В Лауриуме нашла императора радость; не ждали уже такой! По этому поводу устроил Калигула праздник!
Он выстроил два свои легиона, в каждом по десять когорт, на поле возле форта. В боевом порядке: в две шеренги, по пять когорт в каждой. Принцепс выехал навстречу легату Внутренней Германии, Публию Габинию Секунду. Они встретились на середине поля, между двумя легионами, и Калигула спешился, чтоб приветствовать легата. Он прижал легата к сердцу, он целовал его по-братски. С величайшей почтительностью принял он из рук полководца святыню: орла семнадцатого легиона. И видели те, кто в передних рядах, и кто в задних: целовал Калигула орла легиона. И видели те, что в передних: слезы катились по лицу молодого принцепса.
Когда он был совсем маленьким, легионеры звали его «сыном лагеря». Так оно и было, он и был сыном лагеря. Теперь стали звать «отцом войска»...
Семнадцатый! Восемнадцатый! Девятнадцатый!
Кто не знал, не помнил эти номера, обреченные на забвение? Безвозвратно утерянные в Тевтобургском лесу легионы. Больше никогда армия Рима не встанет под эти номера. Больше никогда не будет таких легионов у Рима. Но все, кто погиб в том лесу, нынче вернулись в строй, они здесь, они с нами! Потому что орел последнего из них вернулся, наконец, сегодня. Он с нами!
Вар[1] и легаты легионов, нашедшие смерть от собственных мечей, вы с нами! Войсковые трибуны, префекты и кентурионы-примипилы[2], казненные Арминием! Вы снова с нами сегодня!
О боги милостивые, боги Рима и завоеванных римлянами стран! Боги преисподней! Если достоинство, мужество, честь хоть как-либо ценимы вами: да будет обласкана Вами душа аквилифера[3] семнадцатого римского легиона!
На исходе третьего дня сражения, когда уже не стало Вара, когда остальные военачальники либо избрали ту же честь, мечом найдя сердце, либо, уже не сражаясь, а обороняясь, уходили к Рейну с остатками разбитых легионов… Когда готовили дикари виселицы и ямы, точили топоры, готовя жертвы своим богам, а кое-где уже даже стрелами прикрепляли отсеченные головы к деревам для устрашения легионов…. Когда уже орлы двух легионов стали добычей херусков во главе с ухмыляющимся предателем-Арминием[4]...
Кто, как не он, Арминий, знал, что орлы легионов — лучшая добыча, вырванная у римлян! Он охотился за ними, он их искал; искал не менее горячо, чем смерти Вара. Что Вар? Рим — не Вар Квинтилий! Рим — это легионы, на острие меча несущие свою страну повсюду! А сердце легиона — его орел.
Вот тогда, когда вся эта беда уже случилась, произошла, аквилифер сорвал орла с древка, спрятал под пояс. И утопился вместе с ним в проклятом германском болоте!
Он кричал последней сотне парней, что окружили его:
— Держите варваров! Держите до последнего! Я ухожу, и орел со мною!
И они держали до последнего. Падали, как в осеннем лесу листья, один за другим. Чавкало под ногами болото, аквилифер уходил туда, где стоял густой туман над проклятой равниной, и было ясно каждому, — зачем!
Они считали вслух шаги аквилифера. Его не было видно, нет, но каждый его шаг отдавался в сердце. Два шага легионера, это один пасс…
— Пятьдесят пассов, ребята, — кричал один легионер. — Всего пятьдесят! Держитесь. Рано еще. Не ушел!
И падал, пронзенный стрелой варвара…
— Сто пассов! Не видно уже, пропал в тумане, — отчитывался второй.
