глотков и снова откинулась на подушки.
- Ваше Величество, - тихо произнес Рокэ, - я сейчас оставлю вас отдыхать, но буду рядом, в комнате с дверью слева напротив. Если что-то вдруг будет вам нужно…
Катарина кивнула.
- Спасибо вам, герцог, - проговорила она, - спасибо за все.
Рокэ кивнул в ответ и вышел, закрыв за собой дверь.
Юная королева некоторое время рассматривала пляску теней на потолке у балдахина ее кровати, а потом понемногу смежила веки.
Она проснулась, когда за окном было еще темно, а тени все также плясали под потолком, разве что, став еще чернее, потому что несколько свечей в комнате уже догорело до конца, а в камине едва тлели гаснущие угли. Катарина попробовала повернуться в постели, принять более удобное положение и уснуть снова, но сон больше не шел, а до рассвета, судя по всему, было еще далеко. Она даже выпила немного остывшего вина из чаши, оставленной возле ее кровати, но это тоже не помогло. Поворочавшись с боку на бок и окончательно убедившись, что уснуть ей так и не удастся, Катарина села на краю постели, свесив босые ноги к пушистому алатскому ковру, устилавшему пол, и осмотрела комнату. Особняк Алвы, конечно, был обставлен не так роскошно, как дворец, но с гораздо большим вкусом. Катарина поняла, что уже может думать об этом. Об обстановке, окружающей ее, а не о том, что приключилось с ней в саду… Ей тут же снова стало неприятно, по позвоночнику пополз липкий страх с небольшим приступом дрожи. «Что будет дальше?» - спросила она Алву. А он ответил: «Будет ночь.» А когда минует ночь, он снова что-нибудь придумает, вернет ее во дворец и все устроит… Катарина вдруг почувствовала острую необходимость заглянуть в синие глаза герцога, увидеть его уверенный взгляд и сделать это прямо сейчас. Она посмотрела на входную дверь комнаты. Он ведь сказал ей, что можно прийти. Если ей что-нибудь понадобится. А ей нужно… Очень нужно увидеть его сейчас. Катарина немного приободрилась. Она встала с кровати и в тусклом освещении комнаты осмотрела себя. Нижнее платье на ней было разорвано. Теми жадными нещадными пальцами лжеца и негодяя, выдававшего себя за другого. Волосы… Ее прическа окончательно рассыпалась, спутанные пепельные пряди беспорядочными «змеями» спускались по плечам и спине почти к самому полу. Спина слабо саднила от того, что гвардеец слишком резко прижимал ее к дереву и кое-где оцарапал кожу. На предплечьях были видны следы его пальцев, уже становящиеся темными синяками. На Катарину вновь накатила волна паники. Даже не лицо – дыхание гвардейца, горячее и тяжелое, будто снова оказалось перед ней, совсем близко. И его жадные бесцеремонные губы, вкус слюны с примесью винного запаха…
Не помня себя, босая, с распущенной прической, в сползающем с плеч нижнем платье с порванным подолом Катарина кинулась в коридор. После натопленной комнаты там ее охватил холод, заставив задрожать еще сильнее. «Комната слева,» - метнулась мысль. Катарина прижалась к спасительной двери из прохладного темного дерева и застучала в нее.
Дверь открылась, и вместо гладкой панели юная королева оказалась прижата к теплой и смятой рубашке на груди Ворона. Он осторожно приобнял ее, увлекая в свою комнату, и сказал хрипловатым со сна голосом:
- Входите, Ваше Величество. В коридоре холодно.
- Я вас разбудила, - прошептала Катарина, поднимая голову и глядя на него, - простите... Мне просто стало страшно.
- Это ничего, - сказал Рокэ, подводя ее к удобному глубокому креслу у камина с тлеющими угольями, - Страх уйдет. У Вас ноги озябли, - добавил он, усаживая королеву и укрывая ее колени одеялом.
После он наполнил вином два бокала и протянул ей один из них.
- Выпейте, - сказал он, располагаясь со своим в кресле напротив.
