ВЕРНОСТЬ

ВЕРНОСТЬ

«Я хочу продолжать жить в мире, где еще существует верность, а клятвы в любви даются навечно»
Пауло Коэльо

10 апреля 1912 года.
Смеркалось, первые огни зажигались в окнах домов, густо облепивших побережье,  солнце садилось за горизонтом, дул слабый весенний ветерок,  было довольно прохладно.
Пассажиры небольшого парохода «Номадик», принадлежащего английской компании « Уайт Стар Лайн», столпились на палубе, нетерпеливо ожидая прибытия легендарного трансатлантического лайнера, который доставит их на берег американского континента.
   К ногам немолодой женщины, в теплом, английском костюме и шляпе с вуалью, жался большой датский дог мраморного окраса.   Собаке передалось волнение пассажиров — она часто и беспокойно зевала, по телу пробегала дрожь, особую тревогу вызывала слегка покачивающаяся палуба и темная, маслянистая вода за бортом.
Четвероногих пассажиров на пароходе было немало – маленькие капризные собачки: карликовый пудель, пекинесы, шпицы, важно восседавшие на руках великосветских дам, фокстерьер, пара эрделей, французский бульдог.   Породистые  и  дорогие,  вместе с хозяевами они спешили  на выставку в Нью-Йорк,  которая должна была состояться  20 апреля в зале знаменитой гостиницы »Астория».  Среди  пассажиров  лайнера   были и судьи   -  мистер и миссис Гольденберг — учредители клуба " Французский бульдог".
Собаки уже обнюхались, познакомились, а некоторые даже успели подружиться. Приветливо помахивая хвостиками, животные, похоже, как и люди, обсуждали между собой все события, происходящие вокруг.
— Вот он! Прибыл! Смотрите!   - заволновались ожидающие.
В бухту  французского порта Шербур, входил самый большой, на тот момент в мире, пароход. «Титаник» — «восьмое чудо света», сияя огнями, словно великолепный дворец на воде, стал на якорь.
« Новое слово в кораблестроении», от которого ждали небывалых рекордов, быстроходности при большой грузоподъемности, способности перевезти в кратчайший срок через океан две с половиной тысячи человек! От всего  вида  лайнера  исходило ощущение необыкновенной мощи, горделивого величия.
Таких огромных судов, хозяйка датского дога леди Энн Элизабет Айшем, ранее никогда не видала. Впрочем, она и совершила то в своей жизни лишь одно путешествие по морю, когда девять лет назад перебралась из Чикаго во Францию.
Богатая наследница владельца чикагской юридической фирмы «Айшем, Линкольн и Билл», тонкий ценитель художественного искусства и  коллекционер, устремилась в Париж — центр европейской культуры начала ХХ века. Но тогда у Энн не было собаки и переживаний из-за временной разлуки с ней на борту корабля. Все четвероногие пассажиры «Титаника»  должны были жить в отдельном от хозяев  помещении,  и Энн  испытывала  легкое беспокойство за  Долли.
— Красавец!!! Город на воде! Огромный, словно  пять городских кварталов!  И   непотопляем!
— Непотопляем? Уверять, что корабль непотопляем, значит бросать вызов Богу! Все, только в его руках! После таких заявлений, мне кажется, с этим кораблем обязательно что-то случится! — вдруг заявила одна из дам.
— Ох, не надо так! Сглазите! Тьфу, на вас! — возмутились пассажирки, одаривая «пророчицу» неодобрительными взглядами.

