Сказка Алины

  Старая, исхудалая деревушка, забытая в дремучей тайге между железнодорожными станциями, где-то на приполярном севере России, жила своей обычной жизнью. Время здесь почти остановилось. Жители деревни – простые сельские работяги, ничем не отличались от остальной части провинциального населения страны. Как и повелось на Руси, деревенские обильно пили спиртное собственного приготовления, поскольку до ближайшего магазина необходимо было преодолеть километров двадцать по заметённой многочисленными вьюгами дороге. Люди здесь тесно общались друг с другом, естественно, ходили в гости и приглашали к себе односельчан.

  Но ведь не зря я стал рассказывать вам именно об этой, забытой всеми деревушке. Был в ней один дом, куда не приглашались гости, и хозяева этого дома никогда сами не гостили у соседей. В доме этом, говорят, давно никто не жил. Однако местная детвора могла поклясться новогодним подарком,  что иногда, поздними вечерами, в заброшенном доме зажигался свет.  Так сложилось очень давно, когда именно – никто не помнил. Двор этот был расположен примерно за километр от деревни, у замерзшего ручья. Никто из местных жителей не собирался нарушать привычный уклад жизни. Странные обитатели отдалённого дома, если таковые были, никого не трогали, и жить людям не мешали. Оно всё бы так и продолжалось, но в деревне этой угораздило родиться Алине, весёлой и весьма любопытной девочке. На момент моего повествования ей уже исполнилось десять лет.

  Алина росла жадной на знания и отлично училась в школе, которую посещала, регулярно наматывая сорок с лишним километров в одну сторону на спидометре отцовского старенького снегохода «Буран». Папа с мамой покупали Алине разные книжки, как советовала Анастасия Васильевна, классный руководитель Алины. И вот среди таких книжек Алине попалась одна под названием «Житие Святого Николая». Это была странная книжка, тематически не похожая на другие. Её купил, конечно же, папа, который если и прочитал название, то ничего всё равно не понял в силу своего образования в три класса и восемь коридоров.

  Таким банальным образом Алина всё глубже погружалась в свойственную ей ещё по возрасту тему добрых легенд, суеверий и всякой волшебной силы, которая могла когда-либо существовать  на свете в новогоднюю ночь, и которую всё никак не могли изучить, хотя бы на четверть, лысые дяди академики из далёкой Москвы. Это было просто интересно, но на самом деле, Алина во всё это ни капельки не верила. Она ещё с раннего своего детства знала, что от деда Мороза пахнет так же плохо, как и от папы по вечерам. И этот дед Мороз почему-то знает все папины маты, когда разговаривает с мамой на кухне. От мистического образа деда Мороза в лице пьяного папы, Алина и отталкивалась, рассуждая о сказочном волшебстве и его научно необъяснимых новогодних действах. Мол, всё это обман и зачем только его придумали взрослые, Алина не знала. Анастасия Васильевна говорит, что всему есть научное объяснение. Но в силу возраста, девочка такое объяснение себе найти не могла.

  С тех вот времён сказочная мистика перестала существовать для Алины. Но книжка эта, которую по ошибке принёс папа, была так красочно оформлена, и повествовалось в ней так понятно и завораживающе, что Алина стала искать похожие по теме книжки и в школьной библиотеке, и даже в книжном магазине районного цента. Ну, естественно, поиски девочки увенчались успехом и примерно через неделю, на столе её комнаты красовалась целая стопа книг на тему жизни Святого Николая и нашего российского деда Мороза. Алина погрузилась в это чтение, жертвуя даже прогулками с подружкой, а это свидетельствовало о серьёзности намерений ребёнка постичь непостижимое. Алина только никак не могла понять, чем отличается Санта Клаус от деда Мороза, но очень хотела это узнать.
  Родители Алины, как водится, не блистали образованием, и их IQ ограничивался знаниями в приготовлении пищи, стирке вещей, ремонте трактора и «Бурана», распитии алкоголя и бранных скандалов, нередко сводившихся на «нет» местным участковым. Поэтому родителям девочки не дано было понять, что это их ребёнок так страстно увлёкся чтением книг хоть о добром, но всё же волшебстве. Но, мама хвалила Алину.