Катарина сделала глоток и осмотрелась. Эта комната тоже была небольшой и уютной. Судя по смятому покрывалу на кровати у стены, Рокэ только что спал там, не раздеваясь.
- Я вам доставила столько забот, - начала она тихо, и уголки ее губ дрогнули вниз, а глаза снова уже почти наполнились слезами.
- Как и положено Вашей королевской особе, - спокойно подтвердил Алва, - Впрочем, королевы бывают разные.
- Какие же? - спросила Катарина, моргая, когда ее губы перестали слишком дрожать.
- Вы хотите, чтобы я Вам рассказал примеры, Ваше Величество? - спросил Рокэ.
Катарина кивнула.
Ворон сделал глоток вина и принял в кресле напротив более вольную позу.
- Они Вам известны. Скажем, Алиса Дриксенская, вместо того, чтобы воспользоваться моим гостеприимством, наверняка уже посадила бы меня в Багерлее, где к рассвету меня бы ждала смертная казнь, - усмехнулся он, - Святая Октавия приняла бы все наиболее смиренно, но на то она и святая, - объяснил он, - А Магдала Эпинэ, к примеру, и вовсе вряд ли доставила бы мне каких-то забот, - он пожал плечами.
Катарина почувствовала, что ее слезы разом высохли, а щеки едва не вспыхнули.
- А я..., - начала она слабым голосом.
- А Вы, - Рокэ чуть улыбнулся, - думаю, вспомнили теперь, кто Вы есть.
Юная королева замолчала. Плакать она больше не собиралась. Помолчал немного и Алва, не став развивать тему дальше, а после произнес:
- Пейте вино, Ваше Величество. Оно согреет Вашу кровь. На правах хозяина этого дома я прошу у Вас позволения Вас развлечь. Хотите услышать одну историю?
Рокэ произнес эти слова без тени улыбки, серьезно глядя на Катарину.
- Да, я... мы были бы вам благодарны, - ответила она, отвечая Ворону таким же серьезным взглядом.
- Жила-была в одном государстве одна неприступная принцесса, - начал Алва.
- Неприступная принцесса? - тихо переспросила Катарина, и ее щеки все же покрылись румянцем, - А у вас нет... какой-нибудь другой истории, герцог?
- Нет, Ваше Величество, - ответил Ворон, - другой истории нет. Есть только эта.
Он допил вино из своего бокала и спросил, чуть растягивая слова и глядя на Катарину:
- Так что же, мне продолжать? Или Вы передумали?
Юная королева чуть скривила губы, словно Алва вознамерился впихнуть в нее какую-то совсем уж горькую тинктуру, и ответила едва слышно:
- Продолжайте.
- Очень хорошо, Ваше Величество, - Рокэ неожиданно широко улыбнулся и снова наполнил вином свой бокал, - Так вот, когда настало время ей составить счастье какого-нибудь из заморских королей, а заодно и укрепить благосостояние своей страны, принцесса решительно отказывала всем претендентам на ее руку и сердце... то есть, она не то чтобы отказывала, - пояснил он, - но каждый из них, явившись к ней с этими благими намерениями, подвергался с ее стороны таким насмешкам и остротам, что уходил ни с чем. Никто не мог победить принцессу в ее остроумии, а ощущать его на себе было не слишком приятно, так что повторять попытку претенденты желанием не горели. В какой-то момент женихи кончились, - продолжил Алва, - Неприступная принцесса рисковала перейти из неприступных в никому ненужные и ее это словно бы не беспокоило, но зато, стало беспокоить ее отца. "Финтиля" принцессы ему надоели, и он решил все же выдать ее замуж. Оставался еще один претендент - король одного маленького государства, союз с которым, между тем, был для отца принцессы весьма выгоден. О скверном характере своей будущей супруги он уже был наслышан и знал заранее, что с ней ему не совладать, а потому предложил ее отцу поступить таким образом - проучить принцессу, насильно выдав ее замуж за первого встречного, прошедшего через ворота на въезде в город в назначенный день. Этим первым встречным король в договоренный с отцом принцессы час собирался оказаться