Баба Зоя и баба Катя.

           Я хочу рассказать о своей бабушке Зое Васильевне Егоровой и её сестре Екатерине Васильевне Кузнецовой. Обе они  родились в деревне  Майгаш на юге нашей Свердловской  области. Баба Зоя родилась в 1920-м году, а баба Катя на два года позднее. Прадед мой Василий Коновалов был оттуда. Прабабушка Домника была рудянская. У них было трое детей – Зоя,  Екатерина и Виктор. Зоя и Виктор были двойняшки. Я смотрел в атласе, где есть названия всех, даже самых мельчайших населенных пунктов Свердловской области, и не нашёл там названия этой деревни. Почему? У меня есть три довольно правдоподобных объяснения этому. Может быть, бабушка не точно помнила название своей родной деревни. Может быть, не дожила она до наших дней. Объявили её неперспективной и срыли бульдозерами, как Воробьи. А может, она была не в Свердловской области. Прадед умер рано и я ничего не знаю о нем. Прабабушку же мою репрессировали и сослали. За что? Как объясняла мне баба Зоя – за веру.
        Все предки мои были старообрядцами. Старообрядчество возникло в 17 веке  после церковной реформы патриарха Никона. Напомню суть этой реформы. Мы восприняли Православие от византийских греков. За то время , что прошло от Св. Владимира до Никона в церковных книгах, которые тысячи раз переписывались, накопилось немало разночтений. Никон – тигр, как его называли старообрядцы, решил привести всё к единой форме, взяв за образец первоисточники – книги греческие и древнееврейские. Тогда среди священнослужителей русских уже было немало людей, знающих древние языки. По указу патриарха они стали переводить тексты первоисточников на древнеславянский язык, и эти переводы стали признаваться в качестве канонических для всех православных христиан. Прежние же богослужебные книги были отвергнуты. Но не все христиане приняли эту реформу. Не принявшие реформу образовали свою церковь. Как бы мы сейчас сказали, оппозиционную. Потом этих людей назвали старообрядцами. Эти люди были не столько против  «исправленных» книг, сколько против властолюбия самого Никона  и против тесного альянса церкви и власти, когда любое зло, творимое властью по отношению к своему народу, поощрялось и оправдывалось церковью. Примерно с этого времени аристократия устремила свои взоры на Запад. Усиливается тяга к роскоши, которая ранее и на ум не приходила нашим скромным в быту князьям-воинам. «Лучшим» людям захотелось жить как при дворе герцога Сфорца или короля Людовика – Солнце. Но не было у них тех ресурсов, что были у европейской знати. А были всё те же русские мужички, из которых решили выжать, выколотить побольше. Усиление эксплуатации вызвало протест, остриё которого было направлено не столько против власти, сколько против церкви, совести нации. Если она молчит, значит…
       С тех вот пор и началось это особое отношение старообрядцев к миру и ко всему, что есть в нём. «Бог есть Бог, а мир есть дьявол» - существует такое христианское  выражение. Не старообрядческое даже, а общехристианское. Мир – это общество, человеческое сообщество, может даже цивилизация. Общество и цивилизация несут в себе не только прогресс и комфорт, но и всевозможные пороки, которые год от года всё крепнут. И тот, кто в миру занимает более высокое положение, у кого много денег, власти, почестей, тот неизбежно отдаляется от Бога, и чем выше он забрался, тем дальше отошел от Спасителя.
       И вот, старообрядцы попытались поставить между собой и миром  некую преграду или вовсе уйти от мира, который есть дьявол. Они уходили от мира в глухие леса, в южные степи, бежали даже в Турцию. Среди мусульман им казалось, было легче жить, чем среди «своих», но «мирских».
      Старообрядчество впоследствии разделилось на поповцев и беспоповцев. Беспоповцы в свою очередь разделились на более чем семьдесят различных вер и толков. К одному из беспоповских толков, к «лучинковой» вере и принадлежали мои предки, в том числе баба Зоя и баба Катя. Почему их вера называется «лучинковой» баба Зоя не знала. Но обижалась, когда её кто-нибудь называл «лучинкой». Отвечала дерзко.
- Я не лучинка, а тебе в задницу тычинка.
  Про веру же свою говорила.
- Мы – истинно православные христиане, наша вера самая правильная, от самого князя Владимира - естественно, подразумевая, что все остальные православные христиане – ложные.
      Потом я где-то нашел объяснение «лучинки». В 19-м веке старообрядчество стало распадаться на упомянутые семьдесят толков. Видимо, почти каждый авторитетный среди народа лидер старался «создать веру» под себя. «Лучинка» отличалась от других толков тем, что на молитвенных собраниях вместо свеч зажигали лучину. И ближе к Богу считался тот, у кого лучина сильнее коптит. Может быть, это объяснение и не соответствует действительности. Баба  Зоя говорила, что наверно, кто-то из их веры был по фамилии Лучинкин. От этой фамилии и пошло.
