- Ты знаешь… - Она вдруг останавливается и взглядывает с чуть заметно вспыхнувшей улыбкой: - Разреши мне на «ты»…
Да нет, кажется, в её интонации нет вопроса, скорее, отзвук уверенности.
С этой странной женщиной встречаюсь второй раз. Нет, не скажу, что красива… осанка там, лицо, но когда вижу похожих, проносится: если бы снимала фильм, то непременно взяла бы на главную роль, - есть в таких лицах нечто непрерывно меняющееся, ускользающее, то, что хочется высматривать и считывать. А странная потому, что недавно в скверике подошла ко мне, трогательно улыбнулась, села рядом и сразу предупредила: подходит, мол, вот так к тем, кого «прочитает», как определила своё влечение к незнакомому человеку, и потом, мол, подойдет еще раз, а третьего не бывает.
- Ну, что ж, - улыбнулась я на её неожиданное предложение перейти на «ты», - хотя имени своего Вы не назвали, но давайте… давай на «ты», пока не поздно.
Нет, не уловила юмора… а, может, и не услышала? Отвернулась, смотрит на еще зеленую травку под липой. Обдумывает то, что хочет поведать? А, может, решает: стоит ли рассказывать… или с чего начать?.. А уже идём по второму кругу по периметру сквера… а уже вспугиваем стайку голубей, взлетающих над оградой и громко хлопающих крыльями...
- Тогда я в троллейбусе ехала, - наконец-то слышу её тихий голос: - Было жарко, салон набит… - И рука её взлетает, словно в попытке оттолкнуться от той давящей толпы. - Только через три остановки наконец-то и стало свободней. – Вздохнула, будто бы только что снова ощутив ту саму свободу и замолчала. Ну, что же ты, моя незнакомка? Раз начала… - И вдруг увидела огромный букет жёлтых роз в руке мужчины. «Бедненькие… Как же им тяжко в этом букете!» - подумалось…
- Любопытное ощущение вспыхнуло у вас... у тебя, - ухмыльнулась я, перешагивая лужицу. Но кажется, она не услышала меня.
- Не люблю, когда розы… в букете. Не люблю, не люблю! - И в голосе забилась капризная нотка. - Однако, экзальтированная особа, эта симпатичная женщина. - Сидела я спиной к своему любимому заднему сиденью, смотрела то на уплывающие дома, деревья, то на этот букет… - Замолчала. Снова видит тот букет? - Но понимаешь, в центре его, над жёлтыми розами, возвышалась одна… одна отстранённая роза: тёмно-оранжевая, с бархатистым алым оттенком на кончиках лепестков. - Может, хотела сказать остранённая? Поправить? Нет, не буду. - Словно опустили её в кровь… потом подвесили, кровь стекла, но всё ж остался чуть заметный окрас на лепестках.
Ну, зачем она о крови-то? Странная... Замолчала, подошла к скамейке, присела, наклонилась, уставилась в опавшие листья. Кажется, забыла обо мне. Да нет, взглянула, улыбнулась:
- Прости, не о том я… - Ну надо же, считала мои мысли. - Но кроме алого окраса по краям лепестков, на них были еще и светлые пятнышки… как искорки согревающие, и с ними роза казалась ещё прелестней. Я всё взглядывала, смотрела на неё, лишь иногда отворачиваясь к окну… - Как это? Даже и не взглянула на того, в чьих руках был букет? Спрошу сейчас… - Да видела, видела того, кто держал букет. Красивый мужчина... - Ну и чудо! Опять меня услышала. - А, впрочем, не то что красивый, а… – Молчит. Не нашла подходящей метафоры… да, наверное, и не ищет, просто сейчас - с ним. - В городе нашем такие - только наездом, и сразу по одежде заметны, по… - Коротко взглянула на меня: - Ты же сама знаешь, что некий «аромат» от той, более возвышенной жизни сразу виден в человеке. – Может, не возвышенной, а?.. Ладно, пусть будет, как она… – Разве думала, что такой!.. и подойдёт ко мне? Но вот…
- Но вот красивый мужчина подошёл к очаровательно женщине, мило улыбнулся, протянул странную розу и…
- Да, подошёл, протянул! - И даже румянец чуть заметно пробился на её щеках! - И еще сказал: «Женщина, пожалуйста, возьмите эту розу, она так!.. к Вашему лицу!». – Не ошиблась я. Но взяла ли она эту розу? - И я взяла… взяла и лишь взглянула на него. Но тут распахнулись двери, и он вышел.
Пошутить, что, мол, и правильно сделала, что взяла, розы на дороге не валяются. Нет, не буду. Тем более, что она... кажется, забыла обо мне. Ну да, наверное, и сейчас - с той розой. Ладно, дам себе обет молчания и буду только слушать.
