Как я доктором была

Боль  я  не  люблю.  Но  терпеть  её  могу.  Долго.  До . . . скажем  ,  потери  сознания.  Но  тогда  совсем    хорошо:  ничего  не  слышишь,  ничего  не  ощущаешь.
      Это  я  к  тому,  чтобы  повествование  начать.  Итак,  работаю   я,  значит,  себе,  работаю. Ну,  живот  побаливает.  Терплю.   Сотрудницы,  между  делом,    пригляделись  ко  мне:
    - Анна  Федоровна,  Вы  почему  белее  стенки?  А  ну,  шеф,  везите  её  на   «Скорую».
      - Мы  своим  ходом  мигом домчимся  до  больницы.
Приехали.  Вызвали  дежурного  врача.  У  меня  пульс  200,  давление  не  помню.
      - Поднимите  руки,  повернитесь.  Здесь  болит?  А  здесь?..Ясно,  остеохондроз.  Сейчас  я  Вам  поставлю  диклофенак,  а  завтра - на  прием  к  врачу.
       Десять  минут - и  я  уже  дома,  почти  здорова.  Но  телесную  фактуру   мою  что - то трясет,  лицо  белеет,  будто  в  бочку  с  мукой  меня  окунули.  Терплю.  И  вдруг в  три  часа  ночи  открылись  рвота  и кровотечение   и  сверху, и  снизу.  Сообщаю  мужу:
      - Я умираю.
Муж  в  обморок  не  падает,  но  в  панике  не  может  набрать  «О3».  Наконец  «Скорая» прибывает,  на  носилки  меня -  и в реанимацию.  И  начинают  искать  вены.  Они  у  меня  нормальные  были,  а тут  навсегда  попрятались.  С  перепугу  что  ли?  Или  медсестры  запа никовали?  Терплю.
      Врач  догадался - « Язва».  Ну,  не  из  позвоночника  же  кровь  идет?  Обступили  со  всех  сторон,  и еле - еле  дождались  утра.(  Мне - то  лучше -  я лежу).  Снова  в «Скорую»- в  областную  больницу,  в  реанимацию  же.  Вот  где  я  почувствовала  боль !!!  С  венами  разделались  в нашей  больнице,  куда  кровь вливать,  куда  системы  ставить?  Остается  только  подключица.  Но  горло  жгутом  не  перетянешь.  Первый  день  медсестры мучают. Терплю.  На второй  день  пришли  заведующий  реанимацией   и  анестезиолог . Им  бедным  стыдно  меня  мучить,  а  делать  нечего.  Наконец  иголка  вошла  в  вену,  а сердце самым  натуральным  образом  покатилось  в  пятку.  ВЫТЕРПЕЛА.  Только   так обидно    стало,  что  слезы  с  горошину  из  глаз  покатились.
      Пять  дней откапали  мне, что  положено,  встал  вопрос  об операции.  Я  не  соглашаюсь.
      Перевели  в  обычную  палату,  и  начались  переговоры.
      У  меня  сватья  со  стороны  старшей  дочери -  терапевт.  Всю  жизнь  проработала  в институте  педиатрии  в  столице.   Созвонились.  Она  спокойно  спросила:
      - Жить  хочешь?
      - А  кто  не  хочет?  - Возмутилась  я.
      - Тогда  ни  в  коем  случае  не  лезь  под  нож.  Успеешь.   В  США  уже давным-давно  медикаментозно  язву  лечат.  И  только в  кратчайшем   случае  кладут  на  операционный  стол.  Я  сейчас  переговорю  с  вашим  заведующим,  потом  напишу  список  лекарств,  Алена  сходит  в  аптеку и  купит  их.    Будешь   принимать.
     - Есть,  товарищ  командир!
       Лежу  в  областной  больнице ,  а лечусь тем,  чем  сватья,  живущая  за  тридевять  земель  рекомендует.   Здорово!
       Вечером  «стук» ,  «стук».
      - Заходите.
       Женщина  средних  лет   стоит,  мнется:
      - Я  к  Виктору  Сергеевичу   обратилась  по  поводу  язвы,  а  он :
      - Мы - хирургия, здесь  делаем  операции,  а  вот  в  пятой  палате  лежит  женщина,  иди к  ней ,  она  тебе  всё  расскажет.
       Вот  так  «стук»  ,»стук»  каждый  день.  Объясняю,  предупреждаю,  рекомендую. Лечу.
       В  конце  концов  мне  это   надоело,  таблетки  пить  я дома  могу,  а  гемоглобин повышать  буду  ходить  в  свой  процедурный  кабинет.
      - Выписывайте,  -  говорю.
     - С нашим  удовольствием,  - отвечают.
      Таким  образом  я  чуть  доктором  не    стала,  да  домой захотелось  очень.
       А  что  история - истинная  правда,  так  язвой  своей  клянусь.