По законам жанра так уж повелось, что ни один детектив не обходится без убийства. Вот и во вверенном участковому Огорчееву доме пахло гибелью, но гибелью, совершенно неинтересной для киношников и газетных шелкопёров. Повсюду, там и сям, валялись в неимоверном количестве дохлые тараканы. Откуда их столько взялось, Огорчеев не мог взять в ум, даже сняв с головы фуражку и вытерев с лысеющей кудреватой макушки выступивший от усердия пот бывалого служаки.
О непорядке в очередной раз сообщила бдительная пенсионерка Карпинская, она же подбросила, и довольно высоко по тональности, первую версию: тараканов рассыпали повсеместно международные террористы. Возможно, некоторые из насекомых начинены взрывчаткой, ядовитыми наномолекулами и смертоносными бациллами космического происхождения. На отдельных дохлых тараканах мадам Карпинская даже ухитрилась рассмотреть через вышедшие из употребления очки со слабоватыми диоптриями миниатюрные пояса шахидов.
Явившийся на визг пенсионерки из соседней квартиры только что опохмелившийся отставной полковник Генштаба Курдюков опроверг злостные инсинуации бабьего короткого ума. Безусловно, тараканов подослали в их подъезд со шпионскими целями, но юннаты, опекаемые расположенным неподалёку отделением "Единой России", вовремя распознали диверсантов. Уничтожен весь десант, судя по остаточному запаху, был при помощи дихлофоса и карбофоса. К ихнему "Райду" тараканы были привычные, поднатаскали их, поднауськали, а вот нашего ядрёного дихлофосу накось, выкусь! – Тут Курдюков даже сладострастно исполнил ламбадообразное движение, вильнув в сторону участкового и пенсионерки кальсонами с лампасами.
Юннат Очешников, спускавшийся с четвёртого этажа и несший клетку с грустной пушистой, местами грозящей стать облезлой, зверушкой, развеял сомнения в сопричастности "Единой России" к гибели тараканов. Всем юннатским звеном молодая смена отправилась спасать крымских бабочек, пламенно откликнувшись на зов прокурора полуострова. Бабочкам грозили санкции со стороны чижиков-пыжиков, опившихся пролитым при рейдерском захвате бахчисарайским вином и оттого почавших клевать всех без разбора. Сам же Очешников остался ухаживать за живым уголком, а также время от времени приносить шиншиллу в кабинет мэра, котгда тот выходил на прямую линию с Президентом. У Президента под рукой завсегда был амурский тигр, соответственно, всякому вызванному на душевную беседу мэру подобало поглаживать нечто экзотическое и по всему виду вымирающее.
Разнюхали дело вчетвером. Кажущийся запах дихлофоса на поверку принадлежал перманенту блондинки со второго этажа, Ланы Идрисовой. Её куафёрша из-под полы достала какой-то санкционный французский химический состав, пострадавший вплоть до запрещения после тяжбы о "Мистралях". Достала и побрызгала на волосы Ланы, а для маскировки сдобрила сверху пшиком из дихлофосного баллончика. Лана смотрелась как родная сестра пушистой зверушки в клетке Очешникова, и участковый её пожалел, не стал впендюривать штраф за употребление воспрещённых к ввозу косметических продуктов. Было очевидно, что она сама себя наказала с лихвой, впору было выписывать профсоюзную путёвку по стопам отбывших на спасение бабочек юннатов.
Профессор Хвычетов, только что приковылявший с улицы, обремененный авоськой с кефиром и армянским лавашем, высказал предположение об атмосферном воздействии на издохших насекомых. Старик уверял всех, что с утра до полудня видел висящий над микрорайоном химтрейл, оставшийся, по всей видимости, после пролёта заграничного авиалайнера.
Тут все вспомнили о лишённом неприкосновенности бывшем депутате Штоссберге. Он, зараза, возглавлял какую-то мутную некоммерческую организацию, везде и всегда добивался правды, клеветал на честных чиновников, огульно охаивал партию власти, и даже ни разу не погладил по шёрстке проносимую Очешниковым в мэрию пушистую зверушку. А ведь именно этой зверушке город был обязан вниманием Президента и процветанием! Кроме того, зараза Штоссберг прохладно отнёсся к судьбе крымских бабочек, и вообще утверждал, что они не наши, а залётные. Сам же, небось, тайно радел о размножении саранчи где-нибудь в секторе Газа!
Огорчеев решительно нахлобучил на высохшую от пота маковку полицейскую фуражку и твёрдым шагом, в сопровождении следовавших за ним гуськом Курдюкова, Хвычетова, мадам Карпинской, мадемуазель Идрисовой и юнната Очешникова с клеткой, направился к двери злоумышленника. В том, что это именно он, сомнений не было! Только этот отщепенец, с его презрением ко всему исконному, от прокурорской бабочки до президентского тигра, мог так подло и коварно уморить отечественных ни в чём не повинных насекомых! И нет, чтобы ликвидировать их общепринятым, народным способом, при помощи тапки или газеты "КоммерсантЪ". Тут было использовано оружие массового поражения, отмеченный Генштабом, пусть даже и в лице отставного полковника, собрат иприта, зарина и V-газов, – дихлофос!
Звонок недолго надрывался, призывно-командно вызывая хозяина квартиры на словесную дуэль. За дверью раздались обречённо-шаркающие шаги утомлённого жизнью Штоссберга. Доказательная база взирала на открываемую дверь в семь пар пристальных глаз, сжимая в потных ладонях зонтик мадам Карпинской, бутылку кефира профессора Хвычетова, ремень с доблестной пряжкой, помнящей дембель сержанта Курдюкова, нагретую плойку блондинки Ланы, лазерную указку юного натуралиста Очешникова и палочку-вырубалочку участкового Огорчеева. О сжимаемых в лапках пушистой полуоблезлой зверушки прутьях клетки даже не стоило упоминать!
Вы хотите завершения истории по законам детективного жанра? А фигушки! Кто виноват, пусть вам выясняет Агата Кристи! У нас так: кого назначили – тот и агент Госдепа! И баста!
Ой, а я думал во всем виноват Чубайс.