  - Правильно дочь, читай, учись, чтоб как я не батрачить на мужиков в свои золотые годы! – говорила Алине мать, вертя в руке мокрую половую тряпку.
  И Алина читала и училась, коротая за чтением долгие, морозные зимние вечера. За этим и прошло некоторое время.
  - Здрасьте, добрые суседушки! – баба Марфа из дома напротив, принесла банку грибов, заготовленных ею на зиму ещё прошлым летом, - мир вашему дому, вот нате, отведайте бабкину консерву!
  И этот приход бабы Марфы стал началом долгой посиделки родителей, при которой было уничтожено бутылок пять собственного самогона. Опять же всё бы ничего, да только заинтересовал Алину взрослый разговор, когда речь пошла о старом отделённом доме и его обитателях, которых все сторонятся.

  Алинина кровать находилась в средней комнате дома, ближе к кухне. Алине было очень трудно и страшно здесь спать. Память девочки проворно ворошила прошлое. Там, около дверей, стояла пустая деревянная люлька. Ещё  недавно, почти год назад, в этой люльке спал её маленький двухгодовалый братик Кирюша. А когда его не стало, мама кинула все игрушки в эту кроватку, накрыла их толстым рваным одеялом и задвинула её глубоко за дверь. И место, там, за дверью, для Алины превратилось в ад.

 Кирюша замёрз на пути в больницу, а мама с папой еле выжили. Алина тогда целых три месяца прожила во временном детском приюте. Стоял мороз минус 42 градуса, обычный для этих мест, и у «Бурана» сломался мотор по дороге до районного центра. Оставалось километров двадцать пять. По счастливой случайности, когда уже казалось, что трагедии не миновать, с районного центра в деревню ехал на УАЗике местный участковый Коля. А на следующую зиму, в целях безопасности проделали другую дорогу «жизни», как называли её местные, более короткую и подготовленную, чем прежде. С тех пор об этом в семье Алины почти не говорят,  вспоминают только когда родители пьют безбожно, почти не просыхая неделями. Девочка Алина в такие дни предоставлена самой себе. А «Буран» этот её папа потом отремонтировал. На другой не было денег, а без «Бурана», папа говорил, что нам придёт хана, доча.

  Дверь в комнате у Алины была специально приоткрыта. Лёжа в постели, девочка вместо сна прислушалась к разговору взрослых на кухне.
  - Так вот я вам и говорю. Вчерась, иду я поводу, глядь, а на колодце-то этот херов колдун с коромыслом стоит! – возмущалась баба Марфа, - у меня аж матка в штаны свалилась!
  - Ну, и ты что? – спросили в одноголосье Алинины родители бабу Марфу.
  - Как что, я разом развернулась и бегом домой тикать! Господи, спаси и сохрани рабу твою Марфу, глаголю и крёстным знамением себя окрещаю! Во как!
  - Так, а что же этот колдун на колодец-то вышел? Ведь, сколько живём, никогда не выходил, всё своим колодцем пользовался – задумчиво произнёс отец.

  - Вот, вот, и я о том же – проговорила баба Марфа, - как бы не удумал чего, стервоза!
  - Слушай, баба Марфа, а что это за слухи такие, будто бы они там колдуны, а? И откуда эти слухи взялись? Может херня всё это, а, баба Марфа? Ведь сколько уже живём, ни разу проблем с ними не было – спросил Алинин отец.

