Скупая щедрость

   
     
     Он старался есть медленно и аккуратно, но это получалось плохо: хозяйка, поджав губы и скрестив руки на груди, стояла в дверях летней кухни, прислонившись к косяку, и, не отрываясь, слегка брезгливо  смотрела на него. Сашка с трудом пережевывал куски мяса и всё боялся поперхнуться и закашлять.
     - Вкусно, - невнятно, полным ртом  проговорил он, улыбнулся виновато. – Очень вкусно. Спасибо.
     Хозяйка не ответила. Обернулась на огород.
     - Наташ! – крикнула громко. – Иди кушать! Сейчас Лидка придёт! Идём!.. – И снова уставилась на Сашку. – А ты чего, бомжуешь, что ли? – спросила она.  Нормально спросила, спокойно, но Сашке всё - равно почудилась ирония.
     - Да нет, работаю потихоньку, - ответил он нехотя. – Окучил же вашу картошку…
     - «Окучил»… - Нет, ирония точно была в её голосе. – Велика работа. За одни харчи… Это в твоём-то возрасте! Я думала – при деле сейчас все… Ну, кроме алкашей. Да и те… Работы-то навалом! Везде работяги требуются.
     - Мало платят. Не проживешь на гроши, - Сашке не хотелось говорить, что он без документов.
     - А у меня, прям, обогатился! – женщина всплеснула руками. – Поел, в иномарку сел – и по заграницам со своими денжищами, да?! – И ещё вдобавок обидно хохотнула.
     Сашка промолчал.
     На крыльцо легко и стремительно вбежала хозяйская дочка.
     - О, окончили уже?! Быстро вы!.. Мам, чего разогревать?
     - Да в холодильнике… принесёшь сейчас, подожди…
     - Всё, спасибо, очень вкусно всё! – Александр заторопился, поднялся из-за стола. Цепанул рубашкой о кромку. Пуговица отлетела на пол. – Извините, - покраснел он. – Я сейчас, быстро… - Встал на колени, сощурился близоруко, отыскал пропажу. – Извините ещё раз…
     - Да погоди ты!.. Давай, пришью. Нат, принеси нитку с иголкой.
     - Нет, нет, спасибо, - Сашка уже напяливал  разбитые кроссовки. – У меня есть, я сам пришью… Куртку куда-то дел, вы не видели?
     - Вон она, у ворот висит. На, - хозяйка сложила в пакет огурцы и помидоры со стола, лучок, полбулки хлеба. – На, поешь вечером, - подала  продукты Александру.
     - Спасибо. Мы же не договаривались…
     Но, чуть помедлив, взял пакет.
     - Может, еще кому-то помочь надо? Из соседей?..
     - Не знаю, не знаю! - уже поторапливала его хозяйка. – Сам спрашивай.
     Сашка перекинул через локоть куртку, вздохнул тяжело, вышел со двора.
     - Мам, чего ты с ним так? Нормальный мужик, кажется… - Дочка уже убрала со стола, протерла его и нарезала на доске колбасу.
     - Нормальный, нормальный… Ты-то откуда знаешь? – мать раздраженно терла щеткой посуду в раковине. – Ходят здесь… Заразу какую-нибудь подхватишь… Где у нас «Ферри»?!
     Дочь молча подала флакон.
     - «Нормальный»… Ненавижу тунеядцев! Сама всю жизнь пахала, как лошадь, а этот!.. Мужик!.. Сорока еще нет! Не курит, не пьёт, а по дворам побирается!..
     - Чего уж «побирается»? Всю картоху нам окучил, часа три пахал… А ты ему – тарелка щей да зелени кулёк…
     - На сколько договаривались – столько и дала! -  отрезала мать. – Тоже мне, защитница!
     Разом как-то стихли, продолжая заниматься готовкой.
    - Лидка из школы идёт, - увидела Натка сестрёнку.
     - Вовремя. Отобедаем сейчас.
     - Мам, - виновато, не поднимая глаз, сказала Наташа. – Мам, я ему в куртку пятьсот рублей засунула.
     Мать замерла. Затем в сердцах бросила в раковину недомытую ложку. Тщательно вытерла руки полотенцем, сбросила передник.
     - Ну, и дура, - процедила она и скрылась в доме.  Как-то разом, до слёз стало жалко тысячную, которую она тоже тайком положила Сашке в карман, пока тот возился на огороде. Ну, не на сору ж такие деньги найдены! Горбом заработала! А он… за три часа-то… полторы штуки… да со жратвой…  И эта еще, дура сердобольная, со своей пятисоткой… Хоть плачь!