Иногда в жизни случаются встречи, с точки зрения теории вероятностей, практически невозможные. Тем не менее, одна из таких встреч произошла со мной.
Случилось это в далеком от Петрозаводска городе Воронеже, где я никогда до этого ни разу не был. В нем я оказался в командировке по служебным вопросам, не имеющим к этому рассказу никакого отношения.
Закончив производственные дела и купив билет на поезд, который уходил на следующий день, я решил прогуляться по городу.
Воронеж мне понравился. Много зелени и парков, разнообразная архитектура. В одном из парков звучала музыка, и красивый женский голос пел песню военных лет «Синий платочек».
Пройдя по парковой дорожке в сторону звука, я увидел низенькую деревянную сцену, а перед ней ровную площадку. Вокруг нее скамейки, на которых сидели люди, в большинстве преклонного возраста. Несколько бабушек и дедушек танцевали вальс. На сцене сидел баянист, и под его музыку какая-то девушка пела песни военных лет, в основном из репертуара Шульженко.
Где-то в другом конце парка гремела музыка дискотеки, но сюда доносились только ее отголоски. Деревья хорошо глушили все громкие звуки, поэтому они воспринимались как не очень громкий, но досадный фон.
Баянист заиграл танго «Утомленные солнцем». Подтянутый мужчина весь в морщинах, с красивыми седыми волосами, лет семидесяти, вышел танцевать с дамой. Несмотря на довольно солидный возраст у нее была красивая, грациозная, стройная фигура. Кроме них на площадку танцевать танго никто не вышел. Было видно, что и он, и она от танца получали наслаждение. Как только музыка закончилась, раздались дружные аплодисменты.
Для меня это было непривычно. В Петрозаводске я никогда не видел, даже в дни своей молодости, чтобы люди старшего возраста танцевали в парке, а сейчас уже был конец восьмидесятых.
Опять заиграл вальс, и пары начали кружиться на площадке. Завороженный этой картиной, я долго сидел на скамейке и наслаждался приятным, трогательным зрелищем и красивой музыкой.
С другой стороны площадки сидела женщина лет примерно шестидесяти пяти. Я обратил на нее внимание, потому что она была на скамейке одна. Подумал, что женщина, возможно, кого-то ждет. Во время танго у нее на глазах стояли слезы. Через некоторое время она встала и ушла.
Посидев некоторое время, я тоже пошел в сторону остановки. Время было уже позднее, и надо было возвращаться в гостиницу.
Проходя мимо магазина промтоваров, я увидел в витрине красивую кухонную технику, которой раньше никогда не встречал даже в рекламе. Остановился ее рассматривать. Рядом, на остановке, стоял и курил лысый мужчина в клетчатой рубашке.
– Простите, – обратился я к нему, – Вы случайно не знаете, что это за штуковина такая интересная? Никогда такую не видел.
– Кухонный комбайн, – охотно поддержал мужчина разговор. – Он может и овощи шинковать, и огурцы для салата нарезать, и, многое еще, что умеет делать, но что, точно не знаю. Их только сегодня завезли.
– А у нас в Петрозаводске вообще все полки пустые. За колбасой и сливочным маслом в Ленинград ездим. Да и промтовары достаем в основном по блату.
– У нас в Воронеже так же. Просто сейчас конец месяца. Наверное, план по продаже не выполнили, вот дефицит на прилавок и выкинули.
– Да! Видимо везде одинаково. Простите. Мне надо ехать. Спасибо за консультацию, – сказал я и заскочил в подошедший автобус.
Вечером в гостинице я пересчитал свою наличность. Денег осталось достаточно, чтобы купить этот комбайн и добраться до дома. Сказалось то, что, находясь в командировке, я питался в номере и деньги больше ни на что, кроме продуктов, не тратил. Решил купить жене подарок.