По прибытии на лайнер,  Энн вместе с  Долли и другими, отправилась осматривать временное местожительство домашних животных на корабле.
Для собак было предусмотрено помещение на шестой палубе «Титаника» (палуба F), где каждая имела отдельную «конуру», и размещалось в четвертой трубе лайнера.
Три первые  отводили дым из топок котлов, четвёртая, расположенная над отсеком турбины, выполняла функции вытяжного вентилятора, к ней был подведён дымоход для судовых кухонь, там хранился спортивный инвентарь, там же и было помещение для четвероногих пассажиров.
— Не волнуйтесь, — успокаивал владельцев животных старший офицер, — мы гарантируем самый лучший уход. Собаки будут накормлены, с ними буду гулять стюарды, по вечерам – мыть.
— У  Долли  слабый желудок, ей нужна специальная диета. Я сама буду спускаться к кормлению – ответила Энн, — не хочу доверять столь важный момент чужому человеку.
Поместив любимицу в конуру, Энн ещё долго стояла у клетки, не решаясь расстаться с собакой, нежно гладила по голове, ласкала ушки. Долли жалобно скулила, лизала руки.
— Будь умницей! Завтра приду пораньше и весь день  проведем вместе. Не волнуйся, дорогая!
    Закрылась дверь «собачьей конуры» и завыла, зарыдала её любимица. Тоскливо стало на душе, сжалось сердце и даже веселая музыка, звучащая с нижних палуб, не подняла настроение.
Ресторан, куда её пригласили на ужин, был оформлен в стиле Людовика XVI. Все вокруг сверкало: лакированное дерево, инкрустированные стекла стеклянных дверей, мраморные камины, мягкая, удобная мебель. Нарядные дамы в сопровождении элегантных мужчин поглощали изысканные блюда.
 Энн огляделась, и   узнала старых знакомых.
Рядом с ней сидели пожилые,всегда трогательно-нежные друг к другу, супруги   Штраус  - хозяева   универмага Macy’s -самого большого в Нью-Йорке;  металлургический магнат и"душа любого общества Бен Гугенхайм; седовласый журналист Уильям Стэд,  известный своими печатными расследованиями и фантастическими романами;
 подтянутый, спортивный,  весёлый и дружелюбный   полковник  Джон  Астер   - изобретатель, писатель, мультимиллионер, владелец знаменитого нью-йоркского отеля «Уолдорф  Астория». Джон  обожал  собак, и    всегда путешествовал  с  любимым эрделем Китти;
Пассажиры первого класса танцевали, смеялись, шутили. Праздничному настроению способствовал великолепный оркестр.
После блестящего кан-кана Оффенбаха, увлекшего танцевать почти весь зал, зазвучали печальные звуки вступления к вальсу Арчибальда Джойса «Осенний сон»,  сразу отозвались болью незажившей раны в душе Энн, и нахлынули воспоминания…
   
Осень, музыка в парке, желтые и красные листья деревьев в такт звукам вальса ложатся на землю.
В конце аллеи, в длинном пальто, широкополой шляпе, с тросточкой, появился ОН. Рядом трусил  пятнистый  дог.
Всю жизнь Энн обладала каким-то загадочным свойством притягивать к себе внимание животных. Встречные собаки, здороваясь, заглядывали в глаза, иногда ей казалось, приветливо улыбались.
Вот, и в этот раз,  пятнистая собака, издали заметив Энн, побежала  навстречу, радостно виляя хвостом, словно доброй знакомой.
— Долли! Вернись! Ты ошиблась! — крикнул хозяин, но Долли была уже рядом, крутилась вокруг и готова была встать на задние лапы, чтобы поцеловать женщину в нос.
— Тебя Долли зовут, красавица? – Энн погладила собаку по голове.
— Не волнуйтесь, она вас не тронет, моя  Долли совсем ещё щенок! – подоспел мужчина и пристегнул к ошейнику поводок.
— Какой большой, ваш маленький щенок! – пошутила женщина
— Вы ей понравились, — смущенно добавил он.
     Энн подняла глаз,  и… это был миг божественного озарения, когда внезапно понимаешь – перед тобой ОН! Самый родной на свете человек! И тебе  о нем уже все известно, и не нужно слов, и достаточно одного взгляда, чтобы понять мысли, чувства, желания…
Мягкая улыбка, ласковые глаза! Все черты лица казались ей до боли знакомыми. Знала его в другой жизни? ином мире? измерении?

