Спасительный корабль

- Выходит, немец меня спас,  –  закончила Аня свой рассказ.  Муж Алексей, высокий широкоплечий брюнет, привлёк к себе жену, невысокую стройную блондинку, погладил по голове. Сын Антон, лицом похожий на маму, а ростом -  в папу,  сжал кулаки: «Попался бы мне тот придурок! Душу бы вытряс!»
- Ничего, сынок!  Жива – здорова… Это главное.
     Год  назад, когда в семье наступил момент выбора места учёбы для дочки Даши, она заявила: «Только не в нашей республике!»  
- А чем тебе родная республика не угодила? – искренне удивился Алексей. -  Вот и мама здесь выучилась, и Антон -  в университете.  
- Ездили бы вместе, - поддержала Аня, -  ты на юрфак, он на химфак, и нам спокойнее.
     Но дочь «уперлась  рогом»: «Поеду в учиться в Ел – у».  И как ни отговаривали её от учёбы в другой республике: в своей стороне всё родное, родственники в каждом городе да и сто километров до И-ка – не дальний свет, - переубедить дочку не сумели.
- Наверное, хочет подальше от нашей опеки, - догадалась Анна.
      Даша смогла поступить в Ел - кий университет только на платное отделение. Аня в душе всегда была против того, что в школе дочура –  сильная высокая брюнетка, вся в папу,-  отдавала спорту времени больше, чем учёбе, и вот сейчас это аукнулось. Тянуть двоих «платников»  воспитателю детского сада и наладчику в инструментальном цехе небольшого завода, конечно, было трудно, но давать ли детям высшее образование, такой вопрос в семье даже не поднимался. С мужем думали одинаково: «Затягиваем ремни, учим обоих в вузах, а дальше пусть сами пробиваются».  
     Город  Ел– а  Анне очень понравился. Старинные здания, узкие улочки,  вишнёво - яблоневый аромат. Город, словно старинный  причудливый корабль, плыл в бело- розовом  тумане.
     Набережная, уютные парки, православные храмы, церкви,   мусульманские мечети и небольшие музеи на месте бывших родовых усадеб и домов художников, поэтов, воинов, ставших знаменитыми на весь мир.   Прикосновение к прошлому, к жизни  таких людей вызывало в душе особые необъяснимые словами чувства. Она часами могла рассматривать картины, рукописи, предметы прошлых веков…
     Та поездка  к дочери была третьей. Анна отпросилась с работы в пятницу, ехала в гости с пакетом гостинцев и везла деньги за учёбу. Но в бухгалтерии вуза взяли только половину суммы, а остальное велели привезти после Нового года. Анне очень не хотелось увозить деньги обратно  и уезжать  от дочери, из уютной съемной квартиры тоже не хотелось.
    В воскресенье Даша проводила маму до автовокзала. В справочном они подробно расспросили о  маршруте, о пересадках, выбрали ближайший населённый пункт - М. и услышали, что можно уехать  в обед, транспорт и тут, и в посёлке М. будет.  Решили ещё погулять по городу.  В тринадцать часов Анна села в автобус, а через час уже была в М.  Какого же было её изумление, когда в билетной кассе сказали, что автобус на И - ск ушёл полчаса назад.
- Как же так? - воскликнула Аня, - В справочной автовокзала в Ел -е  при мне смотрели расписание ваших автобусов! Мне сказали, что последний автобус в  И - ск  от вас уходит в 15. 00.  
- Ничем не могу помочь, – сухо сказала женщина за стеклом.
- Как же так?  -  В глазах блеснули слезинки. -  Куда  я денусь в незнакомом городе, если следующий автобус, говорите, будет только завтра в девять утра?  
- Это не мои проблемы! – отрезала тётка и занялась другим пассажиром.
    Анна Петровна оказалась одна в чужом месте. Появившиеся тогда в продаже сотовые телефоны были приобретены только для детей - студентов, так что мужу и детям ничего не могла сообщить! Ещё её пугала странная уверенность в том, что непременно лишится денег: отберут, украдут, но денег за второй семестр не довезёт до дома! Снова и снова укоряла себя: «Почему не поехала с пересадкой в Ч.?  Выбрала какую - то дыру, и теперь сгину здесь ни за что, ни про что!»
