Герани буйно цвели во всё большом окне её комнаты. Мать ухаживала за ними. И, казалось, это было и целью и смыслом её жизни. Нине Степановне уже перевалило за восемьдесят. Она сильно похудела с нашего прошлого отпуска. «В чём только душа держится» - расстраивалась Вера.
- Мама, ты совсем ничего не ешь…
- Не хочется, доченька. А вот Настеньку надо заставлять кушать. Худенькая очень правнучка моя.
Вера с грустью заглядывалась на мать у гераней и иногда пыталась представить её маленькой девочкой.
- Мама, неужели ты была когда-то как Настенька?
- Спрашиваешь тоже! А ты разве не была такой?! Да точно такая же и росла – худенькая да гибкая.
- Я, мама, отростков гераней у тебя наберу.
- Обязательно набери! Таких гераней, небось, ни у кого у вас в городе нет.
Наш отпуск неожиданно быстро закончился.
Рано утром мы собрались в дорогу. Настенька взяла туесок с отростками гераней, я – прочие вещи, а жена всё никак не могла распрощаться со своей матерью. Обе женщины целовались, плакали… Наконец, Вера, как-то замедленно и беззвучно закрыла входную дверь. Она, сдерживая рыдание, уткнулась мне в грудь.
- Закрыла дверь, как крышку гроба закрыла…
Это было предчувствие.
Нина Степановна в тот же год скончалась.
А на большом окне нашем с широким подоконником бурно цветут герани.
За ними ухаживает наша внучка Настенька.
|