Томаты свежего урожая нужно собрать, промыть, замочить и засолить в банки. Кто-то использует литровые, иные распихивают выращенное в двухлитровые, моя бабуля любила больший объем и никто переубедить её не мог. Трёхлитровые стеклянные банки и всё тут. И никаких пластмассовых крышек, только жестяные под закаточную машинку. Привычка брала верх, да и оспаривать выбор, мало кто имел желание. Себе дороже, в хорошем понимании это выражения.
В дело шло всё, что росло в огороде – морковь, лук, чеснок, перец, хрен и зелень всех сортов и расцветок. Соль использовала только крупную, что-то с водой мутила. Всё и не упомнишь. Помню, что результат был всегда отменный. Тарелка опускалась на стол уже опустошённой – разбирали всё налету. Но это отдельная история. Если соберу в кучу воспоминания на эту тему, то обязательно расскажу – слово пацана.
Сейчас коснуться хочу чуть иного - мужского вклада во все эти выполнения продовольственной программы. Начиналось всё с погреба, впрочем, как и заканчивалось им же. Ваш покорный слуга, как самый молодой член общества, которое состояло из бабушки, дедушки и внука, практически по согласию, опускался в «яму» и изымал оттуда позапрошлогоднюю снедь. Трёхлитровые сосуды вскрывались, помидоры вываливались в ведро помойное и выкидывались. Банки промывались и готовились к заполнению их «свежим урожаем», прошлогодние оставались и ждали своей очереди. Самое смешное, что кушали весь год, но остатки были так велики, что всё равно большая часть солений в назначенный час выбрасывалась. Вопрос необходимости заготовки в таких огромных количествах не возникал, как и тот, о чём уже упоминал - про литраж. Партия в лице бабули сказала «надо», народ в лице деда и внука ответил – «есть».
Как в ромашке – пока поймешь, любит или не любит, нужно оборвать пару десятков лепестков. Так и при рассказе о предках – пока до сути узкой доберёшься, сотни ниточек воспоминаний приходится, не раскручивая особо, разрывать. Жаль, конечно. Но до всего, рано или поздно, руки дойдут. Про «слово пацана» я уже говорил. Если же опустить сленг дворовых мальчишек и поглядеть вооружённым взглядом на всё ушедшее, но зарубленное в мозге родовым топором, то понимание того, что всё будет выдано «на гора», несколько успокаивает. Решение принято свыше, импульс отправлен, задание получено. Ручку в руку, простите за каламбур, и… раскинулось море широко.
«По утрянке», испив по стакану холодного молока, начали подготовительные мероприятия. Лопаты в руки и в поле. Перспектива высадить до заката порядка двухсот саженцев, сама гнала сыграть на опережении утренних петухов. Земля, как пух, но очень её много предстояло перелопатить. Мало того, нужно ещё проборонить, разделить на условные грядки и под занавес – в определённых местах соорудить строго выверенное количество ямок. В каждую по горстке золы, удобрения и ещё чего-то. Там уже «хозяйка» принимала руководство на себя. Мы патроны подносили и лишние вопросы не задавали. Но время, между первым вдавливанием лопаты в грунт и последним взмахом мощных грабель, принадлежало мне. Вернее, нам с дедом, но вопросы, как водится, задавал именно я. Как понимаю сегодня, дед тоже получал массу удовольствия от понимания своей значимости.
- Слушай, дед. А вот говорят, мол, друзья познаются в беде. Это как?
- Да просто всё. Если не уверен, не полностью доверяешь кому-то, то понимание окончательное приходит в условиях «разведки». С кем пойдёшь за языком? Правильно. Только с другом. Именно он в беде не бросит и лишнего не спросит. Так же?
- Ладно. Зайдём с другого боку. Сам погибай, а товарища выручай. Это как? Получается, что ещё не уверен, не до конца понял, а уже погибать нужно? Или сначала проверить бедой, а уж после кидаться за кого-то в драку?
- Ты всю ночь эти вопросы мне готовил что ли? Если я скажу, что не знаю, то ты своим молчанием дальнейшим выкажешь мне своё неуважение, а если начну растолковывать, то могу в такие дебри зайти, что последующие твои годы обучения в школе покажутся тебе летней прогулкой. Давай так – увяжем все твои «домогания умственные» в один морской узел и начнём распутывать.
- То есть, сначала завяжем сами, а после без посторонней помощи свои огрехи исправлять станем? Хитро. Сами для себя выроем яму, спустимся, якобы упадём, кричать не станем и звать на помощь, но начнём лезть, вылезем и, сами себе памятник поставим по причине преодоления препятствия, которое сами, же возвели. Класс. Это по-нашему.
- Можем и от простого к сложному, методом исключения, но я предпочитаю другой, несколько, метод тыка. Слыхал о таком? Шучу. Отрежем позже, тепереча давай вместе измерять. В бой, как правило, идут люди мало знакомые друг другу. За редким исключением это производится в команде, которую заранее готовили к выполнению задания. В первом варианте, побеждает тот, кто смел, вынослив, удачлив и подготовлен. Но, он не один в поле. Плечо товарища помогает. Вот здесь и приходит понимание – кто друг, а кто так…рядом стоял или погулять вышел. В следующий раз с кем попало уже не пойдёшь в штыковую. Ежели ты в разведку, то сам подбираешь проверенных людей, как и тебя, избирают.
- Ладно. Давай упростим. Я и мой товарищ попали в ситуацию. Гипотетически. Друга задели и он вынужден вступить в перепалку. Я, естественно, разбираться не стану. Кто прав или виноват, мы решим после, а сейчас нужно товарища выручать. Даже погибая, условно. Так?
