Буровики на вахте ели борщ без хлеба: его почему-то не подвезли. А я нашёл вчерашнюю зачерствелую корку в своём туеске и был счастлив. Кисловатый вкус чёрного хлеба так замечательно сочетался с наваристым борщом, что я непроизвольно вспомнил Валеру – большого ценителя хлебного вкуса.
В тот вечер в Москве Валера не мог пить водку, потому что её нечем было разбавить: ни минералки, ни сока. На потеху компании горькая никак не шла ему, хотя он заедал каждый глоток её то огурцом, то помидором. Сорокоградусная спирала дыхание, вызывала отвращение и тошноту.
- А ты попробуй коркой хлеба занюхать, – проникались друзья.
- Попробуй, Валера.
И, правда, запах и вкус чёрного хлеба перебили отвращение.
- Молодец!
Чернышёв напился тогда на всю оставшуюся жизнь. То есть в рот не берёт спиртного. И на всю жизнь запомнил запах чёрного хлеба. Этот дух частенько выручает его в жизни. Затошнит ли в самолёте или в автомобиле – жуёт хлебную корочку. Заболел внезапно живот – корочка выручит. Не вовремя голод подступил – желание поесть ломтик хлеба перебьёт. И наоборот, не хочется кушать – корочку в рот: «Аппетит рождается во время еды»… Даже если на зорьке рыба не клюёт, Чернышёв меняет приманку на корочку хлеба, и только успевает карасей дёргать.
- Ну, Валера! У тебя корка чёрного хлеба, как молитва у священника, ото всех болезней – телесных и душевных.
- А, разве не так?!
- Но ведь душа - не живот, корочкой душу не вылечишь, - заметил я однажды.
- Да ещё как излечишь! – завелся Валера. – У Блока есть потрясающая мысль, что человеком может считать себя тот, кто осознаёт социальную разницу между людьми… Представляешь! Чёрствую корочку зажиревшему богатею на ужин – глядишь, он осознал разницу, глядишь, человеком захотел быть, а не солитёром в брюхе России. Вот тебе и воскрес человек!
- «Эх, Валера, Валера! – мысленно послал я привет в Москву другу. - Душа-голуба ты! Твоими бы устами мёд пить, - хотя знал, не услышит он нашу буровую.
Но услышали буровики.
- Какой мёд, парень?! Хлеба и того не подвезли, - не поняли они.
