Сказка о бездаре и его шедевре

Жил-был художник бездарный. И жил неплохо, скажем, нормально! Малевал вывески для магазинов,  буквы выводил  красиво.
Или,  к примеру,  портреты навороченных, то есть, «крутых»,  как  яйца, что держат  навыворот  пальцы.
Были те портреты так себе – без душу, без ума, да,  и сердца тоже, красовались  на них одни поганы рожи!  
На роже рот, чтобы поесть, да, мозгах  одна извилина есть. Где уж здесь  душе родиться, коль негде ей притулится!  
А без души малюй, не малюй, все одно рисуешь … шиш!
Вот его и ешь!  
Но  «крутые» говорили про портретные рожи, что очень похоже!  
Не! Платили-то ему деньгами, и дюже много давали!
Всем хотелось,  чтоб покрасивше,  чтоб сразу видать, что «крутой» большая шишка!
И бедолага  на портрете, кроме  крутой шишки, подрисовывал ещё и цветы, для красоты.  Все больше ромашки  светлой окраски.
А чё их  рисовать!?  Жёлтое пятно и тонкий стебелёк, а по кругу белый лепесток. И рисовать легко, и экономить  краску можно, и на соплю похоже.  Лепестки-то!

Одно бездаря  это заедало,  сильно ему хотелось славы.
А какая тут слава, если  тебя никто не знает!?
«Крутые» - они такие?! Заплатят за портрет и шасть к себе во дворец?
А портрет тот кажут только «своим», то бишь, таким же «крутым».
Вроде бы нишяк, но выходит-то, что никак!
Какая же это «слава», надо бы известность без обману !?
Ему нужна  слава благородная! Слава всенародная!  
Так сказать, Славища, чтоб знали  с нём миллионов тыща!  
Чтоб ни одна сволочь  не могла бы сказать, что он ромашки не умеет рисовать!
И он решился,  славы добиться!
«Хватить туфту малевать, надо  Шедевр создавать!» - как-то сказал он себе так.  
И ушёл в творческий отпуск, наш дурак!
Купил раму, огромную,  негоже Шедевру быть скромным,    
белой холстины пять метров и шириной два с половиной,
красок  - зеленой, жёлтой и синей, чтоб настоящая была картина!
Сто кистей, рисовать, чтоб удобней!
И криком: «Эх, твою мать!»,  бездарь начал малевать!

Долго трудился, ночью  не досыпал, днём не доедал и  все Шедевр свой  создавал.
Наконец, закончил, ко второй ночи!  
Композиция была проста, без затей, поляна ромашек и небо над ней.  
Поляна, уходящее вдаль, и облачное небо, как печаль, а внизу – ромашки видимо-невидимо, аж, травы не видно.  

Не сразу художник  нашёл место для Шедевра, уж, больно  он был велик,  а вешать абы как, непротык.
Не художника, конечно, а полотно это. Ему-то рано, вообще-то!  
Ведь в тайне каждый бездарь считает, что в великости  уже пребывает.
Ведь сколько труда вложено, сколько сил на алтарь искусства положено!
А краски!? Не счесть! А кистей изломало здесь!?  
Штук двести, не меньше!  
Труд, почитай,  неимоверный! Подвиг во имя искусства беспримерный!

Хорошо, директор  городского парка помог, помогай ему бог!
- Сей Шедевр установим на алее центральной, дабы обзор был визуальный!  Поместим мы её под дубОм, чтоб обзор был круговой.
И вот полотно повешено, бездарь волнуется, как бешеный.
За дуб спрятался бедолага, чтоб услышать глас народа, бедняга.        
Люди пред Шедевром стоят и так про него говорят.
- Что-то с перспективой не то, может,  художник кривой?!
- Да, не! Кривая, похож, рука, друг на друга наезжают облака!
- Ой, я не могу!  Все облака снизу!
- Ракурс у Вас не тот, вот и всё!
- Сам ты ракурс вшивый, знаток  паршивый! Небо-то внизу, а ромашки-то вверху!
- Это ромашки!? В выглядят, как козьи какашки. Только засохшие!
- Сам засохни, урод! Ромашку тебе в рот!
- Это же абстракция!  Я, например, вижу акацию! Сверху цветет акация, а по низу плывут облака! Нет, картина  не та! Безликие облака какие-то, нету в них шика! И в акации нет запаха! Бездушная картинка однако!
- А меня впечатлило, есть в картине бездушная сила! Вот и Шагал так писал, по небу витал. Да, только это не Шагал, отнюдь, а просто жуть!

Тут горе-художник выскочил  из-за дуба, чтоб от возмущения не дать дуба.
- Какой, такой Шагал, нахал! Какая-такая  абстракция?! Это ромашки, а не акация! – Закричал он и следом вдогон. -  Художника обидеть может каждый, однажды! Я вижу ТАК, а картина висит не так! Ну, и что! Это пустяк!
- Не художник ты, а простой мазила!
Бездаря это взбесило.
И тут подумал он: «Я в искусстве - гном! Коль мне славы не видать, пора опять хреновые портреты малевать»
***    

В сказке сей намёк простой, малюй хоть «крутых» портреты, но с душой!
А чтоб за  искусство радеть, надо  талант иметь.