На следующий день, подъезжая к магазину, я из автобуса увидел, что, несмотря на то, что до открытия было еще полчаса, на улице уже стоит длинная очередь. Занимая её, я оказался как раз за той самой женщиной, которая сидела на скамейке напротив меня и плакала во время танго. Видимо, она жила где-то рядом.
Когда я, стоя в очереди, приблизился к крыльцу магазина, нам объявили, что кухонные комбайны заканчиваются, осталось всего десять штук и всем, начиная с одиннадцатого человека в очереди, предложили разойтись. Как человек словоохотливый, я вслух посетовал, что хотел привезти из Воронежа подарок жене в Петрозаводск, а в результате зря только время потерял.
– Вы из Петрозаводска? А у меня там живет хороший знакомый, – обернувшись, сказала стоящая передо мной женщина.
– Кто он? – спросил я. – Может быть, я его знаю?
– Вряд ли. Но, возможно, читали. Это известный писатель Тимонен Антти Николаевич.
– Это мой отец.
– Не может такого быть! Таких совпадений не бывает.
– Тем не менее, это так. Если хотите, могу показать свой паспорт.
– Не надо. Я Вам верю, и очень рада познакомиться. Приглашаю Вас в гости. Вот мой дом на другой стороне улицы. Видите, где гастроном. Познакомлю Вас со своим сыном, попьем чаю. Если Вам интересно, то я расскажу о нашем знакомстве.
– Спасибо. Конечно, мне очень интересно. Скажите, пожалуйста, номер Вашей квартиры, и я к Вам скоро приду. Сейчас мне еще необходимо забежать здесь неподалеку в одно место. Это недолго. Давайте сразу познакомимся. Меня зовут Эйно.
– А меня Вера Алексеевна. Во время войны я была под фамилией Рыбина. Вам отец про меня ничего не рассказывал?
– Нет. К сожалению, я такую фамилию слышу впервые. Сейчас я ненадолго отлучусь, а потом зайду к Вам в гости.
– Буду с нетерпением ждать, – сказала Вера Алексеевна, назвав номер своей квартиры.
К счастью, в гастрономе нашлись конфеты и торт. Вино было только по талонам, но, наверное, без него можно было обойтись, хотя по правилам приличия к столу бутылка хорошего вина не помешала бы.
За столом Вера Алексеевна рассказала свою историю и историю знакомства с моим отцом.
Когда во время Отечественной войны немцы подступали к Воронежу, завод, на котором её отец работал главным инженером, эвакуировали.
Ее мать, Любовь Михайловна, была главным врачом больницы. Ей пришлось остаться, чтобы подготовить к эвакуации больных и оборудование. Эвакуировать больницу не успели. В город вошли немцы.
Вере в то время было только тринадцать лет. Фашисты погнали их вместе с тысячами советских людей на запад. Сначала их вели в колонне пешком, потом везли в товарных вагонах, битком набитыми людьми, живыми и мертвыми. Не хватало места, нечем было дышать. Летнее солнце 1942 года палило нещадно.
В австрийском городе Грац мучеников выпустили из вагонов и поместили в концлагерь. Всех заключенных направили работать в каменоломни. В них фашисты планировали и уже начали строить какие-то подземные сооружения. Любовь Михайловна, как врач, получила работу полегче: её направили чистить общественные уборные в этих каменоломнях.
Скоро начался брюшной тиф. Каждый день умирали десятки голодных, измученных рабочих. Лагерный начальник вызвал к себе Любовь Михайловну и приказал ей заняться лечением больных, ликвидировать эпидемию и снизить смертность. В каменоломнях не хватало рабов. Милостиво разрешил:
– Можешь в помощь себе взять шесть рабочих. В их числе разрешаю взять твою дочь. Для больных выделят два барака, изолятор и лекарства.
Любовь Михайловна сумела справиться с эпидемией. Смертность резко упала, поэтому помощников у нее отобрали. Она осталась только с Верой. Больница все равно была нужна, потому что на каменоломнях рабочие часто получали травмы и увечья. У Веры была первая, универсальная, группа крови. Когда привезли паренька с большой кровопотерей после падения на него куска скалы, Вера без колебаний согласилась дать ему свою кровь. Жизнь юноши была спасена.