сам, но переодевшись в костюм лесного разбойника и мужлана. О да, это было не слишком благородно с его стороны, - кивнул Алва, словно бы соглашаясь с глядящей во все глаза на него Катариной, - вот только принцесса, как оказалось, сама давно желала чего-то подобного... О, Ваше Величество, ничего страшного, - предупредительно сказал Ворон, когда Катарина вдруг выронила из рук на пол свой бокал, - Вы всего лишь залили вином мой алатский ковер. Но это ничего, - повторил он, - завтра слуги все ототрут. Возьмите другой бокал, прошу Вас, - он встал и подал ей еще вина, которое королева приняла молча, а после вернулся в свое кресло и продолжил, - Так вот, так случилось, что принцесса услышала этот разговор отца со своим женихом, случайно, конечно, и потому, когда отец объявил ей свою волю, приняла "приговор" спокойно. То есть, перед отцом она поплакала, но слезы едва ли были настоящими, а по дороге к городским воротам упиралась, но это тоже было притворством. Неприступная принцесса хотела оказаться в объятиях лесного разбойника, вернее, в объятиях своего нареченного, переодетого в лесного разбойника. Вот такие фантазии случаются у неприступных принцесс, - пожал плечами Рокэ, глядя на раскрасневшуюся Катарину, - однако, рассказ затянулся, продолжать ли дальше? - уточнил он.
- Дда, продолжайте, герцог, - с трудом выговорила королева.
- Прекрасно, Ваше Величество, - Рокэ улыбнулся вновь и приподнял свой бокал, словно салютуя Катарине, а после отпил из него и стал рассказывать дальше, - На беду, в тот самый момент, как отец подвел к воротам неприступную принцессу, через них пронесся настоящий разбойник из леса, спасавшийся бегством от преследований городской стражи. Приняв все это за хорошо разыгранный спектакль, отец девушки остановил и разбойника, коего посчитал замаскированным королем, и стражников, приказал им его отпустить и передал ему свою дочь, которую тот сперва отказывался брать, ну а после все-таки увел с собой в лес. Конечно, вскоре принцесса поняла, что ее отдали настоящему разбойнику и неотесанному мужлану, а не тому, кто должен был сыграть для нее такую роль, хотела убежать от него, но не могла - негодяй запер ее в своем лесном жилище... Впрочем, помощь подоспела вовремя, - лениво произнес Алва, - король отыскал свою невесту и спас ее, разделавшись с разбойником, а она, придя в себя после полученного урока, после с радостью пошла с ним под венец.
Слушая историю Ворона, Катарина сама не заметила, как осушила до конца свой бокал.
- Это Дидерих или Барботта? - спросила она, когда Рокэ закончил рассказ.
- Ни тот и ни другой, - лениво ответил Ворон. - Эту историю, Ваше Величество, я сам придумал, специально для Вас.
Он почтительно склонил голову перед Катариной, впрочем, не вставая при этом из своего кресла.
- Вы обладаете немалым талантом в том, чтобы складывать истории, - негромко заметила она.
- Благодарю Вас, - ответил Рокэ, - Надеюсь, она Вам понравилась?
- Да, - сказала Катарина, - вот только... эта история мне кажется незавершенной. Я думаю, чтобы в конце поставить точку, ее нужно дополнить.
- Дополнить чем? - с любопытством спросил Алва.
- Я думаю, что в конце этой истории должен быть поцелуй, - проговорила королева, поводя плечами так, словно бы она озябла в этой хорошо натопленной комнате.
- Ах вот оно что, - сказал Рокэ, и губы его тронула улыбка, - Признаться, я об этой детали совсем не подумал.
- Вы не очень проницательны, - тихо сказала Катарина, опуская глаза под его взглядом и улыбкой.
Ворон встал из своего кресла и подошел к ней.
- Я совсем не проницателен, - сказал он, склоняясь к королеве и заглядывая ей в глаза, - Но я надеюсь, что смогу овладеть этой наукой во время встреч с Вами.. постепенно.
Он замолчал, чтобы осторожно
