За мгновенье до полночи.
Василий Дмитрич и Софья Сергеевна пили чай в свете настольной лампы. Верхний свет, без особой надобности, старались не зажигать. Золотистая поверхность чая в чашках подрагивала, дребезжали оконные стёкла, взрывы за окном следовали почти без перерыва. В краткие мгновенья тишины отчётливо щёлкали секунды в больших напольных часах, стрелки ползли к полуночи.
- Боже, когда уже это кончится, - вздохнула Софья Сергеевна.
- В 12 и кончится, - отозвался Василий Дмитрич, с демонстративным спокойствием, шелестя газетой. – Сказали же.
- Ну, дай Бог, чтоб не обманули, - Софья Сергеевна прижала руки к груди. – Может, дети вернутся. Соскучилась я уже.
- Могла бы с ними ехать, - ворчливо заметил Василий Дмитрич. – Звали.
- Не могла, без тебя, - ответила Софья Сергеевна. – А ты упёрся.
- А что мне делать, в той Москве? – Повысил голос Василий Дмитрич. – Сидеть на шее у твоего брата? Не хочу.
Он снова уткнулся в газету.
За окном грохнуло так, что чашки на столе подпрыгнули.
Софья Сергеевна охнула.
- Тихо! – Василий Дмитрич хлопнул по столу ладонью. – Президенты сказали, что в 12 часов перемирие. Значит, будет перемирие. Уже недолго осталось. Ты давай, чай убирай и водку поставь. Выпьем по рюмке, как за новый год. А я пока душ приму, чтоб чистым быть.
Он решительно встал и скрылся в ванной комнате.
Софья Сергеевна посидела ещё немного, со вздохом поднялась и убрала посуду в мойку. Ладно, потом помоем. Как стрелять перестанут.
Она достала из буфета графин с водкой, бережно сохраняемой ещё со старого Нового года, и, ковыляя, направилась к кругу света под настольной лампой. Ноги болели.
Вдруг раздался оглушительный взрыв. За окном вспыхнуло. Пространство комнаты наполнилось сиянием битого стекла. Что-то свистнуло у самого уха Софьи Сергеевны, задев серёжку, и впилось в свадебную фотографию на стене.
В наступившей тишине слышался только шум воды в ванной комнате.
- Вася! – Крикнула Софья Сергеевна.
Слышался только шум воды в ванной комнате.
Старуха с трудом поднялась с полу, не выпуская из руки графин.
Василий Дмитрич лежал в ванне, лицом вниз, в осколках кафельной плитки. Под его левой лопаткой выступала кровь и быстро смывалась парующим потоком воды сверху.
Графин упал и разбился.
Софья Сергеевна выключила воду. Вода была слишком горячей.
Потом, придерживаясь за покалеченную стенку, Софья Сергеевна тихо сползла на пол. И умерла.
Часы в гостиной пробили полночь.