И настигал его нож, что метнул варвар, кровь лилась из разорванного горла…
— Ушел! Ушел в самую топь, пятьсот пассов, — радовался третий, падая…
Их не стало. А аквилифер уже пил, пил болотную жижу, хватал ртом и вдыхал носом, будто славный conditum tinctum[5], который так любил; торопился умереть…
И вот, Публий Габиний Секунд нашел орла, отыскал в земле хауков! Отбил, привез, отдал императору на виду у всего нынешнего войска. Все видели радость принцепса?! Все разглядели его порыв к объятиям, благодарственным объятиям легату Внутренней Германии?! Он разрешил Габинию носить прозвище Хаукий! Ио[6] принцепсу! Ио Легату! Ио погибшим в несчастном лесу, вновь обретенным сегодня! Вы с нами! Пусть даже казармы ваши разгромлены, номера легионов забыты навеки, даже имена стерты с памятников, но с нами орел ваш, а значит, вы с нами!
Принцепс угощает нас сегодня вином с виноградников Везувия, привезенным на днях в дубовых бочонках…истинная lympa[7], говорят! Ио принцепсу, пусть славится цезарь!
«Он присвоил множество прозвищ…, — говорят историки, — его называли «сыном лагеря», и «отцом войска».[8] Те, кто встретил с императором орла пропавшего легиона, те звали его так по праву!
А цезарь? Что чувствовал цезарь в те дни, когда отмечали возвращение орла легионеры? О, в этом было знамение для цезаря, и какое!
Семнадцатый! Восемнадцатый! Девятнадцатый!
Это о них скорбел прадед Август; отпустивший бороду, нестриженый, бился головой о косяк двери, повторяя: «Вар, верни мне мои легионы!». Принцепса можно понять: подобно нашествию кимвров[9] и тевтонов, могло обрушиться на Рим нашествие германцев. Ослабленные трехлетней Паннонской и Далматской войной легионы империи находились в Далмации, в отдалении от Германии, возникла серьёзная угроза вторжения в Галлию. На среднем Рейне оставались только два легиона легата Луция Аспрената,[10] который храбростью, смелостью да деятельностью своей неусыпной постарался воспрепятствовать переправе германцев в Галлию и распространению восстания.
Это над ними рыдала мать, и отец не умел сдержать слезу. Их прах похоронили они, заслужив тем самым немилость Тиберия: тот утверждал, что Германик, полководец и авгур[11], не должен был ронять свой сан и участвовать в похоронах, прикасаясь к праху. Еще одна попытка очернить отца, Тиберий не упускал ни одну, завидуя и злобствуя, ненавидя! Отец так не считал. Для него священными были эти несчастные, неприбранные останки бедных солдат, не собственный сан!
Два орла были отбиты отцом.
Когда-то бруктеров[12], поджегших свои селения, рассеял Луций Стертиний, посланный Германиком с отрядом легковооруженных; истребляя неприятеля, он среди добычи обнаружил орла девятнадцатого легиона, захваченного врагами.
А когда сам отец, где-то через шесть лет уже, напал на марсов, передавшийся римлянам вождь их, Малловенд, сообщил, что зарытый в находящейся поблизости роще орел одного из легионов Квинтилия Вара охраняется ничтожными силами. Туда немедленно был выслан отряд с предписанием отвлечь неприятеля на себя, и другой — чтобы, обойдя его с тыла, выкопать орла из земли; и тем и другим сопутствовала удача…
Калигула нашел третий. История с Тевтобургским лесом, несмотря ни на что, завершилась благополучно.
«В одержанной победе для них было все — и сила, и здоровье, и изобилие».[13]
[1] Публий Квинтилий Вар (лат. Publius Quinctilius Varus; 46г. до н.э. — осень 9 г. н.э.) —римский военачальник и политический деятель в период правления императора Августа, муж его внучатой племянницы, консул 13 г. до н.э. Принадлежал к обедневшей ветви древнего патрицианского рода Квинтилиев. Был разбит германцами под предводительством Арминия в Тевтобургском лесу в 9 г. н.э. Тацит сообщает, что Арминий отослал голову Вара вождю маркоманов Марободу, с которым стремился заключить союз, но Маробод отклонил предложение о союзе и отослал голову в Рим.
