Купив все, как и хотел, из белья, я спустился на первый этаж универмага. И уже, направляясь к выходу, вдруг понял, что мимо расположившейся у фонтана с рыбками кафешки я точно не пройду. Захотелось выпить чашечку капучино. Может быть даже с кусочком пахлавы. Тем более что в очереди три человека.
Заполучив вожделенное, я поблагодарил улыбнувшуюся мне девушку, которую я назвал по имени, заглянув в бейдж, и отошел в сторону. Поискал глазами свободное место.
Мне повезло: как раз одно - у фонтанчика - покинула пара подростков. Там уже хозяйничала матрона в форменной одежде и фартуке - из персонала кафе: убирала остатки прежнего присутствия.
Я прошел и сел за столик, приставленный к большой квадратной колонне. Положил покупки на соседний стул и засмотрелся на выложенный из грубого камня небольшой бассейн.
Струйка воды стекала из наклоненного кувшина, стоявшего на маленьком островке посреди импровизированного аквариума. Золотые рыбки – достаточно крупных размеров – сновали по кругу взад и вперед, привлекая падкое на динамику зрение.
Сделав глоток, я с наслаждением откинулся на спинку. Снова повернул голову в сторону рыбок. Но в последний момент боковым зрением уловил, что к моему столику кто-то подходит. Я обернулся.
Казалось, это было отчужденное от земной жизни существо, одетое как женщины при церкви. По возрасту лет тридцати пяти – не меньше. Черная юбка мелкими продольными складками ниспадала до самых пят. Хусточка повязана с подворотом у висков. Из-под расстегнутой удлиненной куртки – такой, как носят монашки, и серого пуловера выглядывала светлая блузка. Если бы не хот-дог в руке, ее можно было бы принять за персонаж девятнадцатого века из какого-нибудь дешевого телесериала.
- Здравствуйте, - сказало существо, - Можно я около вас сяду?
- Да. Конечно, - согласился я.
- Меня зовут Ксения. А мама зовет меня Ксюша. Вы тоже можете меня так называть.
При ближайшем рассмотрении существо оказалось девушкой неопределенного возраста. Ей с одинаковым успехом можно было дать и восемнадцать и двадцать восемь лет. Без единой морщинки на лице.
«Как я мог так ошибиться, когда это чудо подходило? А-а, - дошло, - Одежда… - я даже расстроился, - Невнимательным стал».
Ксения с аппетитом начала поглощать хот-дог. Было ощущение, что она не ела, по крайней мере, дня два.
- Очень вкусно, - проговорила не то для меня, не то для себя, просто выражая мысли вслух, - Я давно так вкусно не ела.
«Не иначе развод, - вспыхнуло в сознании, - Денег будет просить. Сейчас начнет заговаривать со мной или комментировать происходящее дальше. Типа, я такая голодная…»
Что-то тихо шептала интуиция, но услышана не была.
Я молча наблюдал, как девушка ест свою вкуснятину. Ждал – когда же начнется концерт. Но Ксения, с неимоверным аппетитом поглощавшая хот-дог, молчала.
Тогда я решил подыграть ей.
- Правда, вкусно? – улыбнулся.
- Сосиска вкусная, а булочка суховатая. И майонез бы – поострее… - она на секунду замолчала, а потом заявила, - А, вообще, я больше кетчуп люблю.
- А что? Кетчупа у них не было? – спросил я с насмешкой.
- Нет, - тяжело вздохнув, ответила Ксения.
И тут до меня стал доходить тихий шепот интуиции. «Да ведь она не играет. Она, и вправду, ребенок!» Стало ужасно стыдно перед самим собой. «Как я мог так бездарно промахнуться? Вот оно! Стоило только увлечься, как сразу же потерял нюх».
- А сколько тебе лет, Ксюша? – поинтересовался я.
- С семьдесят девятого я. Тридцать два. Или – тридцать три. Сколько мне, если я с семьдесят девятого? – безапелляционно спросила она, посмотрев наивно, как маленькая девочка, мне в глаза.
Ошеломленный - я промолчал. Я машинально стал думать – сколько же ей лет. Но мыслей на этот счет не было. А считать и наблюдать за нюансами ее лица одновременно не получалось. Пришлось склониться к наблюдению.
На лице Ксюши – игра мысли: сколько же ей лет? Но совсем ненадолго. Она как раз доедает хот-дог, и это отвлекает ее от собственного возраста. За столом ей больше делать нечего - пора уходить. Она поднимается. Берет салфетку и вытирает рот.
- Спасибо.
Берет со стола бумагу, в которую совсем недавно была завернута ее вкусность, и идет к урне, чтобы выбросить вместе с использованной салфеткой. Возвращаясь – проходя мимо меня, говорит «большое спасибо».
«За что? За участие? За беседу? За человечность, которую она увидела во мне? Да какая разница, - с досадой и стыдом подумал я, - Вот уж поистине – на всякого мудреца достаточно простоты. Каждый раз думаешь о том, что тебя обманут. А если никто не обманывает, обманываешь себя сам».
В душе появилась тревога. Она привела к размышлениям о том, что деградация, которой так боишься в теории, уже в процессе развития.
