Размышления о тебе

…Не знаю такого человека, которого не могло бы испугать одиночество. Но ещё сильнее пугает мысль, что тебя - частички моей души, не будет рядом. Эта пустота невосполнима. Тешу себя надеждой, что так не произойдёт, но боюсь этого всё сильнее и сильнее с каждой минутой нашей жестокой разлуки. В глазах сильного человека появляются слёзы. Так случилось в первый раз, потому, что человек действительно сильный. И сила не в мускулах, а в наличии и необъятности чувства, по имени ЛЮБОВЬ...

  Любимая, наш мопсик стал на редкость прожорливым. Сегодня он съел целую миску каши! В общем, мопс ожил и чувствует себя прекрасно, однако всё ещё прихрамывает на заднюю лапку. Но это, как мне кажется, дело поправимое, дело нескольких дней. До свадьбы, как говорится, заживёт. Вот видишь, мы оба тебя ждём домой с нетерпением. Мопс подвывает томными осенними вечерами, сидя у моих ног с грустной мордочкой. Он очень тебя любит, как и я. Иметь двух любящих мужчин, уже не так плохо в наше непредсказуемое время.

  Не могу представить себе боль, которую ты перенесла. Просто не имею понятия, как это случилось с тобой. А мир жесток и люди в нём жестоки не менее, воспитаны и вскормлены этим неблагополучным миром. Ну, не мне тебе объяснять, я знаю, что ты всё понимаешь и слышишь меня сейчас. Иногда мне кажется, что я ни минуты не смогу прожить, зная, что тебя нет. Не то чтобы тебя нет со мной. А именно нет вообще. Это невообразимо страшно и неописуемо словами, но приемлемо чувствами сложившихся обстоятельств. Я умру без тебя, знай. Если уж не ради себя, то ради меня борись там, не сдавайся, цепляйся за жизнь мёртвой хваткой! Странно сейчас сказал: за жизнь мёртвой хваткой... но именно так, моё солнышко, и делай! Я есть у тебя, а ты – у меня. И пока это так – мы непобедимы.

  Сейчас хожу из угла в угол по нашей старой, доброй кухоньке в малосемейке. Вот стоит твоя пустая чашка, ложечка лежит рядом. Вот твой любимый плед, медленно скатывается со спинки стула и, наконец, падает на пол. Вот часы с кукушкой, которые ты любишь заводить по утрам и при этом умудряешься подразнить эту механическую птичку. Иногда мне казалось, что птичка на тебя сильно обижается, разрушая наш сон дикими механическими воплями. Понимаешь, мир вещей не изменился. Всё на своих местах, как будто ничего не произошло. Даже твой работяга будильник, так же трезвонит по утрам, вынося мне мозг. Все, как и прежде.

  Но нет, одно всё же изменилось безвозвратно. Жизнь стала делиться на «ДО» и «ПОСЛЕ». В квартире поселилась какая-то аура ожидания чего-то тревожного.
  Частенько подумываю над тем, что лучше бы ты ушла от меня тогда. Тебя бы не было рядом, это пытка, но время – лучший лекарь, залечило бы и эту рану (наверное). Стал бы утешаться тем, что ты где-то есть и тебе хорошо и весело, быть может, даже с другим молодым человеком. Да! Я был согласен и на это! Но только не так, как сейчас: жестокая пелена непонимания происходящего. Как будто происходит не со мной, а я слежу за событиями, сидя в зале кинотеатра. Но фильм очень жесток к своему зрителю и угрожает неожиданным финалом.

  Я не стану тебе говорить об этом. Это всё бред. Ты будешь смеяться!
  Вчера позвонили из реанимации. В трубке телефона звучал голос твоего доктора Панкратова. И ты представляешь себе такую картину? Панкратов мне сказал, что тебя больше нет! Более гнусного бреда мне слышать не доводилось! Я спросил его тогда, в своём ли он уме, чтоб такое мне говорить? Пусть он и именитый доктор каких-то там наук, профессор и всё такое, но это не даёт ему право нести бредятину по телефону! Правда, любимая?

  Знаю, ты меня слышишь. И мопс опять подвывает у электрокамина…. Куда я всё это дену без тебя? Твои чашки, ложки, плед, любимые вечерние платья и чайный стакан с надписью «ТЫ ТОЛЬКО МОЙ», многочисленные альбомы с нашими общими фотографиями и большой кусок счастливой человеческой жизни! Куда мне теперь это девать? Возвращайся быстрее домой, пожалуйста!..... я жду.

  Однажды мне уже пришлось поверить телефонному звонку. Голос в трубке сказал мне тогда, что ты попала в автомобильную катастрофу на 11-м километре Пражского шоссе. Вместе с нашим мопсом, который получил только два перелома: ребра и лапы. С этого времени прошло почти два месяца, один из которых я прожил на подмостках реанимационного отделения местной больницы. Помнишь, как я принёс много, много белых роз и выложил ими на асфальте: «Я ЛЮБЛЮ МАРИШКУ, ВСЁ БУДЕТ ХОРОШО». Эту надпись из цветов даже местные больничные дворники долго не посмели убирать. Помнишь? Всё отделение восхищалось! Но строгий осенний ветер всё же навёл свой скучный порядок.

  Я знаю фамилии, имена и отчества всего медперсонала отделения реанимации. За этот месяц я стал для них своим в доску парнем. И всё крутилось только вокруг тебя. Вся моя жизнь, прошлая, настоящая и будущая должна была тоже так же крутиться. Но тебя всё нет и нет. И только проклятый дождь уже сотню раз перемыл все окна нашей квартиры. Тишина стала моей близкой подругой. Я даже мог бы изменить тебе с тишиной! Мопс, конечно, вносит свои коррективы в планы одиночества громким утренним лаем в купе с твоим «атомным» будильником и скрежетом механической кукушки. Боже мой! Так и хочется сказать, просыпаясь: «Доброе утро, моё конопатое солнышко!» и побежать голышом на кухню, готовить твой любимый эспрессо.

  Но рок неумолим – вторая половина кровати предательски пуста и холодна, как эта юная осень, что пришла к нам в город нежданно-негаданно, будто напросившись в гости. Я медленно водил рукой по подушке, по простыни. Вдыхал с наслаждением запах твоего тела, ещё сохранившуюся гармонию ароматов твоего пота и недорогого парфюма, что так искренне дарил тебе без повода. Пусть только кто-нибудь посмеет мне сказать, что тебя больше нет!!!... и я убью его!

  С этими словами, молодой человек, сидевший у электрического камина и оживлённо разговаривающий с фотографией юной симпатичной девушки, лет 22-х, встал с кресла, поднял со стола стопку водки и одним махом её опустошил. Хотел, было, повторить, но бутылка, стоявшая уже на полу, была пуста. Потом мужчина открыл железный сейф, достал оттуда двуствольное охотничье ружьё, «вертикалку» и патроны. Профессиональными движениями военного зарядил оружие, упаковал в чехол и вскинул его на левое плечо. Мопс вскочил на лапы, и, хромая, поковылял к хозяину, резво махая хвостиком и наивно думая, что хозяин собрался с ним погулять.

  Выходя из квартиры на лестничную клетку и запирая входную дверь, мужчина нервно приговаривал:
  - Сейчас я заставлю эти белые халаты сказать правду. Они у меня сейчас заговорят, как на исповеди.
  Мопс заскулил из-за запертых дверей.
  Минуту постояв, поправив чехол с ружьём на плече,  мужчина вышел из дома в темень осенней ночи.