  Потом были длительные совместные прогулки, беседы об искусстве. Ему нравились Моне, Ренуар, Писсарро, и  произведения Доде, Мопассана, Золя и Рембо – были предметами их страстных обсуждений.
А ещё с ним приятно было просто молчать. И знать все его мысли — общение на уровне телепатии.   Энн впервые была по - настоящему счастлива. Встреча с ним озарила её размеренную и скучноватую жизнь богатой, незамужней, великосветской леди. Он познала любовь на высочайшем духовном уровне, когда дорог каждый взгляд, жест, вздох, каждое слово.
С ними всегда была собака! Весёлая, ласковая, непосредственная. Она любила играть в мяч. А когда хозяин уставал, обиженно поджав хвост, подносила мячик Энн, гипнотизируя умоляющим взором:
— Ну, пожалуйста, поиграй со мной…
Долли в ту пору было всего шесть месяцев. Несмотря на большие габариты, выглядела она неуклюжим щенком, постоянно запутывалась в своих собственных, длинных лапах. Однажды заблудилась в складках длинного платья Энн, оторвала оборку. А потом встала на задние лапы, передние положила на плечи женщине, мокрым языком облизала лицо:
— Извини, пожалуйста!
Виноватый вид собаки Энн рассмешил.
— Я прощаю тебя, маленькая большая собачка! – рассмеялась леди.
— Как же вы подходите   друг другу, мои дорогие! – воскликнул мужчина.
— Я, пожалуй, тоже заведу себе собаку, — решила Энн, — наши совместные прогулки должны быть оправданными!
— Не спешите, — тихо попросил он,  и впервые, удивленно заглянув в глаза, прочла в них жалобную мольбу. Только сейчас, она вдруг осознала, что значит его худоба, впалость глаз, румянец, кашель…
—  Энн, у меня чахотка.
   
  Холодный ветер кружил над аллеями парка сухие осенние листья. И оркестр играл тот же вальс. Он полулежал в открытом ландо, исхудавший и очень бледный. Теплый шарф, укрытые пологом ноги, голова дога на коленях. Нежно поглаживая собаку рукой в кожаной перчатке, говорил тихим голосом:
— Энн, мне недолго осталось. Я хочу, чтобы Долли осталась с Вами, живой памятью обо мне. Только Вам я могу доверить собаку. Вы ведь её действительно любите и, уверен, никогда не оставите! Как  же не хочется умирать, дорогие мои! Особенно теперь…
    На похороны Энн не пошла. Он должен был остаться в её памяти живым, с привычной для неё, доброй улыбкой, ласковыми глазами.  А Долли стала самым дорогим, бесценным подарком, несравнимым ни с какими бриллиантами, картинами или статуэтками. Казалось, собака связывает её незримыми нитями с любимым человеком.
 
Прошло полтора года. Долли превратилась в статную красавицу, и встречные оглядывались, любуясь высоким, сильным, мраморным догом. Жизнь в Париже была уже не в радость. Хотелось сменить обстановку, отдохнуть, забыться.  Весной Энн решила навестить брата в Чикаго, провести с ним лето и, возможно, остаться в Штатах навсегда. Кроме того, ей выпала счастливая возможность совершить историческое путешествие через океан на новеньком « Титанике».
И теперь, она здесь, на корабле, с любимой Долли.
Нахлынувшие воспоминания не давали уснуть. Лишь под утро Энн забылась беспокойным сном. Ей пригрезился парк в снегу, пруд, затянутый льдом, Долли с мячиком, и мужчина в широкополой шляпе, с тросточкой на противоположном берегу. Собака вздрагивает, вглядывается и, сорвавшись с места, вихрем несется через пруд, навстречу ЕМУ! Но с треском ломается лед, и падает Долли в темную полынью, барахтается, бьет в отчаянии лапами по воде…
— Долли! Долли! – беззвучно зовет Энн, но не может вздохнуть — обручем сдавило грудь…
Женщина в ужасе проснулась. Бешено колотилось сердце. Машинально протянула руку, чтобы погладить собаку, спящую рядом с постелью, но нащупала лишь пустоту.
Мгновенно исчезли остатки сна. Взглянула в иллюминатор. Светало. Пора навестить Долли.

Погода стояла ясная, на море полный штиль, но температура воздуха была низкой.
По палубе прохаживались   пассажирки первого класса с маленькими собачками на руках.  Ни на секунду не расставаясь со своими