я в Израиле 21 (подработка)

 
     Семь лет назад произошла эта история (сейчас 2003).
     ---------------
     На улице, где мы жили первые годы, соседкой у нас была Циля, очень хороший человек, уже под семьдесят ей тогда, значит, сейчас более восьмидесяти. Муж её, его не стало лет десять назад, прошёл немецкие концлагеря, спокойный тихий человек, всегда, когда мама ругала меня, говорил ей:
      - не надо, Мирочка, он же сам всё понимает. Успокойтесь, он сделает всё так, как надо.
     Циля рассказывала, как в молодые годы она с друзьями колесили по всему Израилю на мотоциклах, по горам, дорогам через поля и леса, заезжали и в Ливан.
     Все годы, когда в этом была необходимость, она помогала нам. Мало этого, несколько раз я находил работу с её помощью. Где бы я ни работал, расспрашивает, когда дома сижу, зовёт и угощает разными сладостями, вещи зачастую предлагает, переживает за маму, меня, искренне, от всего сердца. И несмотря на то, что мы уже не живём рядом, видеться не перестаём, иногда я забегаю на пять минут к ней, мама общается с Цилей по телефону регулярно.
     У мамы, в её детстве, родом она из Витебска, в доме говорили на идише. Но потом же, лет пятьдесят, только изредка какие то слова, в основном, в нашем с братом детстве, когда хотели что то сказать, что не для наших было ушей. Секрет какой нибудь. А я и брат приставали потом к ним, мол, мама, папа, баб - дед, а что вы сказали? Тут в Израиле, откуда? Как? Мама заговорила на идише так, будто всю жизнь только им и пользовалась. Кстати, так не у неё одной. Люди по лет тридцать, сорок на идише - ни слова. Не раз я слышал в разговорах людей: "Говорите на  идиш? - Что вы, откуда? Только лет пять - шесть в детстве что то пробовал!" Видно, то, что в детской памяти оседает, да на генетические корни, даёт такой всход.
     Вот Циля то мне и предложила небольшую подработку. В их доме умер один человек, Юлик, работящий и умелый.. Он занимался всякими работами по дому, ремонтировал, красил, помогал тем, кто просил,с автомобилем или в квартирах что либо сделать. Жил он  на четвёртом этаже. По лестнице выше ещё один пролёт, площадка и выход на крышу. На площадке стоял большой ящик, там он держал разные вещи, инструменты. И на крыше тоже - всяческие материалы для строительства.. Прошло два - три месяца, как не стало его и Сара, соседка Цили, которая по подъезду являлась старшей - во многих домах жильцы так организовываются, решила освободить площадку и сделать свободный проход к бойлерам, антеннам, просто на крышу. Вот Циля меня и предложила ей. А я согласился, это же как подработка, за оплату. Чем сидеть дома, лучше так.
     На вопрос, о ключе от ящика, Сара сказала мне, что его у неё нет, могу сломать, всё равно же всё выбрасывать. Кстати, коль в ящике мне что то из вещей понравится, инструмент, например, пожалуйста, могу взять себе.
     Замочек на ящике я сломал. Он маленький был. А в ящике..... . "Клондайк"!. Тряпки то ладно, в сторону. Но затем....молотки, пассатижи, отвёртки, различные ключи, свёрла, тисочки, гайки, гвозди, пилы. К этому я отнёсся спокойно. Инструмента у меня хватало. Только что вот маленький ломик и кувалдочка понравились. Ещё пила хороша. А дальше? Опять тряпки, тряпки. Ботинки рабочие - не мой размерчик, жаль.
      А это что?
     Какие то приборчики электронные, под диски музыкальные, штук пять, авторадио, в машинах такие стоят, тоже штук пять, десяток новых динамиков небольших, штук шесть пелефонов, длинный, прямо таки маленькая дубинка, фонарь - такие у полицейских видел. Полная прямоугольная бутылка виски, янтарная жидкость внутри, чёрная этикетка - "Джо Уокер", закрыта пробкой. Ещё какой то прибор непонятный в коробочке серебристой.
     Откуда и зачем это у Юлика? Он, конечно, запасливый был, но это же явно не для работ. Может, где то достал (Спёр? Пардон, добыл, изъял) и перепродать хотел, так сказать, маленький бизнес? Мне то что со всем этим делать?
