Жизнь собачья. Другу

Ночью выпал лёгкий снег. Его хлопья катились в медленной задумчивости по улицам тихого, не проснувшегося города. Это время нравилось Михеичу. Нет суеты. Он, человек основательный, не любил шум и гам. Белое безмолвие напомнило ему полярные моря, покрытые вечными льдами.

  Привычная дорога привела пенсионера-моряка к гаражному боксу. Приготовил ключ для отпирания замка. Занёс ногу для следующего шага. И замер в такой нелепой позе. В снежном пуху серел мохнатый комочек, напоминающий вязаную варежку.  В борьбе за жизнь собачий ребёнок (это был он), по-видимому, истратил последние силы и даже на писк их уже не хватало.

   - Живой ли? – Взял в руку. – Да вроде тёплый? Зашевелился. А глазки лишь недавно прорезались.

   Открыл замок ворот и с находкой вошёл в бокс. На верстак положил ветошь,  пристроил на неё найдёныша, накрыл сверху куском старого одеяла.

    Так в историю нашего гаражного кооператива в буквальном смысле был занесён Жорик.

    Впрочем, имя у него появилось позднее. Новость о находке, благодаря «гаражной почте», быстро разнеслась по ближним и дальним боксам ГСК. Среди его членов (странное слово) нашёлся ветеринар, осмотревший щенка. Вывод сделал неутешительный: "Куча болезней, отягощённых последствиями ночи, проведённой на холоде. Шансы на выживание минимальны". Сделал парню (тоже диагноз) укол. Дал дельные советы.

    И началась борьба за новую жизнь.

    В квартире Михеича, помимо жены, проживала  болонка и потому рассказ о щенке вызвал  у супруги вполне предсказуемую реакцию: - Двух кобелей в доме я терпеть не намерена!

    – Почему двух?

    – Погляди в зеркало, - сурово молвила жена.

    Спорить бесполезно. Пришлось оборудовать жилище для молодого кобелька в гаражном боксе.

     Через два месяца на траве катался озорной щенок пегого окраса, с явными чертами стаффордширского бультерьера.
     Вопреки тёмной славе, распространяемой  о представителях этой породы, собачий ребёнок был предобрейшим существом. Доверчиво брал пищу у любого незнакомого человека. Лизал в знак благодарности руки. Терпел самые изощрённые ласки младых отпрысков гаражевладельцев. …И, разумеется, боготворил Михеича. Тот, в свою очередь, проводил с любимцем дни и нередко ночи.

   В мае щенок получил имя.  В гараж к Михеичу с дружеским визитом пожаловал  давний приятель, бороздивший с ним когда-то северные просторы на одном ледоколе. Увидев пегое существо с кривыми ногами, гость произнёс: - А это что-за "жорик"?

    На что обрадованный Михеич ответил: - Вот и причина выпить появилась. За крестника твоего. Пусть носит это пижонское имя. Тем  более, что оно ему идеально подходит, поскольку "жор" у него отменный.

      Минул год. Михеич возле своего бокса построил для подопечного будку, купил ошейник и водрузил на шею протестующего пса. Цепью решил не травмировать- пусть живёт свободным.

      Близлежащую территорию Жорик взял под надёжную охрану. Всех владельцев боксов он знал в лица. И особенно в руки, приносившие угощения. Прочих предупреждал зычным голосом. Этого было достаточно. «Жорин проезд» искатели лёгкой добычи отныне обходили стороной.

    А для своих он был добрым «парнем». Подходил неслышно к иному задумавшемуся автолюбителю и прижимался всем телом к его ногам. В таком положении мог стоять долго. Возможно, просил тепла? Или делился своим?  Затем просил почесать за ухом, погладить жесткую шерсть. Замирал, закрыв в блаженстве карие глаза.

   И все же породу не обманешь. Энергия, полученная от предков,  требовала выхода. И поэтому за родной территорией у Жорика протекала другая, полная приключений и опасностей жизнь. Турниры за сердца прекрасных собачьих дам, свадьбы, на которых он был далеко не последним женихом. О достижениях "рыцаря" красноречиво свидетельствовали многочисленные шрамы, украшавшие его мощный торс и доброе «лицо».  

    Но была одна пламенная страсть, отличавшая его от прочей собачьей братии - Жорик любил спорт, точнее один из видов состязаний. Его правила пегий спортсмен придумал сам.

    На ближайшем перекрёстке загорался зелёный свет. Водитель авто включал первую скорость. Жорик пристраивался рядом с автомобилем. И одновременно с ним начинал движение. Вторая скорость. Жорик бежит рядом. Третья. …И тут криволапый атлет стремительно вырывался вперёд. И столько удали, задора было в его стремительном беге, что проходящие мимо люди улыбались, кивая с восхищением головами. Пробежав метров триста, гордый спринтер резко тормозил и, повернув морду навстречу «сделанному» автомобилю, «улыбался» его водителю.
     Затем, не спеша возвращался на перекрёсток, и вновь стартовал. И опять торжествовал очередную победу.

