с детства вращался Силин, доносительство презиралось. А доносчику, по поговорке, полагался первый кнут. И согласись Виктор за деньги и прочие блага строчить доносы на товарищей, он потерял бы всякое уважение к себе. Ведь далеко не каждый способен творить зло, понимая при этом, что становится подонком и мразью.
– Нет, я не буду, я не смогу, – импульсивно прервал наш герой монолог декана. И тут его вдруг осенило:
– Вы знаете, если я выпью, то теряю контроль над собой и могу выболтать какие-нибудь важные секреты. Спасибо за честь, но я вам не подойду, простите.
В кабинете повисла неловкая тишина. Декан был человек умный – иных в КГБ не держали. Он молча прикинул возможные варианты, встал, подошёл вплотную к Виктору, взял его за верхнюю пуговицу пиджака и произнёс негромко, но значительно:
– Хорошо, дружок, уговорил. Ты не будешь нашим сотрудником, но заруби у себя на носу: если хоть в трезвом, хоть в пьяном, хоть в каком ином виде ты разболтаешь о нашем сегодняшнем разговоре…
– Всё, всё, всё, я понял, – с дрожью в голосе ответил несчастный студент. – Буду молчать, могила!
И действительно, слова декана дошли до ума его, до сердца, до печёнки. Тем более что знал он – организация эта шутить не любит, а легко и просто может сделать с ним всё что угодно.
4.
Рядом с корпусами института раскинулся так называемый частный сектор. Разнокалиберные одноэтажные домики, узкие улочки без асфальта – в лучшем случае со старинной булыжной мостовой – настолько кривые, что, порой, пересекали сами себя. Молодёжь отсюда по большей части переселилась в новые пятиэтажки-хрущёвки. А здесь доживали свой век старики-пенсионеры, многие из которых сдавали жильё иногородним студентам.
Виктору приглянулся не старый ещё домик, хозяин которого всю жизнь работал на севере и приехал в этот город доживать отпущенный ему век. Человек восемь пацанов он поселил в двух больших проходных комнатах, оставив себе с женой тесную спаленку. И если в общежитии ребята могли позволить себе некоторые вольности, то здесь Дед, как между собой звали хозяина студенты, пресекал их на корню.
Ближе к десяти часам вечера окна, выходившие на улицу, закрывались ставнями, а высокие железные ворота – на большой амбарный замок. Затем выкручивались электрические пробки, которые почему-то находились в спальне хозяев, и наступала полная темнота. Те, кто не успевал подготовиться к занятиям, порой вынуждены были жечь стеариновые свечи. Сначала ребята спорили с хозяином, но потом привыкли. Стали хорошо высыпаться, а утром почти не опаздывали на лекции.
Однако дедовский аскетический образ жизни претил восемнадцатилетним юношам. У Виктора появилась зазноба – красавица Светлана – студентка соседнего педагогического института. И после того, как они познакомились, жизнь его преобразилась. Ах, эти прогулки по темным, едва освещённым улицам весеннего города! Разговоры ни о чём, когда каждое слово собеседницы кажется таким значительным и важным для твоего будущего, когда ты готов идти хоть на край света, едва касаясь нежной руки прекрасного, обожаемого тобой существа!
Но лишь только окрылённый любовью, опьянённый чистотой прощального поцелуя молодой человек возвращался поздним вечером к своему жилищу, он вдруг вспоминал о неприступных воротах, о заборе с колючей проволокой и о том, что надо как-то добираться до своей тёплой койки. Будить грозного деда было опасно, а ключ от ворот он не доверял никому. Поэтому дорога была одна – через детский сад, расположенный в соседнем дворе. Заборы там были вполне преодолимы, но ночью сторож спускал с цепи овчарку, убежать от которой было весьма и весьма непросто. Однако бродить по улицам до утра тоже не хотелось. Поэтому, улучив момент, когда собака Баскервилей, как прозвали её ребята, отбежала подальше, Виктор с разбегу преодолел один за другим оба забора и, оказавшись дома, победоносно улыбнулся бесновавшейся за изгородью зверюге.
Итак, решение проблемы было найдено. А чтобы гарантированно опережать злую псину, наш герой-любовник договорился с однокашником, койка которого стояла возле окна. Возвращаясь после отбоя, парень негромко стучал по стеклу, друг выходил во двор и отвлекал баскервильскую собаку в дальнем конце двора, пока Силин совершал свой коронный бросок, пулей пролетая над двумя оградами. Но однажды, выполняя этот манёвр, он зацепился за гвоздь, и обозлённая зверюга в клочья порвала штанину его модных расклешённых брюк, чем поставила донжуана в весьма затруднительное положение. Ведь его скромный бюджет не был рассчитан на покупку новой одежды, а других выходных брюк у него не было.
Лишённый возможности встречаться со Светланой, Виктор во всех своих бедах винил прижимистого Деда. И действительно, тот уж слишком сильно стал затягивать гайки: экономил на отоплении, на электричестве, на воде. Причём, удобства у него, в отличие от общаги, находились на улице. Деревянный туалет стоял рядом – стенка в стенку – с соседским. И чтобы кто-нибудь чужой случайно не зашёл в суверенное помещение, Дед повесил на него замок, «золотой» ключик от которого всегда находился на гвоздике в прихожей. Этим обстоятельством и воспользовался Виктор, надеясь отомстить за свои мучения.
Все знали, что у хозяина был отдельный чайник, в который Силин в тот вечер, исхитрившись, высыпал лошадиную дозу слабительного. А после того как несчастный пенсионер принял несколько чашек «гремучей смеси», золотой ключик незаметно был изъят из оборота. Оставалось ждать и наблюдать. Ночь прошла спокойно, и только под утро Дед, кряхтя и невнятно матерясь, появился в дверях своей спальни в одних подштанниках, что для него было весьма необычно. Несколько наблюдателей проснувшись, лежали, зажимая рты, чтобы окончательно не расхохотаться и не обнаружить себя.
Пик безудержного веселья наступил, когда Виктор, будто в немом кино, продемонстрировал обществу «золотой ключик», который его тайный враг безуспешно пытался найти в прихожей. Кровати пробудившихся от сна студентов тряслись мелкой дрожью, едва не подпрыгивая вместе с теми, кто на них лежал, с трудом сдерживая хохот.
Видимо, времени на поиски Деду было отпущено совсем немного. Нелёгкая подгоняла его, и бедный хозяин, не найдя ни ключа, ни даже галош, босиком, быстро, но по понятной причине очень-очень осторожно, вылетел на улицу и засеменил в сторону туалета. Ребята вскочили со своих мест и из коридора через приоткрытую дверь наблюдали за ним. Вот он достиг заветной цели, дёрнул зачем-то за дверную ручку, застонал в бессильной злобе и исчез за дверью СОСЕДСКОГО(!) сортира, окончательно ломая веру в свою порядочность и справедливость.
Такого хохота Земля не видела со времён Гомера. Прямо в коридоре, заикаясь, всхлипывая и подвывая, отомстившие ненавистному тирану студенты лежали пОкатом! А на следующий день сосед, узнав о случившемся, торжественно повесил на дверь своего помещения новенький блестящий замок. Мол, знай наших!
Деду же пришлось сделать несколько «золотых ключиков», один из которых с тех пор он всегда держал при себе. Конечно, осмеянный старик догадывался о проделке Виктора, но сразу выгнать обидчика не мог – он ведь неплохо зарабатывал на студентах, а выгода для такого человека всегда на первом месте. Правду говорят, что горбатого могила исправит.
Продолжение следует.
Все части смотрите на моей страничке.
