Реноль!

Она вновь узнала. Безусловно. Сам по себе всё это никогда бы не смог вспомнить.
Холодная, полупрозрачная, крохотная, ядовитая, практически бесполезная и…
И завораживающая! Завораживающая многих, навсегда.

То было циркуляры назад.
Они тяжело брели по степи табором, взбивая дёрн копытами коней и колёсами повозок.
Мы, лаская траву, неслись навстречу; ласкать их волосы и гривы коней.  
Они не понимали, они укрывались от нас, их клонило к земле, некоторые метали в нас стрелы.
Я распахнул кибитку, она протянула ко мне руки, отвечая лаской на ласку.
Контакт!
Ау…, - сказала она и дала Имя: Реноль!
И увидели мы, что дочери их красивы, и познали, что бывают хороши, и научили их волшебству и заклинаниям, и открыли им срезывание корней и деревьев, и передали им язык ароматов и благовоний.
И научили детей их делать мечи, и ножи, и щиты, и панцири, и научили их видеть, что было позади них, и научили их искусствам: запястьям, и предметам украшения, и употреблению белил и румян, и украшению бровей, и украшению драгоценнейших и превосходнейших камней, и всяких цветных материй и металлов земли.
И научили их слушать и слышать нас, научили наблюдению над звёздами, пониманию движений Солнца и Луны, и научили их пресекать всякую неправду, которая совершалась на земле.
Так мы обратили их взор к небу!

Так было циркуляры назад.
Они опять прилепились к земле.
Я вновь учил всех, но слушал лишь один. Я научил его строить корабль.
Зачем? – спросил он.
Пойдёт ветер, польёт дождь, набежит волна; поднимет корабль, засияет радуга, и тверди небесные раскроются перед вами, и очаруют вас.
И он стал строить и звать их всех в пристанище покоя и мира. Никто, однако, не внял призыву. Его же каждодневно истязали и мучили так, что не верилось, что он выживет. Сколь часто они отвергали его, сколь злобные намеки они бросали ему в лицо!
Наконец, с ним осталось лишь сорок или семьдесят два из числа приверженцев. И тогда вскричал он громогласно из самых глубин своего существа: «Не оставь на земле ни одного обитателя из неверных»!
И час настал: взревел ураган, полил ливень, поднялись воды, и засияла радуга корабля.
Он был восхищен и восхищён. Но ему не понравилось. Он не захотел, один.
Он попросил нас помнить радугу и более самим не губить неразумных.
И ты обещал, Реноль!

И было позднее.
Он, уже седой патриарх, внятно звал меня и первыми письменами тростью на песке чертил исчисленное число.
Я взглянул и затёр пустое: нельзя предопределять желаемое.
Он улыбнулся; да право так: нельзя построить на песке… Верно? Реноль!?

Нельзя вернуть циркуляры назад.
Тогда я явился к нему с огнём, тогда я выжег ему скрижали.
Он разбил их. И высек свои. Ему было видней. Он знал, что им понятней.
Ведь не было ни единого проявления носителя знания, чьим уделом не стало бы отрицание, отвержение и ожесточенное противление тех, что его окружали. И не приходил к ним ни один от нас, над коим бы они не издевались, и всякий народ замышлял против своего посланника, дабы схватить его, и препираться пустыми словами, дабы сокрушить истину.
И века они гнали и убивали любого, кто свидетельствовал о том, чего не желали их ледяные сердца, отвергали, объявляя каждого умалишённым или обманщиком.
Ибо мысли их всегда были о бренном, о суетном, о земном.
Но мы принимали отверженных, воссоединяясь с ними, и возвращали вновь.
Ведь мы бессердечны, Реноль!?

Ведь мы каждым циркуляром продвигаем их. Продвигаем их к звёздам.
А они создают свои земные звёзды и предпочитают их.
Предлагаем им никогда бы ими самими, ни каким образом не придуманные изобретения, технологии, методологии, идеи. Ведь сами они ничего другого не умеют, как подражать и имитировать. Когда ж они отчаянно упорствуют, совсем не желая развиваться, мы заставляем их принимать наши дары, наказывая тяжёлыми войнами.
Убивать себе подобных, это, пожалуй, единственное, что у них хорошо получается.
Лишь угроза термоядерного самогелиотерраформинга планеты заставляет их искать на небе другие цивилизации, изредка посылая обессмысленные радиосигналы.
А зачем, Реноль?

А началось циркуляром:
Мы тогда ещё были разделёнными.
Мы явились сюда вдвоём, я и она, на зов просыпающегося разума. Планета была холодная, полупрозрачная, крохотная, ядовитая, технологически практически бесполезная, но взывающая о помощи.
Мы исполнились сострадания и решились направить их к свету.
Она спустилась к ним. Они сидели у костра, ели мозг обезьяны и конкретно умнели.
Но она нарушила технику безопасности и застыла.
Застыла и рассыпалась.
И они запросто съели её, как манну.
Ели и радовались. А потом ели друг дружку и возили объедки в таботаях, века, целуя кости и камни!
Вот в этом они остались почти неизменными и доныне.
И всё это правда, Реноль.  

И всё же мы вновь и вновь откликаемся на зов.
Мы спешим помочь.
Мы хотим научить их строить корабли, чтобы они познали Небо!
Возможно, они устыдятся?! Мы надеемся, что, дав им выбор, мы всё же разбудим их интеллект?
И она зовёт и зовёт нас, наша Жемчужина.
Зовёт спуститься в этот тонкий, прозрачный, холодный мир.
Застыть, рассыпаться фиалками, васильками, незабудками. Василисками...
Реноль. Реноль! Реноль!!!
Re: Ноль…

30.05.15 Const/ВАРБ