Михаил Петрович, шестидесятилетний государственный служащий, остановился на лестнице, подняв голову вверх, отдуваясь, потея и прикидывая, сколько ещё нужно пройти пролётов, чтобы оказаться у себя на двадцатом этаже. Задача оказалась не из лёгких: сосчитать все эти ступеньки, перила, окошки и баночки, доверху наполненные окурками и пеплом, казалось невозможным. К тому же, его кардиостимулятор работал словно радио, тщетно пытающееся поймать нужную волну. Михаил Петрович так и слышал в ушах треньканье и шумы...
Романов, личный врач, говорил, что это новейшее изобретение учёных - дорогущая замена кровеносного насоса, устройство, стоимостью в три квартиры. Имея такой аппарат в груди, человек, сердце которого стало похоже на кусок сгнившего бекона, может прожить сколько душе угодно.
РАБОТАЕТ БЕЗОТКАЗНО! ВЫ ТЕПЕРЬ НЕ ЧЕЛОВЕК, А ПРОСТО РОБОТ! МАШИНА С ЧУВСТВАМИ И МНОЖЕСТВОМ ЛЕТ ВПЕРЕДИ!
Грёбаные рекламы, от них тошнит, но мы им верим, потому что больше некому.
И Михаил Петрович таки разорился, снял со своей золотой карты VISA круглую сумму, лёг под нож и, вот, он теперь МАШИНА, с механическим сердцем.
Только что-то это чудо техники в последнее время стало барахлить, шуметь и пукать.
Преодолев ещё два пролёта, Михаил Петрович ухватился за грудь, почувствовал, как что-то сдавливает горло и провалился глубоко, туда, где свет резко померк, а, когда снова включился, над головой нависло красное небо, и вокруг было выжженное поле, битком забитое всевозможными автомобилями, тракторами, катками, горящими и тлеющими. В нос тут же ударил запах жжёной краски. Оглядевшись по сторонам, Михаил вздрогнул, проблевался на чёрную землю и, стараясь не задеть каркасы автомобилей, двинулся вперёд, огибая покорёженную технику.
Внезапно, он услышал в тёмно-красном небе щелчок. Подняв голову, мужчина увидел: тучи набухли, сверкнула молния, и к земле стало что-то приближаться. Сначала это что-то напоминало маленькую, чёрную точку. Потом, повинуясь силе притяжения, точка выросла, и превратилась в огромную, искарёженную махину. Михаил Петрович побежал в сторону, споткнулся о корявую железяку, упал, а в нескольких метрах от него грохнулся помятый грузовик марки КАМАЗ.
Следом, прогремело ещё два щелчка, и по всему пространству дымящейся свалки, загрохотали звуки бьющегося железа об железо; Михаил Петрович вздрогнул и, почему-то, закричал:
- Где я? Кто там?
Звуки эхом пронеслись по чёрному, металлическому полю, и тут же затихли.
Оценивая обстановку, Михаил Петрович понял: на километры, что вперёд, что взад, что влево, что вправо, простиралась огромная свалка, с нависшим над нею кровоточащим небом, с горящими и дымящимися остатками машин, всяких разных форм, размеров и с различными повреждениями. Некоторые автомобили стояли совершенно целые, но с отвалившимися бамперами, спущенными колёсами, вывалившимися фарами. Иные - просто ржавые и такие грустные, что, глядя на них, плакать хотелось. Кое-где, изредка, вспыхивали огоньки, будто быстро загорался порох и так же быстро потухал. В некоторых местах, кучками лежали чернеющие балки, запчасти, поросшие бледно-зелёными растениями. А ещё стоял такой тошнотворный запах, что напоследок, Михаил Петрович ещё раз опорожнил желудок путём выплёскивания его содержимого через рот, и побрёл, куда глаза глядят.
Он где-то слышал подобное, но никогда не верил. Теперь мужчина понял, что совершил путешествие в пространстве и оказался далеко-далеко от дома, а, может, и совсем в ином мире, где машины и прочая техника преобладали над людьми. Может, это кладбище будущего?
Михаил Петрович ступал по хрустящей золе, и уже начинал хныкать, молить Господа о том, чтобы тот сжалился над ним и отправил бедного мужчину обратно, в старую жизнь, где сердце, пусть и барахлит, но зато мир полон свежего воздуха и людей. За два часа блуждания он насмотрелся на металл, глаза болели, нос жгло от нестерпимого запаха, а кожа горела, - температура подскочила за пятьдесят градусов по Цельсию. То там, то тут небо поминутно щёлкало, и вниз устремлялась очередная партия машин, падая и оставаясь гнить, тлеть...
