Новый год пришёл с теплом. До минус десяти отступил мороз. Гуляю. Навстречу, прихрамывая, движется знакомая с далёкого (увы) детства фигура школьного приятеля. Меховой капюшон его куртки опущен подобно занавесу до начала спектакля. Из небольшого отверстия вырывается табачный дым. Ладонь левой руки в бинтах. Поздоровались.
- Что с тобой, друг? - спросил однокашника.
Тот, глубоко вздохнув, раздвинул правой рукой меховые шторы. Из-за них выглянуло помятое, синеватое, в ссадинах и порезах, неожиданно мрачное лицо, обычно весёлого, приветливого, любителя поговорить "за жизнь" трепача и балагура.
- Да карточка золотая, будь она неладна, подгадила! Ладно, зайдём в бар, по рюмке чаю выпьем, расскажу.
В полупустом заведении присели за столик у окна, заказали выпивку с лёгкой закуской. Приняли за встречу. Услышал историю.
- Накануне праздников отправился я в страховую компанию за полисом автогражданской совести. На удивление быстро получил. Да к нему в довесок ещё и карточку будто бы "золотую", на бесплатную заправку бензином.
По-крайней мере, так я, отметивший накануне католическое рождество в родном коллективе, понял агентку с бегающими глазками.
Проскочила неделя, последний день года наступил. Супруга моя коварная (ты её знаешь) хитростями бесовскими вырвала у меня обещание встретить новый год на территории её мамы.
В десять часов вечера выехали. На заднем сидении яства ветры вонькие пускают, бутылочки о скорой встрече позвякивают, рядом со мной расфуфыренная жена благоухает, я - тверёзый, голодный и злой баранку кручу. Вспомнил примету народную - с кем год встретишь, с тем и проведёшь. Ещё паршивее стало. Между тем в приборной панели запиликал сигнал противный: бензин, мол, кончается.
Заехали на недавно построенную АЗС. Заправочный пистолет сунул в горловину бака, захожу в помещение кассы, протягиваю карточку "золотую" и небрежно так бросаю: «Девяносто пятого. На все».
Девушка в зелёной униформе смотрит удивлённо, то на меня, то на карточку. Потом участливо спрашивает: - Ваша супруга в больнице давно была?
Задумался: «Надышалась бензина с солярой девица за год-то, вот и глючит её, наверное?». Не стал вопросы личного характера задавать, изящно-краткий лишь сформулировал: «А ты?».
- У меня такой надобности пока нет, - отвечает, ехидно улыбнувшись, - А вашу половинку без медицинского полиса в поликлинике вряд ли примут.
И протягивает мне карточку. А на той фотография супруги!?
Во как, не тот документ, значит, я пытался всучить?
Извинившись, побрёл к автомобилю. Выяснили с женой отношения, заодно узнал причину ошибки. Сейчас уже не помню. Взял у багровой от словоизвержений супруги заветную карточку, вернулся в кассу. Там нервная очередь. Наконец вручаю той же девушке «сертификат на халяву», повторяю фразу про заправку «на все».
Та пихает блестящий прямоугольник в электронную пасть, затем вынимает, смотрит на меня подозрительно знакомым взглядом врача-проктолога и ставит диагноз: - У вас нуль. Карточка пуста.
Закипело у меня в мозгах. Начал права качать, про мафию из страховых жуликов и нефтяных аферистов проповедовать. Начальника потребовал главного. Добился-таки уважения, пришёл друг степей – шеф местный, лекцию мне прочитал о пользовании накопительной картой.
Дармовщину, оказывается, надо заработать чуть ли не пожизненной верностью этой чертовой компании. Некоторые автовладельцы лишь на том свете узнают о заслуженном праве на бесплатные тридцать литров. В аду они уже особой роли не играют, там услуги и топливо на них отпускают безвозмездно и безлимитно.
Возвращаюсь понуро к заснеженному коню. Внутри пантера в обнимку с львицей сидят, гадюками вместо гирлянд украшены. Набросились на меня. Узнал благоверную в их мяуканье, рыке и шипении. Поскольку звери опасные, слушал молча, не шевелясь. Узнал много нового о себе, маме, папе, близких и дальних родственниках, друзьях-ханыгах и коллегах-вертихвостках.
Иссяк фонтан. На полчаса всего лишь хватило.
Ответил достойно. Ещё минут двадцать прошло.
Выкурили сигаретку мира. Заключили пакт о взаимном (до конца истекающего года) ненападении. В знак примирения моя пунцовая кошачья бестия решила сама оплатить злополучные тридцать литров.
А я, разгорячённый битвой, прислонился к холодному боку колонки и отдался мечтам. Впрочем, далеко они не пустили. Едва ножки канканных вертихвосток взметнулись вверх, вернулась «моя», и со словами «ничего тебе символ будущего года нельзя доверить» уселась с видом триумфаторши на переднее сиденье.