     Мысль об устройстве в гостинице даже не приходила в голову. Впрочем, позже узнала, что гостиницы в посёлке никогда не было.
     Что ей оставалось делать? Анна никогда не ездила на попутных машинах, ещё в юности наслушалась страшилок: там девчонку изнасиловали, там выбросили из машины. Да что говорить?  Как раз накануне с мужем вырывали соседскую девчонку из лап подвыпивших парней, тащивших её в машину.  «Это на глазах прохожих, - горько размышляла она, - а что могут сделать со мной на безлюдной дороге. Правда, - она усмехнулась, - я далеко не девчонка, но кому хочется остаться ограбленной и растерзанной на обочине?»
      После получаса терзаний на автостанции пошла через посёлок к федеральной трассе. Ожидала увидеть черное полотно с мчащимися машинами, а обнаружила настоящий «авторынок». Вдоль обочины на большое расстояние растянулась колонна из десятков легковых автомобилей, грузовиков, фур. Машины ГАИ, мужчины в форме. Шла проверка документов. Она долго стояла, не решаясь подойти ни к одному шофёру. Боялась. Вдруг мелькнула мысль: «Попроси помощи у гаишников!»
     Она подошла к одному инспектору и поделилась своей проблемой. Он слушал невнимательно, хоть и окидывал стройную женщину взглядом с ног до головы. Потом переспросил: «Так вам нужна попутка в У- ю? Сейчас нарисуем». Через пять минут он поманил её к серебристому автомобилю: «Вот этот водитель подвёзет вас».
     Она заглянула в салон и встретилась взглядом с довольно молодым красивым брюнетом – татарином. Он распахнул дверцу, она без страха устроилась на сидении рядом. Поехали. Молодой мужчина стал  расспрашивать, куда ей надо ехать, потом перевёл беседу на семью и работу. Когда услышал о детском садике, странно улыбнулся, сверкнул глазами и что-то пробубнил себе под нос. Женщина разобрала лишь одно слово - «чистая».   ...И сразу охватила тревога. Стало неуютно в мягком кресле рядом с водителем. Она прижала к себе сумку. Начался лёгкий озноб. А водитель стал рассказывать о достопримечательностях вблизи посёлка, о чистой природе, базах отдыха и озёрах. Ей было не интересно, но делала вид, что внимательно слушает. И тут начала замечать, что кареглазый водитель меньше смотрит на дорогу, а больше поглядывает на пассажирку.
- А вы прибавили возраст своих детей! - Вдруг сказал он громко. - Наверно, для солидности! Обманули, что у вас взрослые дети. Скажите, честно, они ещё школьники, а вы – моложе!
- Какой мне резон обманывать? - удивилась Аня, и только тогда обнаружила, что едут не по широкой асфальтированной дороге, а по узкой. И никакого транспорта не видно ни впереди, не позади.
- Куда вы  меня везёте? – воскликнула она, а татарин усмехнулся:
- Неужели не поняла? Я же говорил о турбазе. Предлагаю прекрасный отдых: шашлык, сауну, отдельный домик.
У неё потемнело в глазах…
- Чего такая перепуганная?  Я что?  Плохое предложил? Другая бы от радости запела!
- Какая радость! Поворачивайте машину обратно.
- Ага! Сейчас! - Рассмеялся водитель и прибавил газу. Она попыталась схватиться за руль, но он откинул руку.
- А вот этого делать не надо! – Сказал не зло, а даже ласково. – Женщина! Я не понял! Предлагаю прекрасный отдых! Расслабимся, доставим друг другу радость. Неужели ты не оценила меня? Посмотри получше! Что? Не понравился?
Она почувствовала себя униженной, раздавленной. «Неужели меня можно принять за гулящую?» – болью вспыхнуло в голове.  Её голос осип, почти пропал. И тут, как заклинание, начала тихо повторять одну и ту же фразу: «Я люблю своего мужа! Я люблю своего мужа! …своего мужа!»
