Василий Фёдорович напросился-таки по грибы. С его-то болячками, - грибник какой нашёлся! В позапрошлом году шесть капельниц химеотерапии в онкоцентре принял. А год назад инсульт перенёс, что еле на ноги встал. Но не пешком ведь в лес собрались, на машине. Взяли старика.
- Пусть отец погуляет по опушке Дворянского леса, - сказал сын.
- Грибной прохладой пусть подышит,- согласилась Светлана Борисовна, жена Василия Фёдоровича.
Сын с матерью были счастливы, что отец выздоравливает. А ведь совсем недавно он ценами ритуальных услуг интересовался.
Выехали пораньше. Вот уж и гаражи, и водокачку проехали. А за радиоцентром вдруг – стоп машина! Дорогу пересекла широкая траншея строящегося газопровода. Указатель объезда стройки мало чем утешал. Размытая просёлочная дорога, грязь непролазная.
- Приехали! – воскликнул Сергей. – Вместо одной дороги – две наметились.
- Что за дороги? – удивился Василий Фёдорович. - Раньше их не было.
- Одна дорога назад – домой, - объяснил Сергей, - другая всё-таки к Дворянскому лесу, но через кладбище.
- Ну, так и что же?! Поехали через кладбище.
Но и там заморочка вышла. «Тихую рощу», оказалось, глубоким рвом обвели по периметру от паводков. На лесную дорогу никак не выехать.
- Папа, может, посидишь тут в машине. Мы с мамкой часа через два вернёмся из Дворянского с грибами.
- А мне что?! Я подожду.
И остался Василий Фёдорович ждать.
- Мы скоро придём.
«Так, наверно, будут говорить родственники и друзья, побывав на моей могиле, - побежали средь мрачных надгробий угрюмые мысли больного старика. – «Мы придём, Фёдорович».
А он будет ждать посещений, коротать «холодным сном могилы» непреходящую Вечность.
И вдруг стихотворение Лермонтова резко подняло Василия Фёдоровича с мягкого сиденья автомобиля. Держась за дверку, он осторожно вышел из машины на бодрящий сентябрьский воздух. В голове вместе с участившимся пульсом бился ритм стиха.
«Я б желал навеки так заснуть,
Чтоб в груди дремали жизни силы,
Чтоб дыша, вздымалась тихо грудь»…
Василий Фёдорович развёл руки в стороны, глубоко вдохнул осеннюю прохладу. И началась его незамысловатая утренняя гимнастика.
- Для вас кулак сжать-разжать – уже гимнастика,- вспомнились, будто послышались наставления невролога. – Движения лечат, а лекарства только помогают им …
Василий Фёдорович отвернулся от кладбища к осеннему пейзажу за рвом, и впервые за многие месяцы болезни почувствовал, что у него совсем не кружится голова. И от этого ли замечательного ощущения или от вида, разгоравшегося леса на ярком солнце бабьего лета душа его наполнилась невыразимой радостью. Нечто лёгкое и в то же время упругое и сильное разливалось по всему телу. Будто проснулись, что «в груди дремали жизни силы». Василий Фёдорович с жадностью дышал осенней свежестью, с восторгом любовался лесными красками, словно левитановскими картинами в натуральную величину. Время от времени он повторял наклоны и взмахи руками «своих» упражнений. И не заметил даже, как жена с сыном вернулись из Дворянского леса.
- Папка, ну, как ты тут? – подбежал Сергей. – Мы так переживали за тебя!
- Ага! - подоспела и Светлана Борисовна. - Оставили тебя на кладбище, как похоронили…
- Да что вы так?! – стушевался Василий Фёдорович.- Жив я, и, пожалуй, здоров. Настроение такое… А кладбище тут не причём. Холодная Вечность ещё устанет меня ждать. Пусть ждёт. На то она и - Вечность…