- Ну, а потом… Потом приехала я к подруге. Ира на неделю уезжала в командировку, и я обещала пожить у нее, присмотреть за сынишкой. И когда она увидела мою розу, то сразу спросила: «Сколько ж за неё выбросила?» А я… Ну, зачем сказала, что подарил мужчина, зачем?! Ведь снова запела свою песню: и кого, мол, ты только ищешь… Сашка такой денежный мужик… ждёт столько лет, и что она сама бы - за него, если б только…
Встала… нет подхватилась со скамейки, ссутулилась, быстро пошла по алее. Догнать, спросить, а что потом? Ведь рассказ о розе не мог закончиться вот так… Нет, остановилась, обернулась, меня ждёт.
- Да нет, о розе еще не всё, ты послушай, что потом… – Снова услышала меня? – Поставила я мою розу в вазочку и когда Ира уехала, осталась наедине с нею. – Нет, не удивлюсь, не сыронизирую: не скучно ли было? - И ты знаешь, все дни до возвращения Ирки была почти счастлива, когда любовалась ею, когда подрезала каждый день её стебелёк, меняла воду, опрыскивала, укладывала на ночь в холодильник, чтобы отдохнула, а утром подкармливала чаем и отрывала чуть увядшие лепестки с теми самыми согревающими искорками…
Умолкла моя безымянная. И снова отстранилась, уединилась. Помолчу и я. Пусть возвратится, ведь ей, наверное, есть что досказать, а я... За неимением розы, полюбуюсь-ка вот этим прекрасным клёном с редкими оранжевыми листочками, на которых тоже искорки, правда, не согревающие, но… Но всё же не верю, что моя странная женщина была счастлива только розой, что-то еще было, что-то еще…
- И роза отвечала мне тем же! – Она остановилась, обернулась ко мне, и я увидела улыбку… Нет, не найду слов, чтобы как-то – о ней, но одно могу сказать: так улыбаются только счастливые женщины. – Роза помогала мне сохранить образ того мужчины, он не исчезал, не растворялся в памяти, в чувстве, он был рядом и у телевизора, и на кухне, на вечерних прогулках с сынишкой Иры… - Взглянула-то как, словно спохватилась. Да не смущайся, говори, понимаю тебя, понимаю! – А потом…
Опять замолчала… Уже почти полный круг прошли вдоль ограды, а она... Как же задорно и весело трепещут последние жёлтые листки клёна, всеми силами стараясь удержаться на ветке! А грачи-то, грачи! Чёрные и большие, как куры, деловито бродят по еще ярко-зеленой траве, выискивают что-то… Да, эту симпатичную женщину ещё что-то терзает. Спросить, подтолкнуть к тому, чтобы выговорилась? Нет, пусть - сама...
- Перед уходом домой сидели мы с Иркой на кухне, пили чай… - Ой, кажется, услышу финал рассказа, успокоилась она и… - Нет, кофе… Нет, чай. - Ну, что ты? Не всё ли равно, что вы пили? – А, впрочем, не всё ли равно, что… дело не в этом. - Сделала несколько шагов… остановилась, оглянулась. Взгляд-то какой воспалённый! - Ирка всё говорила, говорила, а я молчала и смотрела на свою угасающую розу, но вдруг… - Куда ж ты? Нет, остановилась… смотрит на листья. - И вдруг Ирка вскочила и выкрикнула: «Ну, что ты всё смотришь на эту засохшую розу? Хватит!» И схватила её, переломала несколько раз подсыхающий стебелёк и бросила в мусорное ведро. – Бедненькая, как же тебе стало тяжко на той кухне!.. Что, опять пошли? Хорошо, давай - опять по кругу и молча. Правда, дождик вот-вот, но зато успокоишься, выговоришься и… - И ты знаешь, - перебила мои успокаивающие мысли, - с тех пор с Ирой почти не виделись, хотя она и пробовала… - Скажет ли что-то о попытках подруги примириться? Хотелось бы. - Ведь не поняла, не поняла она, что вместе с розой сломала и во мне что-то! Да и хруст стебля! Он и сейчас во мне, во мне! - Рука-то как дрожит! Остановиться, приобнять? - И даже как-то прислала мне букет роз… целый букет красных роз, а я… Ну, не должны розы быть в букете!.. в толпе, в коллективе, в массе, в… - Ну, пожалуйста, моя странная, успокойся! Как же хочется погладить тебя по головке! - Не-дол-жны! Розы - сами по себе, и только!
Понимаешь ли ты?
И всё же сниму с себя обет молчания и попробую утешить:
- Знаешь... Розы, может, и не должны - в букете, в толпе, а вот человек…
Куда же ты? Опять ссутулилась, пошла… заспешила, скрылась за киоском.
Моя безымянная странная женщина, где ты? Может, снова сидишь у другой прекрасной розы? А, может, при встрече с кем-то незнакомым приоткрываешь ему свою неслиянную душу, чтобы не так томилась и хотя бы иногда соприкасаясь с другой... созвучной.
Но как бы хотелось увидеть твою трогательную улыбку с теми самыми «искорками согревающими», которой ты одарила меня тогда, при первой встрече.
