Жил один сумасшедший старичок. Его звали Яков Друскин. Он слегка сошёл с ума в блокадном Ленинграде. Так получилось, что во время Второй мировой войны немцы окружили город Ленинград со всех сторон и никого туда не пускали. А в самом городе были русские и не пускали туда немцев.
В Ленинграде закончились еда и топливо, но немцы блокировали дороги и не разрешали ничего в город привозить и даже приносить. Так люди остались без еды и без отопления. Они охотились на крыс, голубей, ворон, кошек и собак, и выращивали помидоры на подоконнике.А зимой стали делать печки из больших консервных банок из-под яблочного джема, на три-пять литров или больше. Трубу выводили в окошко, только вместо стекла ставили железную пластину и обмазывали глиной вокруг трубы, чтобы не впускать холодный воздух. Если в доме нету щелей, тёплый воздух держится дольше.
Люди собирали сухие веточки в парках, ломали скамейки и несли домой, чтобы сжечь в своей крошечной печке и вскипятить себе травяного или морковного чаю. Сломали все заборы и выломали пол в пустых квартирах, из которых хозяева успели уехать до блокады. Кололи на щепочки антикварную мебель и жгли. Зима была очень холодная.
И, конечно, жгли книги, как во времена инквизиции.
Яков Друскин спал, сжимаясь в комок, в пальто под всеми одеялами, а под кроватью лежал целый чемодан с бумагой. Он не мог жечь эту бумагу - там были все до единой рукописи его друга. Двух его друзей - Хармса и Введенского. На такое количество бумаги можно было выменять несколько крыс или даже собаку и не заботиться о еде целую неделю или больше. Кушать было нечего и если кто-то умирал от голода на улице, у них могли украсть ногу или руку. Такая была блокада.
Говорят, у людей, переживших блокаду, навсегда сохранилась привычка держать в доме большие запасы еды, свечей и спичек.
У Якова Друскина осталась привычка не расставаться с архивами его друзей. Едет на дачу - везёт с собой хлеб, спички, свечки, одежду и чемоданчик с рукописями. Едет домой - бывает, что-то забудет, но не рукописи.
Почему он так делал? Конечно, нормальные люди так не поступают. Яков Друскин немножко сошёл с ума. Для него выдумки его друзей оказались дороже тепла и еды.
История сглаживает многое, как океан сглаживает развалины затонувшего города, как ветер сглаживает горы и долины, засыпая их песком. Возможно, история сотрёт из человеческой памяти имена добрых и весёлых поэтов-приколистов Хармса и Введенского. Мы не знаем. А имя их скромного, безумно преданного их памяти друга - может сохраниться, как сохраняется алмаз, сколько бы ни шлифовали его волны.