     Так протекли три года жизни свободолюбивого обитателя городских джунглей.

    А в жизни Михеича наступала чёрная полоса.
    Дражайшая супруга вышла на пенсию. Измором и всяческими хитростями вырвала коварная женщина согласие на переезд  в её родную станицу. Разумеется, любимая болонка переселялась с ними. Для оформления оставленного жене в наследство домика, решили через три дня отправиться на Кубань.

  - Поживём там с полгодика. А потом и совсем переедем. - Решила за всех жена.

     На следующее утро Михеич, погружённый в невесёлые думы, подходил к своему боксу.  Жорик, обычно встречавший его радостным лаем, высокими прыжками, исполненными с одновременными поворотами туловища и замысловатыми мотаниями головы, завидев вдалеке фигуру опекуна, бросился ему навстречу. Ткнулся в ноги. …И жалобно завыл. Никогда прежде ничего подобного гордый пёс себе не позволял.

    Три дня Михеич провёл в гараже. Пил горькую. И беззвучно плакал.
    Тоска навалилась на некогда могучие плечи помора. На окрестных погостах и безымянных полярных островах нашли упокоение мать и отец, братья и сёстры, многочисленные родственники и друзья, предки, прибывшие на эту суровую землю  многие века назад. И он вынужден их бросить.
    Да, причина уважительная – астма у жены. На юге она не болеет. Но как же он-то будет жить там, в чужом краю?

     И ещё. …Жорик. Он предавал его. И верный пёс это знает. Он всё чувствует. Вспомнил, как тот не раз удивлял его и других свидетелей необъяснимыми с точки зрения человека поступками.

   – Жорик. Не лежи здесь. Тебя машина может задавить. Иди, отдохни в будке.
    Жорик встал. И направился в будку.

      А ещё был случай. Собрались они выпить по случаю дня рождения Михеича. Пришёл сосед из гаража напротив. А третий компаньон задержался. Жорик лежал на полу. Сидели, ждали. Сосед возьми и скажи: - Пошли Жорика за Васей. Пусть он его приведёт.

    - А вот и приведёт, – пошутил в ответ на подначку. – Жорик будь добр сходи к Васе. Пригласи его сюда.

   И ведь встал. И пошёл налево. А ему вдогонку: - Ты Жора иди другой дорогой, через дырку в заборе.

    И что же?  Повернул обратно и пошёл именно туда, куда ему указал.

    Через пять минут приходит Василий и смеётся: - Услышал как Жорик когтями скребёт ворота и когда я их открыл, то услышал от него что-то похожее на слово из трёх букв. А он мне  ещё и лапой погрозил, за штанину прихватил и тащит в вашу сторону.

    И ведь много таких  чудес было за три года. Всё он прекрасно понимает. Такого друга теряю.

     Вечером третьего запойного дня Михеич расставался с Жориком:  - Прости меня Жора! Жизнь бывает такая паскудная. Ты уж береги себя. Мужики тебя любят. В обиду не дадут. Накормят. Поел бы и сейчас. Ведь три дня  к пище не прикасаешься.
    Жорик в ответ лизал солёные слёзы моряка. И смотрел с безграничной любовью и мудростью на его обветренное лицо.

    На четвёртый день поезд увозил Михеича на юг. Вокзальный диктор объявил отправку. Заиграл марш «Прощание славянки». Вагонные колёса начали перестук на рельсовых стыках.

    В этот час  похудевший Жорик  стоял на своём любимом перекрёстке и словно поджидал кого-то. На красный свет затормозил «КАМАЗ». Загорелся жёлтый сигнал светофора. Затем зелёный. Огромный автомобиль чихнул тёмным дымом и начал набирать скорость. Жорик, будто приняв решение, оглянулся по сторонам и, оттолкнувшись от земли, в прыжке догнал избранного им соперника.

    Водитель КАМАЗа со скрежетом включил вторую скорость. Затем третью.
    …И тут Жорик совершил свой коронный рывок. …Триста метров позади. Вот и точка «пьедестала почёта».
     Жорик повернулся всем корпусом в сторону приближающегося автомобиля. Вот уже до него двадцать метров, пятнадцать, десять, пять, передние колёса прошелестели, проплыл огромный топливный бак. ...И  стремительный прыжок пегого существа. В покрышку заднего колеса автомобиля вонзились зубы существа, не смирившегося с несправедливостью белого света. Бездушная сила подбросила его вверх и в сторону от дороги, опустила на асфальт тротуара.

  Остановилось собачье сердце.

                                      ***

  К пригородной станции с воем подъехала карета скорой помощи.
  - Сердце у мужчины в поезде прихватило. Инфаркт, наверное? - ответила на вопрос одного из зевак женщина в белом халате.

    Михеича спасли.

   Мы похоронили Жорика. Увы, нет для собак кладбища в нашем городе. Нельзя над безымянной могилой поставить обелиск. Надпись была бы на нем лаконичной: «ДРУГУ».