- Получается, что именно так. Ты продолжи, а уж после начнём полочки заполнять. Не напускай туман.
- Ты меня пойми, того что я рассказываю, какие примеры привожу, ещё не было, но мне кажется, это всё может произойти. Продолжаю. Я вступаюсь, ввязываюсь и становлюсь одним из центров противостояния. А друг выходит из боя. Я выручаю, «погибаю», а тот, из-за кого весь сыр-бор, уже руки моет. Получается, что беда пришла и я не поняв кто со мной, начинаю получать оплеухи и тем самым оберегаю друга от того же самого. Чем больше дадут мне, тем меньше получит он. Как быть?
- Хорошие ты сны видишь накануне исполнения роли землеройной машиной. Я всегда говорил, что всё взаимосвязано. Прошлое и будущее плавно перетекает друг в друга и если сегодня возникают вопросы или вдруг получаешь извне ответы, то это ещё не признаки «дурачины». Хотя смех без причины, как кажется, возникнуть может. Вопрос хороший. Я, честно признаюсь, мало чего понял, но постараюсь ответить.
- Я могу перефразировать вопрос – упорядочить, так сказать.
- Нет, не нужно меня второй раз грузить, повтора я не переварю без ста грамм, а сейчас, как понимаешь, бабка не нальёт. Нам ещё сотки четыре лопатить. Давай зёрна, от всего остального, отделим. Не помню точно от чего, но котлеты от мух просто необходимо изолировать. Ты идёшь с товарищем, другом или с братом. С кем?.. После ответишь. Как ты понял до этого, кто двигается рядом и почему именно с ним тебе довелось топать? Его задевают, задирают. Он что, сам без рук и без ног, что на тебя надеется и отступает при первой неудаче?
- Вот теперь и ты меня умыл. Мы друг другу столько вопросов задали, что на бабулю ещё останется. Давай сузим мой запрос. Иду я с другом. Хотя… Нет, с товарищем. Друг у меня один, брата нет. Беда пришла, отворяем ворота. Я получаю по полной программе, значит он мне не друг более, на все сто. Если же он начинает, я вступаюсь, вместе бьёмся и вместе же, при неблагоприятном исходе, получаем, то мы друзья. Не слишком ли всё запутано и запущено с этими поговорками, если всегда я получаю.
- Народ наш не так глуп, как его хотят представить. Мудрость людская оттачивалась не одной тысячей лет. Мы же всегда по - справедливости жили. Сила не у свободного, могучего и правдивого. Лживый тоже не силён, хоть и правдив отчасти. Добро, любовь, вера, правь и славь всегда, во главе угла были. Матросова, если даже не было бы, его «придумывать» не нужно было бы. Гастелло, Кожедуб, Чкалов, Покрышкин, Маресьев… Да много их было и ещё будет. Они на смерть шли за людей и не всегда за друзей. Они мир спасали, потому как понимали, что если не они, то иных может и не быть. Вот и познавались, притирались люди в беде, бою. Становились друзьями, однополчанами. Воевали друг за друга. Не мстили за погибших, а во имя их победы одерживали. Раз ты, как говоришь, гипотетически, вступился, то не вини товарища, что он сдрейфил, а тяни лямку уже за двоих. А если настроен после высказывать упрёки, то и не делай шага вперёд. Есть ещё одна поговорка. Ты про неё забыл или не захотел сказать. Моя хата с краю. Если не уверен в товарище, в себе, в результате, если хочешь оставаться всегда чистеньким, то обживи этот крайний дом и не высовывайся.
- Я тебе не дорассказал сон то свой. Хоть и неважно это уже. Да и времени почти нет. Может лучше и спокойнее без друзей жить? Угождать всем, каяться, извиняться. Находиться в рамках, знать меру, терпимость на уровень дома терпимости включить, совесть в режим ожидания переставить, нормы и правила не вошедшие в кодекс строителя коммунизма, на алтарь возвести и ждать у моря погоды...Тот, который вроде я был во сне, по голове бутылкой пустой получил. Ему восемнадцать швов наложили, а тот, за которого мой герой вступился, растаял в дымке, даже лица его не запомнил. Проснулся от боли, как оказалось – комар кровь пил дурную. Но осадок - то остался.
- Я тебе, внучок, так скажу без утайки. Друзей много не бывает, как и Родина одна. Мать одна и любовь первая в единственном варианте. Правда одна, истинна только действительность. Земля, вода, птицы. Вера людская. Сделал выбор – стой горой за свою правоту, совершил ошибку – признай свою вину, ну а если не в силах сделать, выбрать и отстаивать – сдайся на милость победителя. Или умри, но не один, а как тот, кто на таран шёл, понимая, что нет сил бороться. Дух есть, а патроны кончились. Нам вот с тобой дали задание. Хотим или нет, это уже не важно. Далее иные планы выстроены. Мы подведём если, то и далее всё порушится. И не лезть тебе на будущий год в погреб. Обедом накормят, конечно, но просить нас уже не станут. Подведём сейчас если, не сдюжим, проверку не пройдём, то в разведку нас с тобой уже не возьмут. Да, мы живы останемся, но мир спасать уже иные станут. Про них песни сложат. А мы не останемся в памяти людской.
Ещё минут пять исполняли из себя трудоголиков. Параллельно червячков накопали. Вечерком на рыбалку пошли. Как водится у уважающих себя рыбаков, без рыбы не остались. По приходу сварганили ухи. Дед махнул с устатку, я так огурчик солёный погрыз с чёрным хлебушком. Бабуля, и это было заметно сквозь её неулыбающееся лицо, получала удовольствие от всего происходящего, произошедшего и ещё мне не приснившегося…