Неожиданно, вместо щелчка, над головой прозвучал голос:
- Экхм! - словно кто-то прокашливался, пытаясь напомнить о себе.
- Он нас слышит?
- Должен. У нас тут периодически бывают проблемы со звуком, но...
- Так что? Слышит?
- Да... Говори... Только...
- Только если он слышит, то вся торжественность идёт к чертям!
Молчание. Потом шёпотом:
- Он слышит... Смотри...
- Ты болван! Где это видано, чтобы Сатана так опростоволосился! - отвечали тоже шёпотом, потом, громко и чётко:
- Михаил!
Михаил Петрович поднял голову и вгляделся в бурое небо.
- Я слышу.
- Знаешь, кто с тобой говорит, грешник мой?
- Если рассуждать логически, то столь неожиданное и торжественное появление характерно либо для Сатаны, либо для Господа...
Не стоит расстраивать единственного в данной ситуации спасителя, подумал мужчина и решил не огорчать голос сверху, кем бы он ни был.
- Говорит с тобой владыка адских грешников, Сатана! Тогда слушай же! - голос снова начал торжественно, но потом как-то сник, и свысока конфузливо продолжили:
- Такое дело, грешник мой... В общем, мы тут с братом кое-что напутали. Но тому есть объяснение! Вы люди так убежали вперёд от меня в своих познаниях, что скоро уж совсем не разберёшь, кого пускать в ад, а кого в рай!
- Сатана всемогущий, владыка грешников, тут так воняет и так жарко, что мои яйца преют, а я вот-вот испущу последний дух, вместе с желудочным спазмом!
Наверху прокашлялись:
- Прости, грешник мой. В общем, мой брат по ошибке отправил тебя в механический ад... Твой стимулятор... Тьфу! Эти рекламы! Машина! Будешь не человек, а машина! - закричал дьявол, подражая рекламе. - Отчего вы, люди, хотите продлить свои никчёмные года? Ставите себе механические сердца, и прочие гадости? А потом и получаются вот такие путаницы...
Другой голос, похожий на урчание машины, заговорил, изредка прерываясь помехами:
- Постой, брат...кчшшш... какие твои доказательства? Ты уверен, что он не машина? Кчшшш...
- Дьявольское тебе слово!
- От чего же, мои роботочерти сообщили, кчшшш, когда этот достопочтенный гражданин изволил заглохнуть, кчшшш, что ещё одна машина умерла?
Сатана закричал, да так, что у Михаила Петровича уши заложило:
- Да потому что в нём бьётся механическое сердце! Современные врачи творят немыслимые вещи! А что они делают с женщинами? Того и гляди, кукольный ад скоро наполнят вполне нормальные мясные особи, потому что какую ни возьми - одна бутафория... Снова эти путаницы!
- Но, если в нём бьётся механическое сердце, то он машина... кчшшш... Значит, он на месте.
- Он - человек! Только орган у него механический. Этот орган поддерживает все его человеческие ткани... Говорил же чертям, пусть люди живут без прогрессов. Эх, брат, как они мне нравились, когда бегали с палками за тиграми! Какие хорошие были... Смешные, страшненькие, голенькие, любо-дорого смотреть...
Наступило молчание, изредка прерываемое щелчками и грохотом, потом механический Сатана сказал:
- Так он машина или человек? кчшшш... Или и то и другое, я совсем запутался...
- Я уже и сам не знаю...
Михаил Петрович крикнул в небо:
- Эй, я человек! Я - че-ло-век! Сатана, ты не можешь оставить меня тут! Я не могу так! Если уж - ад, то нормальный, обычный. Я хочу гореть среди людей, а не среди ржавеющих машин!
Но, казалось, дьяволы его не слушали.
- Вот, что я думаю, - тихим голосом сказал человеческий Сатана (или Дьявол по человеческим делам?), словно забыв выключить громкоговоритель. - Если у меня в аду узнают, что всемогущий Сатана напутал и отправил кусок плоти к механическим мученикам, то засмеют, а Господь и подавно. Опять, скажет, мол, ты глупое парнокопытное совсем не работаешь! Нет, такого позора не хочу!
- И что ты предлагаешь? - спросил механический Сатана.
- Оставим всё, как есть. Никто не узнает, всё будет шито-крыто. Замнём дело, и всё.
Михаил Петрович от такого поворота событий закричал, что было сил:
- Нет! Вы не можете! Я - человек!
В небе раздался хлопок, будто две огромные руки слились в дружеском рукопожатии, и в тот же миг на Михаила свалился огромный дорожный каток, раздавив своим мощным десятитонным телом хрупкого старичка...