        В чем заключался отказ от мира. Он заключался в том, чтобы не получать от мира никаких денег (зарплат, пенсий) и никаких документов. И, естественно, свести к минимуму общение с теми, кто в миру. Но какому же миру понравится, что его так явно считают порождением сатаны. Вот почему старообрядцев так яростно гнали и преследовали. При царе или при советской власти отношение к бабушкиным единоверцам всегда было неприязненным. В последнее время общество и государство, особенно советское попыталось  установить почти тотальный контроль над человеческой личностью. И без паспорта, прописки, трудовой книжки, пенсии выжить человеку  стало невозможно. Поэтому «лучинковцы» стали поступать так. Они всю жизнь жили в миру, ничем внешне не отличаясь от нас. Они принимали и паспорта, и прописки, и пенсии. И всю жизнь жили с этим. Они стали принимать Святое Крещение только перед смертью. Человек, крестившись, отказывался от мира, который есть дьявол, отказывался от паспорта и пенсии, чтобы вступить в иную жизнь уже чистым. Это для них принципиально. Без этого человек не может войти в царствие небесное. Они не хотят получать на своих покойников похоронные документы и даже памятников над могилами не ставят. Поставят крест без таблички. Господь да родственники знают, кто здесь погребён. Иным знать незачем. Были у них и такие люди, которые были крещены от рождения. То есть не имели паспортов и нигде не работали. Они не имели и семьи, были иноками, странниками. Такие люди только молились, совершали службы, обряды. Жили они в «кельях». Кельей был обычный дом или квартира, зарегистрированный на кого-нибудь из единоверцев, у которого был паспорт. Естественно, без особой надобности такие люди и на улицу-то не выходили. Трусливая  власть советская  очень боялась этих «незаконных» людей, особенно в годы сталинской паранойи. Как же, существуют люди, ей не подконтрольные. Живущие по своим особенным законам. Поэтому их тщательно выискивали и сажали. Видели в них невесть каких врагов. И совершенно без основания. Врагами они никогда не были и для государства были совершенно безопасны. Ибо всякая власть есть от Бога. Даже советская власть, власть атеистическая, власть «антихристова». Она была послана христианам за грехи, в первую очередь за маловерие. Но если она послана от Бога, ей нужно подчиняться, какая бы она не была. Пускай власть нами командует, но душу ей не отдадим.
Вот так вот, году в двадцать восьмом, когда была первая волна репрессий, мою прабабушку и арестовали. Её посадили на плоты вместе с остальными заключенными и поплыли они на Север по какой-то неведомой мне реке. И не вынесла раба Божия  Домника голода и холода на этом скорбном пути. И похоронили её где-то в промерзлой тундре. А где, мы и сами теперь не знаем. Вот так две маленькие девочки Зоя и Катя остались сиротами.
        Осиротевших девочек забрала к себе тётка, баба Дуня. Она жила в Нейво-Рудянке вместе со своей матерью, бабушкиной бабушкой, а моей, получается прапрабабушкой Александрой. Жили они возле бывшей часовни. Есть в Рудянке старинная деревянная часовня. При советской власти её нарезали на комнаты, и там было что-то вроде общежития. Сейчас это совсем уж заброшенное здание, где никто уже не живет. Но внутри кое-где ещё сохранились как напоминание о старых временах, раскрашенные гипсовые рельефы, Узоры, розетки, цветочки.
       Они жили в маленькой избушке на два окошка. Бабушка Александра часто плакала, вспоминая своих детей. Десять сыновей было у бабушки. Где, в каких войнах сложили свои головы мои предки? Не знала этого баба Зоя, не знаю теперь и я. Тётка пыталась спрятать детей от власти, так велик был страх перед теми, кто репрессирует и сажает, и так не хотелось отдавать детей в мир – в школу, пионерию, комсомол – вообще в жизнь советскую. И какое-то время удавалось ей прятать девочек от власти. Но спрятать детей совсем в довольно большом посёлке, согласитесь, невозможно. И пришёл день, когда их забрали в школу-интернат. Забрали их туда довольно поздно и проучились они там недолго, поэтому всю жизнь и баба Зоя, и баба Катя были малограмотными.
       В самостоятельную жизнь баба Зоя вступила рано. Работала она нянькой. Так и говорит – жила в няньках. Жила она в Нижнем Тагиле у какого-то инженера. Инженеры в сталинское время были людьми довольно обеспеченными, не то, что потом, в годах семидесятых. Они, как видите, могли даже нанимать прислугу. Да и не было недостатка в те годы в  голодных людях, согласных за харчи и небольшую плату выполнять всю работу по дому.
Несладко пришлось бабе Зое там. Она всегда говорила: «голодный Тагил, грязный Тагил, Тагил-помойна  яма». Меня это всегда несколько коробило, потому что для меня этот город был совсем другим. В нём я учился, был студентом, потом начинающим дизайнером. Студенчество – пора надежд. А Зоя водилась с инженерским сыном – толстым немым мальчиком.
- Однажды немтырь этот чуть не утонул. Оступился и упал с мостков в воду – рассказывала бабушка. Кое-как, поймав за волосы, втащила его Зоя обратно на мостки. Тяжеленного, наглотавшегося воды, маленького толстячка. Она и сама еще была ребенком.
         Брат бабы Зои и бабы Кати Виктор был другим человеком. Он видимо не хотел потаённой жизни вечно гонимых старообрядцев. Он хотел стать полноправным членом общества светского. Общества светского и советского. Поэтому его жизнь так резко ушла в сторону от той жизни, которой жили сёстры. Очень долго бабушка ничего о брате не знала. Потом, уже годах в пятидесятых, она его нашла в Копейске. Он воевал, где-то служил. У меня есть его фото, где он в мундире капитана. На фотографии видны орден Красной звезды и две медали. Но где воевал, в каких войсках служил мой геройский предок и за что был награждён, я не знаю. Однажды повидав брата, баба Зоя с ним больше не виделась. Они опять разошлись, как в море корабли, на этот раз уж навсегда. Только баба Катя изредка писала брату письма.
          Скудная жизнь сиротская приучала к экономии. Выбрасывать старую, поношенную одёжку и обувку было не принято, продукты закупались впрок и помногу. Помню такой случай, рассказанный бабой Катей. Тётка запрещала выбрасывать старые дырявые башмаки. «Складывайте их лучше под крыльцо, потом вспомните, они вам ещё пригодятся»-говорила она. Так потом и случилось.