Я, стиснув зубы, нажал на рычаг шланга. Он молчал. Ещё раз попробовал. Тот же результат. Из авто выскочила взволнованная супруга. Мои знания о родне, близких и дальних значительно пополнились. Информацией этой она делилась, по-видимому, и у стойки кассы. Или у кассиров своя родня?
Дальше случилось нечто из ряда вон. Взгляд начинающего созерцателя виртуальных женских ножек отвлекла жуткая сцена, творящегося за прозрачной стеной АЗС действия: на мою супругу напал нехилого вида мужик!
Та всеми ста с лишним килограммов упала на пол, машет руками, сучит ножками, широко открывает рот.
Рванул на зов. Пятьдесят метров одолел за секунду, ворвался в помещение, мужику ногой по коленным чашечкам заехал, потом в челюсть два удара провёл. Упал тот возле моей громко причитающей жёнушки. А у неё лицо в крови, слёзы в глазах коровьих.
Охранники откуда-то шустро прибежали, скрутили меня.
И вот представь, картина - супруга воет, мужик стонет, я рядышком лежу мокрый от непонятно откуда взявшейся воды, законно возмущаюсь творимому беспределу.
А через стену прозрачную звёзды подмигивают сочувственно, месяц рогом норовит боднуть злую тьму.
До приезда скорой и полиции выясняли истинную картину происшествия. А было так.
Когда моя жена явилась пред очами почему-то напуганных её возвращением кассиров, они хором сообщили порядок действий, необходимых для запуска механизма колонки.
Супружница поклялась себе любой ценой сохранить в памяти заветную инструкцию и, бормоча её пункты, вперемешку с прочими заклинаниями и междометиями, стартовала из помещения. Злость придаёт ускорение. Вот уже и тёмный проём выхода мелькнул.
И вдруг на пути разъярённой фурии возникло препятствие, в него она воткнулась сначала картофельным носом, потом широким лицом, лязгнули зубы вставной челюсти, низкий лоб, освобождённый от упавшего мехового берета, издал глухой стук полена, встретившегося с каменной стеной. И вот раскинув мохнатые рукава шубы, могучее тело приступило к медленному снижению.
В это мгновение и появился мужик, за которого, как за спасательный круг ухватились длани неудачливой покупательницы горючего, пострадавшей от знакомства с прозрачной стеклянной переборкой, расположенной на её горе по соседству с выходной дверью новой АЗС.
Вошедший с холода мужчина, разумеется, не ожидал подобного тёплого приёма, и потому чисто инстинктивно попытался освободиться от жарких объятий незнакомки с разбитым, окровавленным лицом, для чего поднял свои и её руки вверх, затем начал совершать стряхивающие манипуляции. Ужас происходящего придал ему силы и он вышел наконец победителем из затянувшегося клинча. Орущее тело спарринг-партнёрши опустилось к ногам неучтивого кавалера.
В это время и появился муж-заступник. Следующие сцены пропущу, они тебе известны.
Прибывшие часам к одиннадцати с хвостиком бравые полицейские допросили свидетелей, отныне шепелявого потерпевшего, пришедшую в себя и тоже шепелявящую супругу, подозреваемого, то есть меня, и вдруг заржали, словно табун жеребцов перед случкой.
К хору конскому присоединились сотрудники заправки, свидетели, припозднившиеся клиенты и даже несправедливо пострадавший мужик.
Лишь мы с супругой не смеялись. Она, с читаемой на изувеченном лице угрозой, смотрела то на меня, то на стеклянную стенку.
Из солидарности с её частью праведного гнева, относящегося лишь к призрачной перегородке, явившейся причиной наших несчастий, я подошёл к выходу, сказал несколько обвинительных слов и выражений в адрес строителей, заказчиков и владельцев АЗС и, достигнув состояния изменённого сознания, лягнул зачем-то виновницу предновогодних злоключений правой ногой.
Возможно, заряд ненависти оказался чрезмерным, стекло перегородки вначале испещрили ручьи и каналы трещинок, они ширились, вот уже и реки полноводные потекли. Море онемевшие зрители не успели увидеть, полотно стекла с грохотом обрушилось вниз, поднятая вверх левая рука и лицо борца за справедливость принимали уколы судьбы.
В это мгновение зазвучали куранты. Наступил год синих козлов.
Рассказчик провёл здоровой рукой по лицу и, наверное, удостоверившись в наличии праздничных вещдоков, улыбнулся широко, поднял рюмку и пробасил: - Ну, за нас, за синих! А карты золотые в новом году пусть выпадают другим козлам и козам!