В конце войны, после освобождения, всех бывших пленных перевели в фильтрационный лагерь в Румынском городе Сигет. Комендантом лагеря по репатриации граждан был назначен мой отец Тимонен Антти Николаевич.
Тогда об этом не писали, но бывших пленных сразу домой не отпускали. Их всех долго, неделями, посылая запросы в места их прежнего места жительства, проверяла наша контрразведка. Выискивали шпионов, предателей и пособников фашистских оккупантов.
Находились освобожденные граждане за колючей проволокой, под надзором. Условия жизни были тяжелыми. Жили в бараках. Питались скудно. Среди них было много больных и крайне истощенных людей.
Врачи всеми возможными способами пытались их выходить, но квалифицированного персонала не хватало.
Просматривая документы, отец заинтересовался «Делом» Любовь Михайловны с дочкой. Приказал своему заместителю привести их к нему.
Через некоторое время к моему отцу лейтенант привел красивую, несмотря на истощенность и усталость, женщину с умным, интеллигентным лицом. С ней была совсем молоденькая, еще подросток, девушка.
Антти Николаевич предложил им вместе с ним поужинать и заодно рассказать о себе.
За ужином мать с дочкой рассказывали ему свою историю о мирной жизни, о войне, эвакуации завода и неудавшейся эвакуации больницы, оккупации, о своем пленении и проживании в лагере.
После ужина отец предложил Любови Михайловне в ожидании окончания проверки заняться лечением больных в лагере и пообещал помочь в ускорении оформления их репатриационных документов и отправки на родину.
Чтобы улучшить их условия проживания, он поселил Любовь Михайловну и Веру у себя во второй комнате.
Свое обещание он сдержал и менее чем через неделю принес документы о полной проверке на благонадежность.
– Поздравляю! Вы с дочкой свободны, – сказал он. – Можете ехать домой. Добираться сейчас сложно. Поезда все переполнены, но я постараюсь вас с дочкой отправить с нашими офицерами. Сейчас их несколько человек отправляются на родину. Они вам в дороге помогут. Но если бы вы с дочкой могли остаться, хотя бы на месяц, я бы очень просил….
– Не надо мне ничего объяснять, – прервала его Любовь Михайловна, – я прекрасно знаю, что врачей не хватает, больных много. Конечно, я останусь и буду работать столько, сколько надо.
Любовь Михайловна с Верой прожили у моего отца в квартире до самого закрытия лагеря.
От себя добавлю, что про Любовь Михайловну и ее дочь мой отец написал в своём послевоенном романе «От Карелии до Карпат», Прототипом героини романа Тамары Николаевны Тороповой послужила Любовь Михайловна Рыбина. Её дочь, он назвал в романе Лидой. В этой книге многое совпадает с рассказом Веры Алексеевны, но не все. Это понятно. В романе всегда присутствует художественный вымысел.
После закрытия лагеря, Любовь Михайловна с дочкой возвратилась в Воронеж. Вера поступила в медицинский институт и, выучившись, стала врачом.
Как-то Любови Михайловне в книжном магазине попалась на глаза книга Антти Тимонена «Мирья». Раскрыв ее, она на первой странице увидела фотографию знакомого ей человека, с которым была связана часть ее жизни, и, как мне сказала Вера Алексеевна, часть ее сердца. В тот же день Любовь Михайловна написала письмо на адрес Союза писателей Карелии. После этого переписка у них продолжалась несколько лет, но постепенно прекратилась. У каждого своя жизнь.
– Простите, – отважился я ее спросить на прощанье. – Я вчера видел Вас в
События, описанные здесь, основаны
на воспоминаниях героя этого рассказа
Веры Константиновны Пономарёвой,
а также на дневниковых записях
карельского писателя Антти Тимонена.
