Когда я осознала, что автобус всё ближе подъезжает к месту, где дорога делает мёртвую петлю, я, как ошпаренная, подскочила на месте. Расслабленную полудрёму, навеянную размеренной тряской, тихим гудением машины и приятной музыкой как рукой сняло. Сердце в груди, казалось, сжалось в твёрдый органический кулачок, боясь непроизвольно сделать слишком громкий удар – будто бы это могло что-то изменить.
Я уже вижу эту самую мёртвую петлю – ровная и идеально гладкая лента дороги вдруг взмывает вверх, делает непонятный кульбит, или как это там называется, и почти отвесно уходит вниз. Американские горки отдохнут! На них люди катаются в специальных защищённых кабинках, пристегнувшись всеми ремнями безопасности, существующими во Вселенной, а по этой дороге гоняют обычные российские автобусы, порой сами по себе являющиеся экстремальными, безо всяких петель и кульбитов.
Зато эта дорога была самая ровная, да ещё и короткая – доехать с окраины до центра города по ней можно за 15 минут. Видимо, я снова «повелась» на обещание быстрой «доставки» меня, любимой, до места назначения, и как-то подзабыла про особенности выбранного маршрута.
Уже подъезжаем к петле. Набираем скорость. Я зачем-то выдернула вакуумные наушники из ушей и бросила на колени. Вместо приятной музыки из маленьких белых «ракушек» послышался искажённый высокий звон тарелок и внезапно ставший каким-то писклявым голос вокалиста.
Сердце прекратило попытки сжаться и замолчать – теперь оно грохотало о рёбра так, что сотрясалось всё моё тело, включая волосы на голове. Наверное, именно из-за этого я никак не могла ухватиться за ручку, расположенную на спинке впереди стоящего сиденья.
Въезжаем на подъём, это уже практически начало петли. Скорость бешеная. Я всё-таки вцепилась в ручку, обеими ладонями сразу. Потом подумала, что, наверное, следует подстраховаться и зацепиться одной рукой за ручку, второй – за поручень рядом с сиденьем. Короткий такой поручень, но сойдёт, ладно, другого не имеется.
Фух, я чувствую резкий подъём. Автобус уже буквально «летит». Ну, конечно, нам же как-то рассказывали, что такие участки дороги следует преодолевать на большой скорости, чтобы избежать неприятностей. Кто же мог об этом поведать, кстати? Не помню, да и не важно, сейчас ведь уже, уже, уже!
Искажённая музыка из наушников зазвучала, казалось, громче. Я замерла, намертво сжав зубы. Не знаю, как бы мне это помогло, но почему-то напряжение мышц успокаивало. Решила закрыть глаза, чтобы не смотреть в окно, потом открыла, испугавшись, что в случае чего могу не увидеть, как на меня кто-то или что-то будет падать.
Пока я раздумывала об этом, город за окном резво кувыркнулся, и наушники, валявшиеся на коленях, дерзко щёлкнули меня по подбородку. Кажется, автобус уже едет вниз по склону дороги, всё ещё на бешеной скорости. Я выдохнула, понимая, что самое страшное позади, но от поручня и ручки отцепиться не смогла – к такому подвигу я пока не была готова.
Потом одну руку пришлось всё-таки отцепить, чтобы поймать наушники, болтающиеся теперь где-то в районе моих лодыжек. Заслышав искажённый звук, я поняла, что музыки на сегодня, пожалуй, хватит, после чего достала из кармана крохотный плеер и ткнула в кнопку «off». Теперь мне явно захочется посидеть в тишине, просто посидеть, чтобы даже не вспоминать стук тарелок и противный писклявый голос, который сопровождал меня в переезде через мёртвую…петлю?
Секундочку. Какая такая, к японскому городовому, мёртвая петля? Да к тому же, на обычной асфальтированной городской трассе? Это что за…
Внезапно меня разобрал смех. Пришлось прикрыть рот рукой, чтобы не привлечь к себе внимание других пассажиров. Ну, надо же! Заснула в автобусе и увидела потрясающий сон про мёртвую петлю! На дороге! Девушка двадцати пяти лет от роду! Ой, мамочки, какая прелесть. Да ещё так серьёзно рассуждала об этом, ну, умора! Как надо правильно по ней ехать, да на какой скорости!
Придя в себя после приступа старательно сдерживаемого смеха, я поняла, что практически доехала до места назначения – до центральной площади нашего города. Вон и здание правительства мелькнуло вдалеке белоснежной крышей.
Я выцарапала из кармана мелочь и направилась к выходу. За мной проследовали две девчонки лет четырнадцати, о чём-то яростно перешёптывающиеся, держащие под руку маленького мальчика детсадовского возраста – видимо, младшего братика одной из них. Уже спускаясь по ступенькам автобуса, я вдруг услышала громкий возглас мелкого:
-Кась, а нам когда сотлут память, чтобы мы забыли пло амеликанские голки?
-Какие горки, Серёж, ты что, головой стукнулся? – захохотала одна из девчонок, видимо, «Кася».
-Ну, голки стилают из памяти, чтобы ездить не боялись! Мне сказали!
-Серёж, молчи уже, – махнула рукой сестрица, - Что только в голову не взбредёт малому, а?
-Да он на карусельки хочет, Кать! – ответила ей собеседница, - Явно покататься зовёт.
-Фиг ему, - наморщила нос девчонка и дёрнула за собой растерянного братика.
