Декады ночь между Днями Пятым и Шестым

идиотскими повторами, как это чудовище! Боже, Боже праведный! Помоги мне, грешному!". - Скажите лучше, пан Канцлер, для чего вы Днем сюда Маркияна Хватанюка вызывали? С какою целью, пан Канцлер, он вам здесь понадобился? А, пан Канцлер? - сам не понимая зачем, спросил он своего собеседника.
 - Ну, допустим, расскажу я вам, для чего нам нужен был Хватанюк - ну и что с того? Ведь вы сейчас спите и это всего лишь сон. Так как же тогда вы сможете воспользоваться этой информацией, полученной во сне? - прошипел старичок-Канцлер и душу Семена Никифоровича снова защемило от какой-то безнадежной тоски. Ему неожиданно остро почувствовалось его одиночество и неприкаянность в этом мире и его заполонило ощущение бессмысленности борьбы с судьбой. Вдруг ему вспомнился расстрел Человека Бегущего.
 - А Hominis Fugientis вы тоже на сосиски пустили? - горько спросил он у пана Канцлера.
 - Да нет, какие там с него сосиски! - совершенно равнодушно ответствовал тот. - Вы что, забыли, какой он - этот ваш Homo Fugiens? Кожа да кости! Мы его на бульонные кубики определили. Да и то, наверное, барахло получится, а не кубики из этого пропойцы.
 - Да, чувствую, что вы тут активно поднимаете "нашу из вамы" национальную пищевую промышленность! - саркастически произнес товарищ Маузер.
 - А вот теперь я не разделяю вашего сарказма. - возразил ему пан Канцлер. - "Наша из вамы" национальная пищевая промышќленќность ему, видите ли, не по нраву! Ишь ты какой! Вы тут, пожалуйста, не придуривайтесь и не заговаривайте мне зубы. Ибо, вы, несомненно, сознаете - не можете не сознавать!, - что наша общая задача - это борьба с Феноменом. Вот чего от нас с вами далекая Родина ждет - превозмочь, преодолеть Феномен, освободить от него народ наш многострадальный! Наш многострадальный народ! - в голосе пана Канцлера послышался надрыв. У Семена Никифоровича тоже неизќвестќно почему в горле стал комок и зачесались глаза. Он, превозмог себя и, чуть не плача, задал пану Канцлеру риторический вопрос:
 - И вот такими-то мерами вы собираетесь победить Феномен? С помощью Отписок и Волокит? С помощью вашего длинного прута и черной кнопки? И посредством червивых голов, которых вы к тому же пускаете на сосиски? Да кто вам поверит! А Реципиентов тогда для чего же мучаете?
 - Реципиент - это субстанция страдания. Он должен излить наружу всю многовековую горечь рвоты нашего народа - вот в чем его историческое предназначение. Вот чем отличается он от москалей, жидов и прочих этносов и народностей, на земле бесполезно сущих. Однако, если вдуматься по-настоящему глубоко, не скользя по поверхности событий и явлений, как это, к сожалению, у нас многие привыкли делать, - старичок-василиск уперся своим страшным взглядом прямо в переносицу товарищу Маузеру (тот физически почувствовал сверлящую боль в своем лбу), - то тогда, возможно, у нас и к Феномену несколько изменится отношение.
 - Что вы имеете в виду? - не выдержал Семен Никифорович.
 - А вот что. Вам никогда не приходило в голову, что именно Феномен обеспечивает социальную стабильность нашего общества? Вдумайтесь, что случится, если вдруг он в одночасье возьми и исчезни, а?
 - Да если вам так дорог ваш Феномен, - взорвался товарищ Маузер, - так какого же, черт побери, чёрта вы тут устроили эту вселенскую бодягу с этим вашим Экспериментом?!
 - Не "ваш Феномен", - веско возразил пан Канцлер, а "наш Феномен". Ибо не думайте, что у меня от него сердце не болит. А Эксперимент (опять же, не "ваш", а "наш"!) - что Эксперимент! Поймите, несчастный, что это наш общий Великий Национальный Эксперимент и поставлен он не только над вами, но и над нами. И мы сами не знаем, не ведаем, чем все это закончится... Наш Великий Национальный Эксперимент ... Его непредсказуемая драматургия..., - закончил он чуть ли не мечтательно.
