более, что это не составляло большого труда. Владлен уже давно присматривался к интеллигентному коллеге. Он нравился своей покладистостью, но не лицемерием, и было видно, что у него всегда есть собственное мнение, но, тем не менее, умеет до конца выслушивать собеседника. Если бывает, не согласен, то может настоять на своем мнении, что не всегда удается Владлену, в силу нетерпеливого умного понимания дела, поэтому все чаще стал доверять ему решение пикантных, медлительно изматывающих вопросов и, незаметно для обоих, это обстоятельство объединило их. Вадим все глубже проникал в святая святых планов и дел босса, а Владлен, все больше нуждался в нем, и потому интрижка Вадима с Майей была на руку. О моральной стороне не хотел задумываться, считая, что каждый определяет для себя сам, как ему правильнее всего поступить, отталкиваясь от своих правил, да и влезать в чужие отношения не считал своим правом – босса. Значит, отношения были уже таковы, что позволили ему принять внимание его сестры, так думал он.
«В конце концов, Вадим сам должен знать, что хорошо, что плохо», - так думала Майя. Разбивать семьи никогда не входило в её планы. Но человек устроен так, что может знать, что это плохо, но легко договориться с собственной совестью. Вот, что-то такое примерно и произошло с Вадимом: самолюбию было приятно осознавать, что он становится для босса человеком, к которому тот обращается со своими заботами и внимательно выслушивает, если он позволяет себе дать ему разумный совет. Не успел заметить, как все закрутилось вокруг него…
Вадим и Майя
Ему уже некогда было анализировать происходящее. Едва успевал придумывать оправдания своим поздним возвращениям, подводя к тому, что в связи с повышением по службе требуется дополнительное время, чтобы, как следует войти в курс дела. В определенной степени так и было, ну и, конечно, сюда входило его внимание, уделяемое Майе, которой, правда, хотелось несколько больше… Порой ему начинало казаться, что ложь разрастается катастрофически, с каждым днем становясь все шире и глубже… Всякий раз собирался что-то предпринять... Неоднократно ловил себя на том, что перестает понимать, где правда, а где ложь. Без вранья уже было не обойтись… Вадим никогда не оставался на всю ночь, и с этим она уже не могла мириться. Майя не спрашивала о семье, а он сам ничего не рассказывал. Будучи умной женщиной, чувствовала, что между ним и его супругой есть нечто, с чем не так просто будет справиться. Вадим однажды робко попытался прекратить их интимные отношения, объясниться с Майей...
«Они ведь друзья? Не правда ли? Конечно, друзья! Но вряд ли ее это устраивает. Она должна знать это... Не может не знать, что он не хочет постоянно лгать, выкручиваться», - так думал он в этот вечер, идя с работы решительно настроившись на прощальный банкет.
Умом понимая, что цепи, которыми она пыталась опутать, начинают рассыпаться, Майя превзошла себя. Показала искусство обольщения, отрешающее человека от самого себя, превращая все здравые мысли в плоть и кровь.
Оно делает его больше, чем есть на самом деле. Перестает быть самим собой…
ОН уже не личность, а орудие для достижения чужого «я».
Обычно Вадим проводил с ней всего несколько часов вечером после работы, но эта ночь закружила в таком вихре, смешивая в себе и страсть, и отчаяние…
ОНА застыла. Глаза были широко открыты.
ОН двигался в ней сильно, медленно.
Ее веки дрогнули и закрылись, шея выгнулась, дыхание участилось и стало прерывистым…из груди вырывался нежный, обессиленный стон… Вадим немного подождал и снова сделал резкое движение… всеми фибрами почувствовав пульсацию оргазма – его толчки стали сильнее и глубже. Майя вскрикнула… Вадим отодвинулся.
Холод и безразличие нахлынуло на него, как порыв холодного ветра, ворвавшийся в разгоряченную избу лютой зимой...
Испытывая омерзение и отвращение к себе, резко встал, посмотрев ей в глаза:
– Мы не можем больше встречаться. Я чувствую, что не могу обманывать ни себя, ни тебя, а уж тем более свою семью.
Майя привстала на кровати и попыталась обнять его за колени.
– Ты даже не представляешь, какая нас ждет жизнь, мой малыш! И то, что сейчас происходит – это просто ло-о-о-омка перед переходом в новую, не-при-выч-ну-ю еще для тебя жизнь… Я не стану торопить, но сделаю так, что ты меня никогда не забудешь. Майя сардонически улыбнулась, идя в ванну.
ОН вышел из квартиры и побрел по улице, ничего не видя.
ОН презирал себя, ненавидел её…
ОН оставался нигде…
Ушел от Майи, но не может возвращаться к Наташе...
Не имеет права принимать её заботу, как само собой разумеющуюся.
Зашел в какой-то сквер и сел на скамейку.
Почувствовал, как рядом что-то зашевелилось – там лежала собака, но он ее спугнул.
Псина отползла немного дальше, опасливо оглядываясь, но, почувствовав в нем собрата по несчастью, расслаблено и равнодушно опустила голову на лапы, погрузившись в отдых от своей нелегкой собачьей жизни.
У обольстительницы же на этот счет было другое мнение.
ОНА решила его на время увезти, чтобы оказаться наедине и полностью растворить в себе и своих замыслах.
Но как это сделать?
Что бы такое придумать?
И вот тут-то ей на помощь пришел брат, сам того не предполагая.