     Это были первые годы, когда я стал жить трезво. Тогда и выбрал для себя правило, которое знал с нашей группы АА (это один из шагов к трезвости) и воспитан так же был, чужое не брать, не всегда в жизни следовал этому, да, но в крови то оставалось - никаких комбин (хитростей, обманов) ни больших, ни, в особенности, малых. Конечно, не фанатично, но где и когда возможен выбор - а он имеется в большинстве случаев. Прошло только несколько лет, как вернулся, после тюрьмы, характер тогда ещё не размяк, поэтому решение принял быстро. Почти. Минут пять размышлял.
     Пошёл к Саре. Говорю ей:
     --Там в ящике вещи разные, вроде хорошие, даже новые, может, посмотришь, я не знаю, как с ними быть?
     ( в Израиле принято говорить на " ты", "вы" на иврите только для множественного числа. Русскоязычному так непривычно, поэтому, как говорить, дело личного выбора каждого).
     -- зачем? Не хочу смотреть, возьми себе, что хочешь. Остальное, как сказала, выбрось.
     -- хорошо.
     Вернулся и опять задумался. Как же быть? Взять то возьму. Вот фонарь, ломик, кувалдочку. Что ещё? Приборы, динамики, пелефоны. А, пилу тоже. Загрузил всё в сумку, отнёс к себе и продолжил работу затем.
     К пяти часам ноги мои отваливались. Наверх, вниз, наверх, вниз. На крыше было много всякого. Разные трубы, доски, мебель, различные конструкции железные, плитка кафельная, мешки с мелом, песком, опять доски и трубы, ящики с деталями сантехническими и с деталями незнакомыми мне, ржавые приспособления, вёдра с высохшей краской.
     Я носил с крыши это всё. Почитай, с пятого этажа. По ступеням, раз, два, раз, два. большинство вещей лёгкие, но и тяжести попадались тоже.
     На улице неподалёку от дома стоят два мусорных бака. Вот в них и выбрасывал. Только то, что, на мой взгляд, могло как то кому нибудь пригодится, клал рядом. В очередной раз спустившись, увидел, как кое что уже уносят проходящие мимо. И затем, каждый раз замечал, того, что вынес и положил у баков, становится все меньше и меньше. Народ всему применение найдёт.
     Работа эта заняла время с восьми утра и до пяти вечера. Закончив, постучал к Саре, её не было дома, тогда зашёл к Циле, сказал, что всё, пошёл домой. Циля дала мне деньги:
     - Сара передала и просила сказать спасибо тебе.
     -хорошо.
     Я посмотрел - четыреста шекелей, это нормально, очень даже нормально. За день то? На заводе день - двести пятьдесят, триста - в среднем так.
     Дома принял душ, перекусил. Ноги гудят, тело ноет, руки свинцом налиты. Что теперь? Что то мне не очень нравятся вещи, которые принёс с этой работы. Как то от них, вернее, чем то от них веет. Дух нехороший. Мало ли что...неосознанно, я понимал, что то тут не чисто. Выглянул в окно. Ага! Вон знакомый пенсионер идёт. Окликнул его. Вышел на улицу - у меня же первый этаж - попросил зайти ко мне.
     -- ты же инженером был. Что это за приборы?
     -- ну это понятно, радио для машины. Динамики. А это...коробочки эти и эта, большая, что то для музыки, вон приёмник дисков. Тоже, вроде, в машинах ставятся.
     -- так то и мне понятно. Ладно,спасибо.
     Он ушёл. Подумал, покурил. Так. Бутылку виски, инструмент, пелефоны - в кладовку. Приборы - ну их, разбираться, потом ещё как то попробовать использовать, не хочу. Микроскопы, компьютеры выбрасывают, а я что, вот это пожалею? Отнёс в мусорный бак на улице.
     Вот динамики? Ага, вспомнил. Товарищ один музыкой увлекается. Вот ему я их и отнёс. Может, пригодятся. Два динамика оставил, разобрал. Конструкция интересна, да и магнитики пригодятся.
     Вечером, уже стемнело, сидел, читал дедектив. Кто же знал, что меня ждёт в жизни почти дедективчик.
     Раздался звонок по телефону. Циля.