 - Ну, тогда нажмите на вашу черную кнопку, - в тоне Семена Никифоровича послышались издевательские нотки, - она-то уж точно "ваша", а не "наша"! - пусть она вам ответит на все ваши умные вопросы. Вы, я вижу, так привыкли все вопросы кнопками решать!
 - И не смейтесь над моею Черною Кнопкой! - шипение пана Канцлера достигло поистине уровня паровой турбины, - Не с-с-смейте с-с-с-меяться! Ничего от этого вы не выиграете! А ее могущество я вам сейчас продемонстрирую. Вот, взгляните на стену справа от себя...
 Пан Канцлер нажал на кнопку и Семен Никифорович, повернувшись направо, увидел, что правая стена стала прозрачной, будто сделанной из огромного цельнолитого листа стекла.
 - Смотрите дальше - сейчас я вам устрою Явление Природы!
 Он нажал на кнопку и товарищ Маузер увидел небо. Оно было совершенно чистым и ясным. "Ничего не понимаю! - мелькнуло у него в голове. - Ведь сейчас же глухая ночь!". Но тут небо за гигантским окном вдруг почернело от мгновенно сбежавшихся неизвестно откуда грозовых туч, сверкнула страшная молния и грянул такой оглушительный гром, что все служащие закрыли свои головы руками, а некоторые даже обмочились от страху. После этого разразился такой ужасный ливень, что, казалось, он поразбивает вдребезги не только прозрачную, но и все остальные стены Тайной Канцелярии.
 - Ну что? Не слабо? - в торжествующем шипении старичка-Канцлера Семен Никифорович почувствовал явную для себя угрозу. - А знаете, что следующим нажатием Кнопки я могу и в вашу голову червей напустить? И вы у меня еще обмочитесь с ног до головы! Как вам такая перспектива, гром и молния?!
 Семен Никифорович молчал, не зная, что сказать и даже как потянуть время. "Я должен, должен разбить, уничтожить эту треклятую кнопку!" - промелькнуло у него в голове. Он опустил голову к коленям и молчал, соображая, как ему рвануться с места - как бы с низкого старта на спринтерскую дистанцию - с тем, чтобы опередить старичка, не дав ему нажать на проклятую кнопку. "Вот сейчас, когда он станет лупить канцеляристов, - мелькнула у товарища Маузера спасительная мысль, - и внимание его развлечется, я ка-а-к рвану вперед и уничтожу ее!".
 - Ну, что же вы замолчали, драгоценный умник-Реципиент? Где же ваша высокоинтеллектуальная аргументация? Где ваша принципиальная позиция, где ваше всё? А вы, свиньи, - гадливо обратился он к перепуганным служащим, - совсем обосцались со страху, а работать кто будет? А ну, писáть, кому я сказал! А ну, писáть, кому я сказал!! А ну, писáть, кому я сказал!!! - с этими словами он принялся лупить своим прутом всех без разбору свино-канцеляристов, так что в помещении поднялся невообразимый визг, перекрывающий временами даже раскаты грома за окном. Товарищ Маузер понял, что настал его час и, сорвавшись с места, устремился к заветной кнопке. Вот она уже совсем близко! Вот до нее всего метр! Вот полметра!! Вот всего десять сантиметров!!! Но тут неуловимым, молниеносным движением пан Канцлер надавил на кнопку - и в руку Семена Никифоровича, не дотянувшуюся всего буквально каких-то миллиметров до цели, ударила чудовищная молния и все его тело изломилось в судороге от электрического разряда. Всё вокруг перевернулось в голове у товарища Маузера, ужасный крик вырвался из груди его и свет померк в его очах.
 Очнулся он свалившимся со своей кровати от ночного кошмара.
 - Тьфу ты, черт! - подумал вслух Семен Никифорович, сидя на полу, сдавивши голову руками и просыпаясь уже окончательно. - Надо же, чтобы приснилась такая дрянь!
 Однако вдруг он ощутил боль в правой ладони, которая заставила его рассмотреть ее повнимательнее. И тут он увидел две черных, обожженных ранки - одну на ладони и другую на внешней стороне кисти руки. Это были следы от входа и выхода электрического разряда молнии. А за окном уже занимался рассвет. Где-то вдали глухо грохотали раскаты уходящей, нетипичной для сентября грозы. Семен Никифорович распахнул окно, полной грудью вздохнул наполненный озоном воздух, пытаясь выбросить этот "быстрый сон" вон к чертовой матери из своей головы. Но боль в руке не позволила ему сделать это.