Давно я не был на Казанском!, или Моня-"графин" как особа, особо приближённая к государю императору (миниатюра)

Да, чудны дела твои, Господи! Кажется, уже двадцать лет без социализма живём, без "решения партии -срочно в жизнь!", а большевистский лозунг «Кто был ничем, тот станет всем!» никуда не делся и успешно претворяется в эту самую жизнь некоторыми нашими, умеющими соображать в соответствующем русле гражданами! Вот, например, один мой знакомый, звать Моней. Вообще-то, его фамилия Манков, и зовут его Вовой, но  для краткости – Моня и Моня. Сейчас он относительно успешный бизнесмен среднего пошиба. Он в лихие 90-е на «палёной» водочке поднялся и с тех пор уверенно развивается. Два магазинчика, палатки, красавица-супруга и ещё одна женщина. Два сыночка-лоботряса с углублённым изучением французского языка (зачем этим обормотам французский, если эти д, артаньяны и на родном русском-то через слово только матом понимают?). Само собой, нехилая дачка, машинёшка из породы «Мазд», остальное по мелочи – что ещё нужно человеку чтобы достойно выглядеть в дни сегодняшние и уверенно смотреть в завтрашние, которые обещают абсолютно ничем не отличаться от сегодняшних? Вроде бы живи и радуйся! Моня и живёт, и радуется, но  радость эта была до недавнего времени неполноценна, потому что он осознавал своё пролетарское происхождение, а оно сейчас совершенно не котируется среди них, бизнесменов, наших сегодняшних проводников прогресса. Другой бы, конечно, плюнул  на такую мелочь. Дескать, ну и что, если я из обычных, ничем не примечательных пролетариев? Другой бы плюнул, а Моня – нет. Ему такое положение – в тягость.
А вчера иду по нашему проспекту и вижу – он. Сидит в летнем кафетерии, принимает алкоголь. Меня увидел, обрадовался как родному.
- Давай ко мне! – приглашает. – Сейчас водочки попьём! Угощаю!
Что ж, очень приятно. Очень удачно я вышел сегодня на наш проспект. Опять же  не привык отказываться от серьёзных предложений. Поэтому сажусь к нему за столик, Моня наливает, и морда его прохиндейская прямо-таки светится от большого человеческого счастья.
- Ты чего? – спрашиваю его. – Что за повод?
- Щас, - говорит он и достаёт из «дипломата» (вот, «дипломатом» обзавёлся! Я же говорю – настоящий бизнесмен!) что-то размером с обычную школьную тетрадку, но зато в нарядной рамочке. «Решением Дворянского собрания господину Манкову  В.С. присваивается звание графа» - написано там красивыми буквами под цветным двуглавым орлом.
- Красиво, - соглашаюсь я. – И сколько?
- Восемнадцать, - отвечает Моня, и улыбка его расплывается его шире.
- Тысяч? – уточняю я.
- Нет, копеек! – отвечает он и энергично вертит пальцем у виска. Дескать, ну ты и спросил! А чего же! Конечно тысяч?
- Долларов? – продолжаю я уточняющие вопросы.
- Если бы долларов, то я запросто мог бы каким-нибудь маркизом заделаться, - признаётся он. – Или почётным рыцарем, как Гир у Артура. Рублей, конечно.
- А маркизы, они чего, по вашей иерархической лестнице выше стоят?
- А  кто их знает? – легкомысленно ответил «господин граф». – Да мне и в графьях не дует. Всего за восемнадцать-то тысяч.
- А что, недорого! – соглашаюсь я. – По этому случаю и гуляем?
- Ну! – подтверждает он и тянется чокаться.
Чокнулись, выпили, закусили, чем Бог послал. «А Бог в этот день послал Альхену…» В общем, все очень вкусно. Молодец Моня! Не жилится, как некоторые! Широко отмечает своё благородное происхождение! На морду посмотришь – дурак дураком, уши врастопырку! А повнимательнее приглядишься –действительно марки.. то есть. граф!
- А можно вам, господин графин, ещё вопрос?- вежливо ( а как же! Не каждый день с графинами разговариваю!) сказал я, закусив лососем с хреном (всем рекомендую. Душевно оттягивает! Сто двадцать – одна порция.).
- Граф, - поправил он. – Излагай.
- Как это тебе, барбосу, удалось-сподобилось?
- А по Интернету, - отвечает он. -  Нашёл объявление, что имущие граждане могут получить дворянское звание за соответствующий денежный взнос в дело развития духовности российского народа. Ну, позвонил, встретился с вице-предводителем Дворянского Союза, заплатит -  и через три недели за особые заслуги перед Отечеством пожалован.
- Эксьбюзь ми, господин графин. Мы дико извиняемся: не за заслуги, а за восемнадцать тысяч, -поправил я его, но он этой поправки не принял – не понял. -А что, восемнадцать тысяч – не деньги?  - резонно возразил он, и мне пришлось согласиться: да, это достойный вклад в дело духовности нашего многострадального ( в том числе и от графинов) народа.
- А за каким… тебе это надо?
Моню мой вопрос не расстроил и не обидел(я же говорю- нормальный мужик! «Палёнкой» торгует! И в нашей глубоко коррумпированной торгинспекции у него всё чики-чики!). Вообще, я заметил, что наши российские графины – ребята необидчивые, чем и заслужили  славу и признательность остального «нетитулованного» российского народа.
- А хотца! – честно признался  он. -  Вот теперь эту… (и озвучил некое неприличное слово)… на стенку повешу и буду любоваться. Очень приятно.
- Моня, мне кажется, ты попал в безжалостные лапы самых настоящих аферистов, - высказал я вполне здравые сомнения. – Ты на рожу- то свою посмотри! Какой из тебя граф? В лучшем случае, графинов конюх!
- Конечно, аферисты! – охотно согласился он. – Зато -  я посмотрел - все с такими фамилиями!
- Наверно, первоначальным взносом дело не обойдётся. Наверняка ещё будут сосать.
- Это как положено! – опять согласился он. – Ну, в разумных пределах я, конечно, посодействую этому… как его… -  и в свою верительную грамоту заглянул, - …во! «Развитию духовности российского народа!». Для народа – не жалко! Согласен?
- Естественно!- прижал я руки к груди. – Ты, Монька, настоящий патриот!
Он в ответ буквально расцвёл и заказал ещё бутылку…

На следующее утро я пошёл к палаткам, освежиться пивком после вчерашнего «графьего» банкета. Смотрю – опять он! Уж освежается! Но морда кислая.
- Чего?- спрашиваю.
- Да грамоту эту потерял, - вздохнул Моня. - Ты не помнишь, как мы с тобой из того гадюшника выбирались?
-Смутно, - признался я. – Три бутылки на двоих - очень серьёзная доза.
- Это точно, - согласился он и осторожно дотронулся до здоровенного синяка под правым глазом.
- Графиня отметилась? – кивнув на синяк, поинтересовался я.
- Она, - вздохнул Моня. – Посудомойка она, а не графиня! Никакого графинового воспитания! Ещё грамота эта…Дома, что ли, куда засунул? А ладно! -  и он легкомысленно махнул рукой. – Если чего – дубликат выпишут. У них там, в ихнем благородном Союзе нищих и блатных, бланков этих как у кобеля блох. Бывай!
Мы распрощались, и он, приняв соответствующую графиновому званию осанку, пошёл пешком в сторону своего графинового офиса по своим графиновым делам. За руль в похмельные дни Моня принципиально не садится. Он, как и положено каждому уважающему себя графину, свято чтит правила дорожного движения государства Российского.