Глава одиннадцатая: Пробуждение

голос из кошмаров.

И, не имея возможности сопротивляться, Самаэль стащил с левой руки перчатку и прикоснулся к железному клыку кончиками пальцев.

Сила, чистая, ничем не замутненная сила, хлынула в него через левую руку, ударив в сердце приливом невероятной бодрости и устремилась в верх, к голове. Чужая, жестока воля, что правила этой силой, стала стремительно оттеснять сознания Самаэля, стремясь завладеть его телом и его разумом.

- А теперь пожри его, - раздался приказ голоса из сновидений, и к солдату вернулась власть над собственным я.

Огонек дрогнул, словно услышав этот, адресованный лишь Самаэлю приказ, и принялся с удвоенной силой атаковать разум парня, но было уже слишком поздно. Увидев ту невероятную мощь, ту чистую энергию, которая и составляла сущность этого кричащего пламени, Самаэль возжелал её себе. Вцепившись этим желанием, как когтями, в щупальца, тянущиеся к его сознанию, парень начал с жадностью поглощать хлынувшую в него энергию.

Огонек вновь заверещал, но теперь он молил отпустить его, приказывал убираться прочь и оставить его в этой маленькой темнице. Он сопротивлялся, пытаясь втянуть обратна свою энергию,но чем больше силы поглощал Самаэль, тем тише становился голос этого пламени. После нескольких мгновений ожесточенной борьбы за последние крохи силы, огонек сжался до маленькой искорки и, мигнув исчез, а его голос затих навсегда.

Самаэль закрыл коробочку с, ставшим теперь бесполезным, клыком и положил обратно в сумку. Этот кусок мусора теперь не интересовал его. Все его внимание было сосредоточенно на собственных ощущениях.

Сила переполняла солдата. Сначала она бушевала внутри словно маленький ураган, пытаясь прорвать сковавшую её плоть и вырваться наружу, но потом, постепенно, успокоилась, и стала впитываться в мышцы, в вены, в кровь Самаэля, даря чувство невероятного могущества.

- Бес? - раздался удивленный голос Грегора, - Какого хрена ты тут забыл? Опять сбежал с поста?
Самаэль обернулся и увидел своего друга, несущего еще пару сумок.

- Меня сменили, - ответил солдат, стараясь ни чем не выдать переполнявшее его чувство восторга, смешанного с испугом, - Решил пройтись перед сном и услышал что лошади чего-то испугались. Вот и зашел проверить.

Словно подтверждая его слова, одна из лошадей испуганно заржала.

Грегор хмыкнул и бросил принесенные сумки поверх старых.

- Уже покидаешь крепость? - спросил Самаэль, наблюдая за действиями офицера, - не попрощавшись?

Лейтенант потянулся, разминая спину и отрицательно мотнул головой.

- Не, я попрощаюсь с Вармарком только послезавтра, - ответил он улыбнувшись, - Но мастер Тарвед отбывает уже сегодня. Его ждут дела ордена. Я же, прежде чем приносить очередную присягу, хочу сестру проведать. Так что мне пока с ним не по пути.

- Ну и отлично, - сказал Самаэль, еле сдерживая горящий внутри ком пламени, - погуляем с тобой на по следок, поставим гребаный городишко жопой к Яру.

Грегор усмехнулся и кивнул.

- Погуляем. А теперь проваливай от сюда, пока тебя не заметил какой-нибудь другой офицер.

Рядовой рассмеялся и бодро зашагал прочь из конюшни. На улице валил снег, крупными хлопьями застилая грязное месиво, равномерно покрывавшее внутренний двор крепости. Пойманный в ловушку высоких стен, ветер ревел, словно боевой рог кочевников.

Самаэль не замечал ни снега, норовящего залепить глаза, ни холода, опустившегося на спящую Эрду. Его переполнял невыносимый жар, который, казалось, прорывается через кожу и топит снежинки еще на подлете. При каждом выдохе из ноздрей и рта парня валил плотный белый пар, так что солдат стремительно шагал по лестнице, укутанный белым облаком, словно какое мифическое существо.

Добравшись до казарм, Самаэль не стал есть. Он и так был переполнен силой и сытостью. Ничком рухнув на свою жесткую кровать парень зажмурился, пытаясь унять дрожь от возбуждения.

Ему хотелось бегать, прыгать, орать, драться. Ему хотелось пронестись через крепость, через весь Вармарк, ворваться в проклятый бордель и затрахать до беспамятства всех тамошних шлюх. Ему хотелось броситься в, затянутые тонким ночным ледком, воды великой реки и, переплыв её, стремительно лететь по степи и сразиться со всеми вольными племенами сразу. И Самаэль чувствовал, что сейчас способен выйти из этой схватки победителем.

Но он вжимался в жесткую кровать, пытаясь сохранить каждую крохотную частичку этой энергии, пытаясь впитать, включить её в свой кровоток, сделать частью своей сущности. Потому что он знал, что ему не хватит этой новоприобретенной силы для задуманного.

Ему понадобиться больше, гораздо больше, чтобы преодолеть пустоту, пройти через бурю, прорваться через полчища теней и выколоть эти проклятые глаза, что заставляют его сжиматься от ужаса, и вырвать этот проклятый язык, что порождает подчиняющий волю голос. Да, Самаэлю нужно больше силы, больше энергии. Невообразимо больше.