Бумажное счастье

    Не люблю вырезать снежинки. Как ни тонка, ни прозрачна бумага, надрезы получаются неодинаковыми по площади. Те, что внутри сложенного листа, ущербно-малы, те, что снаружи – кажутся неоправданно широкими и пустыми. К тому же позже, по весне, приходится упорно мыть окна от остатков клея. Против научной истины тоже невольно приходится погрешать: снежинки неизменно получаются восьмилучевыми. Между тем, уже один из первых естественнонаучных трактатов Паскаля недвусмысленно именовался "Шестиугольные снежинки".
   Мне больше по душе бумажные фонарики. Они не отягощают ёлку, смотрятся нарядно, равно хороши из разноцветной и белой бумаги. Да и вырезывать их может любой дурак. Что мне, собственно, на руку. Складываешь пополам вдоль длинной стороны лист, не особенно задумываясь стрижёшь ножницами, стараясь только соблюдать равные интервалы. Затем сворачиваешь трубочкой, капаешь каплю-другую клея, а когда он подсохнет, напружиниваешь эту красоту, по мере возможности сближая оставшиеся целыми кольца-края.
   Внутри можно зажечь огонёк, предварительно пропитав бумагу противопожарной жидкостью. А можно хитрым образом спрятать лампочку гирлянды. Ещё можно сделать двухслойные фонарики, внутри внешнего, яркого, поместить другой, более скромный. В последнее время на сердцевину таких затейливых конструкций идут твои письма. Делаю надрезы ножницами как можно чаще, чтобы почерк остался узнаваемым, но невозможно было сквозь щели внешней цветной рубашки опознать более, чем букву или часть буквы. Раскручиваю фонарик вокруг оси-ниточки, и смотрю на этот неразборчивый, но дорогой сердцу кинематограф. Пляшущие, ничего не значащие буквы. Почти так: есть близкий знакомый голос, но нет осязаемых разумом смыслов. Не в этом ли кроется счастье?
  Снежинки не оставляют того же впечатления, что и ёлочные фонарики. На их поверхности могут остаться доступные для прочтения слова и даже обрывки фраз. И трудно, почти невозможно, отмыть с прозрачных окон клей...