- Чего говоришь? Мужа любишь? Сколько живете вместе?  Сколько ему лет? … Любая женщина мечтает о молодом, красивом. Я предлагаю себя!  А ты кобенишься! Поломаться хочешь?  Сама от счастья млеет, аж голос пропал, а отказывает. Ну, вы бабы!
– Я никогда не изменяла своему мужу,  - смогла, наконец, повысить голос. - И никогда не мечтала о других мужиках! Остановите машину!
Тут  нахал  по-другому посмотрел на неё: «Ты серьезно?  Какого  не может быть!»
- Если тебе в жизни встречались одни шлюхи, -  её голос обрёл прежнюю силу, возможно, от того,  что гнев, сжавший горло, ослаб, и она закричала, - не надо делать вывод обо всех женщинах!  Порядочных намного больше, чем тебе кажется. Останови машину!
Он был неуклонен. Потемнел лицом и смотрел только вперёд, на дорогу.
- Неужели не понял, я с тобой никуда не пойду! Никакого удовольствия не доставлю! Увижу людей, буду кричать о помощи.
-  Эт - т  - то даже интересно! – осклабился он. - Силой таких тёток ещё не брал, обычно они сами готовы меня тащить в постель.
      Тогда она размахнулась и стала бить сумкой его по башке: «Маньяк проклятый, стервятник – падальщик! Сволочь поганая! Останови машину!»
«На счастье, -  захлебываясь словами, быстро рассказывала Анна своим родным, - он не заклинил двери. Я расцарапала ему рожу и распахнула дверь. Машина поднималась в гору и шла не с той скоростью, как сначала. Я выпрыгнула на дорогу. Упала и сильно зашибла ногу.  Бросилась в какие - то колючие заросли у дороги.  Он что- то кричал  вслед».

     Она  неслась с холма, едва не ломая ноги, не замечала ни страха, ни боли.  Боль почувствовала потом, когда сидела в посадках, рассматривала ссадины, испачканные  брюки, плащ…  Её  трясло от пережитого. А надо было добираться до дома! Вернулась на пустынную дорогу, дошла до трассы.  Что – то случилось с сапогом. Низкий каблук слегка качался при ходьбе.
     Перед ней была широкая дорога, уходящая за горизонт. Холмы, голые поля, луга. Она - одна в этом пространстве. Пошла по обочине. Машины обгоняли.  При приближении каждого автомобиля сердце, тело сжималось от страха.  Несколько раз спускалась с насыпи, пережидала, когда проедут. Потом стала прикидывать, сколько надо времени, чтобы дойти до родного города. Получилось, пять дней при её скорости, если идти и ночью без остановок. «Сюрреализм какой – то,» -  судорожно вздохнула Аня  и …пошла вперёд. Подвёртывала ногу в сапоге, но шла.  
       На голод, жажду, огнём горящие ссадины  внимания не обращала. Родной город казался далёким оазисом в пустыне. Остановить машину после пережитого могла  бы, наверное, только под дулом автомата. Через час   добрела до старой деревянной постройки - остановки. Отдохнула. Потом догадалась, что если есть остановка, то имеется жильё.  Увидела грунтовую дорогу, поднимающуюся на холм.  
    …За холмом оказалась почти заброшенная деревня. Она постучалась в крайние ворота. Не сразу ответил старческий голос. Сначала долго расспрашивал,  кто и зачем  пришёл, потом старушка пустила в дом,  напоила чаем, дала пузырек с йодом обработать руки и щеку. Как не хотелось Анне уходить из того домика с домоткаными половиками, с геранью на окне, но хозяйка не склонна была надолго оставлять её в доме. Сказала, что скоро придёт старик, а он чужих не любит.  Анна Петровна снова пошла к остановке.  Почувствовала, что сил идти дальше осталось мало. Несколько раз выходила из-за навеса, хотела поднять руку при приближении автомобилей, но рука не поднималась. Страх не давал. Снова пряталась за  дощатые стенкы. Целый час боролась с собой, но так и не остановила  ни одну машину.
     Анна почти никогда не вспоминала о Боге, родители были атеистами. В  детстве её тайно окрестила бабушка. Вот когда от отчаяния заревела в три ручья, лишь тогда вспомнила о Господе. Шёпотом, глотая слёзы, начала читать «Отче наш» –