже с ходу не объявляю, откуда я, темню. Сначала завоюй доверие, дорогуша, а тогда уже будем и резюме предъявлять.
Наконец, недели через две в порыве чувств прямо в постели ей открылся… Так эта истеричка вскочила, орет: - Почему ты мне сразу не сказал?! О таких вещах надо предупреждать!.. – Ну не дрянь!? Прямо как будто я спидоносец какой-то!
Ну, тут уж я взорвался, кричу: - Да вы чего, спятили все, что ли?!! Чем же это вам моя работа так не нравится? Я ведь не каратель, не палач, и даже взяток не беру... Чего вы мне тут какой-то Нюрнберг бабий устраиваете?!..
А она: - Ненавижу власть!..
В общем, и эта сбежала.
Думал, еще с одной попробовать, но – побоялся: так ведь и невроз заполучить недолго. А тут, как назло, и другая история в том же негативе приключилась.
Еду я как-то на личном авто на дачу – а на пути все перегорожено: какой-то там очередной марш то ли сторонников, то ли противников. Я, естественно, тут же с моей ксивой к полиции - а они никакого понимания, говорят: не положено, объезжайте… А сами, гляжу, то одного хмыря пропускают, то другого…
Я разозлился, говорю какому-то старлею: – Да вы чего, ребята?! – Мы же свои люди, государевы…
Он (с явной неприязнью): - Вам же объяснили: нельзя!
Я: - А почему тогда «Форд» старый пропустили? Чем он лучше?!
Он (с наглой ухмылкой): - Это врач. Ему можно. – И с выражением, наставительно: - Врач! Понимаете? - Мол, не чета тебе, чинуша.
Я: - Да вы чего, издеваетесь, что ли?! Это же не «Скорая»... А ту «Ладу» - почему? Тоже врач?
Он: - А это учитель, едет на занятие. Чего тут непонятного?! У людей неотложные дела…
- А у меня, значит, никаких дел нету?! – вскипел я.
А рядом уже народ скучился, слышу, кто-то орет: - Знаем мы ваши дела! – И давай меня вместе с властью крыть... А полиция – хоть бы хны. При ней на власть клевещут – а она и не чешется.
Я испугался: эдак ведь, думаю, и побить могут. Вспомнил сразу какой-то фильмец старый про февральскую революцию – как там разъяренная солдатня эмиссара Временного правительства укокошила … - И быстренько отвалил.
В общем, с тех пор я о своей службе – ни-ни. Ни женщинам, ни мужчинам, ни гаишникам – чтобы еще хуже не было. А если кто спросит, скромно отвечаю: - Я - несистемный, можно сказать, маргинал… - И визитку себе такую сделал, и одеваться в свободное время стал соответствующе, даже серьгу в ухо цепляю, для большей убедительности... Правда, все равно, бывает, не верят – все-таки деятельность в верхах свой след на лице оставляет, но тут уж, слава богу, документ не потребуешь…
Зато от баб просто отбоя теперь нету. Так и таят, когда заговариваю. Видно, и впрямь, нравятся им такие мужики стрёмные.