  - Да как откуда, все в деревне знают: колдун он ещё тот, шаман, каких свет невидывал! Это ещё и моя мать говаривала, и мать моей матери! Нельзя с этим стервозой даже взглядами обменяться, беду тогда жди! – сделав серьёзное выражение лица, ответила баба Марфа.
  - Вот блин, Медуз Горгон хренов! – озабоченно и грубо сказал отец, наполняя новый стакан домашним пойлом.
  - А енто всё от того, что церквы в нашей деревне нема-е, святого, так сказать, места! – заключила баба Марфа - и вот ещё что. Медуз ентот, как ты говоришь, и при моёй бабке жил, и при моёй мамке жил, Царствие им Небесное! - перекрестилась баба Марфа - беда-то в том, что каков энтот медуз был, таков он и щас есть! А лет-то ему за век поди перевалило, вона как!
  - Так это, баба Марфа, давай мы тя за него в замуж отдадим, а? - заржал отец Алины, а вось и ты молодухой станешь!
  - Да ну тя к лешему, окаянный, выдумал чё, прости ты, Господи! - баба Марфа при этих словах перекрестилась и опрокинула в себя стакан самогона.

  Под этот разговор взрослых Алина и заснула. Сон её только был не простым, и отличался от обычных детских снов тем, что был уж слишком похож на какую-то неслыханную явь. Алине снилось, что она под вечер вышла погулять с подружкой Аней. Вдруг, на улице, уже во дворе дома, Алина оглянулась, а Ани нигде нет. И что-то манило посмотреть в стону странного дома. Алина и посмотрела, увидев точку света в окне. Ей казалось, что это небольшое светлое пятно в оконном проёме увеличивается в размерах. Когда оконный проём увеличился настолько, что в нём можно было разглядеть фигуру мужчины, Алина хотела было отвернуться, но это у неё почему-то не получалось. И тогда Алина увидела, как мужчина из увеличенного в размерах и приблизившегося к ней окна, встаёт, выглядывает и машет Алине, жестом приглашая войти в дом. Став совсем огромным, окно раскрылось и седой старик, сквозь вьюгу и мороз, дотронулся ледяной рукой до лица Алины. Девочка проснулась в тот момент, когда поняла, что от прикосновения рук колдуна, её слёзы превратились в лёд.

  Проснувшись в холодном поту, девочка огляделась. Определив, что находится дома в своей кровати, Алина, немного успокоившись, встала и пошла на кухню, попить воды. В доме все спали и только свет одинокой луны пробивался сквозь шторы. Утолив жажду, девочка осторожной поступью подошла к окошку, выглядывающему в темень ночи в сторону как раз того страшного дома. Но в окне кроме лунного света и мелькания звёзд на небе, девочка ничего увидеть не смогла. Странный дом терялся в далёком сумраке отступающей ночи. Успокоившись уже более сносно, Алина вернулась в комнату, легла в кровать и пролежала так, пока сквозь шторы не пробился свет морозного зимнего утра.
  Детское сердечко вздрогнуло и сильно забилось в шоке от грохота, издаваемого будильником. Пора было вставать, умываться, завтракать и ехать с папой в школу. Последний учебный день перед каникулами, ура! Но из головы Алины не выходили мысли об услышанном вчера разговоре родителей с соседкой и о том ужасном сне, что приснился ей этой беспокойной ночью. Алина не знала, куда всё это девать.

  - Алинка, давай шибче там куролесь, не-то в школу нынче опоздаем! – кричал со двора отец.
  И через пятнадцать минут Алина уже сидела на дребезжащем как двадцать пять будильников папином снегоходе, который, оставив позади себя облако снежной пыли, резво помчался по приевшимся уже просёлочным дорогам, через пустошь в районную школу, а через пять часов – обратно домой.
  Мысли о происшедшем вчера вечером и ночью, всё терзали Алину своей остротой ощущений от прикосновения к чему-то до селе неведомому и завораживающему воображение до мурашек на спине. Ребёнок чувствовал, что это неведомое знает о её существовании. Девочка терзалась вопросом, а не рассказать ли всё подружке Ане, или самой это замутить? Ведь