     -- Рома, отдохнул? Ко мне заходила Сара, ещё раз тебе спасибо. И ещё кое что. К ней заходил Фарид. Помнишь, он на втором этаже с мамой живёт. Спрашивал о своих вещах из ящика. Оказывается, он там их держал, и ключик у него был. Саре о этом не говорил, она и не знала. Дала ему твой телефон. Он будет звонить, так ты объясни как есть, что Сара не знала, а ты сделал, как она сказала. Завтра позвони ко мне, или зайди, поговорим.
     -- хорошо.
     Оп-па-на. Приплыли. Вот это история. Вот это попал! Попал? Ну нет, не выйдет.
     Где то через час раздался опять звонок.
     -- Алло , Роман? Это Фарид, привет. Сара сказала, ты работал на крыше и с ящиком на площадке?
     -- привет. Да.
     -- а вещи из ящика где?
     -- выбросил. Как мне и сказали.
     -- это же мои. А куда?
     - в мусорные. Возле дома.
     Ещё через час звонок.
     -- нет там ничего. Можешь подойти, показать, в какие баки ты их?
     -- хорошо. Сейчас буду.
     Почему нет. Подойду. Тут пять минут ходу. Я не особо размышлял, хотя неприятный холодок у сердца появился. Фарид и его мама с Кавказа. Когда то мне его ставили в пример. Мол, посмотри, мальчику четырнадцать, а он уже подрабатывает. То с раннего утра на рынок, помогает там грузить-разгружать арбузы, за двадцать шекелей. То в магазин грузчиком. У него какая то мне непонятная болезнь: он не может учиться. Но если не может, то как же живёт? С годами парень вытянулся, возмужал. Пока там жили, заметил, у него машина ( а как же с правилами движения дорожного? Или, как и многие, он без них ездит?), друзья, девушки. Но если он не может обучаться, предположим, такая болезнь есть, хотя, повторюсь, я не слышал о такой, как он по жизни то? Позже, краем уха, дошло до меня, что он не всегда прямо двигается, что то там с криминалом связался, несколько раз за ним приезжала полиция. И ещё раз повторюсь, сам не знаю, это только так, слушок. Да и мне то что до этого? Или я сам, в какой то мере, не связан с криминалом? Иначе как назвать мои четыре тюрьмы за год? Ну да, под криминалом можно разное понимать. Сам о себе скажу - никакой я не криминальный, я - фрезеровщик.
     Возле дома - машина. Свет фонаря падал на неё, я разглядел - там Фарид и ещё один за рулём. Увидев меня, вышли из машины.
     -- привет. И куда, в какие баки выносил?
     -- привет. Вон в тот и тот.
     -- мы там смотрели, ничего нет.
     -- наверное, люди разобрали. Когда выносил, видел, подбирали почти сразу.
     -- а что ты себе взял?
     -- инструмент кое какой. Пелефоны. Фонарь. Сара сказала выбросить, я выбросил. Хочешь, пошли или вот подъедем. Покажу. Коль твоё, можешь забрать.
     Мы сели в машину, тронулись с места.
     -- а приборы там? Радио, динамики?
     -- выбросил. Мне не нужны. Почему ты Саре заранее не сказал, что там вещи положил?
     -- так получилось, не хотел говорить. Как ты мог хорошие вещи выбросить?
     Фарид говорит эмоционально, но видно, сдерживаясь. Оно и понятно, живём все рядом, все обо всех знают. Второй парнишка, за рулём, ему вторит, закипая, на глазах заводясь и не выбирая слова:
     -- это же придурком надо быть, выбросить все радио, а прибор, там же сто сорок дисков можно записать. Динамики!
     Э, знаю, нельзя давать слабину ни на минуту. Поэтому тоже, не подбирая слова, но с вниманием к ним и спокойным уверенным тоном отвечаю:
     -- это балбесами надо быть, чтобы хранить своё там и не предупредить никого. Тут компьютеры выбрасывают, телевизоры. Мне ничего из тех вещей не нужно, я и выбросил. Все претензии не ко мне. Всё!
     Хотя, они молодцы. Где то украли, это к бабке не ходи, гадать не надо, ясно, как день, теперь то понятно. Спрятали в ящике умершего соседа, кто там искать будет, если что. Повесили свой замочек. Ай, молодцы. Не могли же знать, что Сара