[2] Кентурион (или центурион) примипил (лат. centurio primi pili, primipilus) — старший кентурион легиона (кентурион первой кентурии). Примипил по положению был помощником командира легиона, ему была доверена охрана легионного орла. Он давал сигнал к выступлению легиона и распоряжался подачей звуковых сигналов, касающихся всех когорт. На марше он находился во главе армии, в бою — на правом фланге в первом ряду. Под его командованием была кентурия численностью в 400 отборных воинов, непосредственное командование которыми осуществляли несколько командиров низшего ранга. В некоторых случаях мог дослужиться до легата.
[3] Аквилифер (лат. aquilifer — «орлоно́сец») — знаменосец римского легиона. До 104 г. до н.э. в виде символа легиона могли использовать образ волка, вепря, быка, коня и т. п., а после был введён единый стандарт (реформа Гая Мария) — аквила — в виде золотого или серебряного орла. Аквилифер был один на весь легион, считался одним из высших унтер-офицеров (рангом ниже кентуриона) и получал двойное жалование. Орёл легиона должен был находиться рядом с кентурионом первой кентурии первой манипулы первой когорты, то есть аквилифер фактически сопровождал центуриона-примипила.
[4] По свидетельству Тацита, в 4 г. н.э. Арминий стал начальником римских вспомогательных войск, состоявших из херусков; изучил латинский язык и римское военное дело (Тацит, «Анналы», II 10). При этом ему удалось удостоиться звания всадника и стать гражданином Рима (Веллей, II 118). Поэтому Арминий рассматривался римлянами как предатель.
[5] Неизменным успехом у легионеров пользовался фруктовый коктейль conditum tinctum. Секрет его приготовления сообщает знаток быта римских воинов М. Юнкельман: 0,5 л сухого белого вина, желательно, греческого, с привкусом смолы, смешать с 0,5 л меда в большой емкости; нагревать до кипения, размешивая, снять пену. Затем добавить 30 г грубо помолотого черного перца, 10 лавровых листов, 10 г шафрана и 5 вымоченных предварительно в вине фиников без косточек. Поварив эту смесь несколько минут, снять с огня. Долить еще 1,5 л того же вина. Употреблять охлажденным.
[6] Возглас «Ио!» соответствует русскому «Ура!».
[7] После службы солдаты могли промочить горло в таверне, находящейся в гарнизонном поселке, дешевым молодым вином из ближайших провинций; знаменитые рейнские и мозельские виноградники и появились под влиянием находившихся здесь в течение четырех с лишним веков римских гарнизонов. Дорогие зрелые вина везли из Испании, Южной Галлии. Лучшие вина привозили из Италии: lympa с виноградников Везувия, amine — великолепное выдержанное белое вино, pradzion — с привкусом смолы и т.д. Вина перевозили и хранили в глиняных амфорах и в дубовых бочонках.
[8] Гай Светоний Транквилл. Жизнь двенадцати Цезарей. Калигула.
[9] Кимврская война (лат. Bellum Cimbricum, 113-101 гг. до н.э.) — война Римской республики в конце II в. до н. э. с вторгшимися на её земли германскими племенами кимвров, тевтонов и рядом кельтских племён. Кимврская война, её масштабы и несколько разгромленных римских армий произвели большое впечатление на современников. В последующие века римляне боялись вторжения в Италию, прежде всего вторжения германцев, не опасаясь уже более многочисленных кельтов. В ходе войны римская армия была реформирована, перейдя от ополчения граждан к профессиональному способу комплектования.
[10] Луций Ноний Аспренат (лат. Lucius Nonius Asprenas; около 28 г.до н.э. — около 25 г.н.э.) — политический и военный деятель Римской республики, консул-суффект 6 г. н.э. В 7-9 гг. н.э. в должности легата сопровождал своего дядю Квинтиния Вара в Германию. В 9 г., когда Вар был разбит в Тевтобургском лесу, Аспренат находился на Рейне во главе двух легионов. Благодаря энергичным и смелым действиям, он сумел сохранить войско, спуститься в нижние зимние лагеря и не допустить распространения восстания на левый берег Рейна.
[11] Авгу́ры (лат. augures) — члены римской жреческой коллегии, выполнявшие официальные гадания (главным
| Помогли сайту Реклама Праздники |
При цитировании ссылка на сайт обязательна. Exsodius 2008 - 2024
18+