Луиза не помнила, сколько времени они уже находились здесь, в этой большой холодной камере со стенами из темного, местами подернутого сырой плесенью камня. Маленькие окна с решетками почти под самым потолком давали мало света. Свечи, которые здесь были, горели тускло, и от них исходил мерзкий чад - они были не восковыми, а сальными, самыми дешевыми... Старую солому, на которой приходилось спать, она и другие фрейлины накрывали тонкими серыми одеялами, чтобы хоть как-то предохранить себя от холода, идущего от земляного пола, благо, этих давно не стиранных одеял нашлась целая куча в углу камеры. Земляной пол - все же не каменный, хоть это было хорошо... Сама королева и прочие придворные дамы после нескольких дней здесь имели вид довольно потрепанный... Никто понятия не имел, когда их переведут из этой большой холодной камеры, и переведут ли вообще. К ним никто не приходил, лишь подносы с едой просовывали в окошечко под дверью. Стучать в нее, обитую кованым железом, было бесполезно.
Но однажды засов в ней все-таки заскрипел, и двое безликих стражников внесли в камеру нового пленника. Им был герцог Алва. Белая рубашка на нем была окровавлена, ворот порван, а сам он часто и тяжело дышал. Стражники бросили его посреди камеры прямо на пол и ушли, а он не поднялся, там и оставшись лежать навзничь в какой-то "надломленной" позе. Первым порывом Луизы было кинуться к нему, приподнять ему голову, вторым - броситься к двери, которую, впрочем, уже снова заперли, но вместо всего этого она осталась стоять на месте, словно замерев и глядя на того, о ком столько мечтала ночами, и кто сейчас лежал на полу совершенно беспомощный... Так же замерли и все остальные фрейлины и придворные дамы. Селина и Айрис стояли рядом, будто бы плечом к плечу. "Драная кошка" была бледна, как мел, но с места двинулась первая. Что ж, это было ее право и преимущество, впрочем, сейчас вряд ли кто-то кроме Луизы думал об этом. Все выглядели растерянными и перепуганными, все смотрели на него, но никто не решался что-то сделать... Катарина опустилась возле Ворона на пол, осторожно приподняла его голову и уложила к себе на колени. Глаз он так и не открыл, лишь продолжал часто дышать приоткрытым ртом. Потеки крови на его рубашке пугали...
- Дамы, - тихо проговорил "гиацинт", обведя своих фрейлин взглядом огромных голубых глаз, - пожалуйста... помогите.
Луиза шагнула с места, как вдруг услышала, как зашлась в приступе удушливого кашля Айрис, тоже рванувшаяся было на помощь, но вместо этого схватившаяся за горло обеими руками. Лицо ее посерело, глаза широко распахнулись, в уголках выступили слезы. Все это Луиза рассмотрела уже стоя рядом с ней, обнимая оставленную на ее попечение девушку тем, кто сейчас сам лежал здесь на полу совершенно беспомощный... Луиза проглотила слезы, растирая спину Айрис и кутая ее в шаль - не к месту сейчас реветь. Хотя, некоторые из дам уже пустили слезу, понятное дело... Мог ли кто-нибудь из них представить такую встречу здесь с красавцем Первым маршалом, о котором по ночам мечтала если не каждая, то через одну... Айрис понемногу успокоилась. Дать бы ей теплого молока, да разве тут допросишься. Как в таких условиях спасти израненого герцога Алву, Луиза и вовсе не представляла. Но они должны его спасти. Она сама костьми ляжет... Айрис, ослабевшую от приступа, и Селину, оставшуюся возле подруги, Луиза усадила на их подстилки у стены камеры, укутав юную герцогиню еще и в свою шаль. Ей самой сейчас она будет только мешать. За это время к королеве подошли другие дамы, уже начали помогать. Кто-то набрал воды из бочки, стоящей в углу, которая постоянно пополнялась водой через кусок трубы, торчащей из стены, чтобы напоить Ворона и промыть его раны. Луиза оставила девочек и тоже подошла поближе, готовая помогать.
- Дамы, - тихо проговорила Катарина, удобно устроившая голову Рокэ на своих коленях, - Мы должны постараться вылечить герцога, остановить ему кровь. Его нужно раздеть, - елеслышно добавила она.
"Кошка" была права - и рубашка, и штаны Алвы были пропитаны кровью, кое-где яркой, кое-где засохшей, раздеть его и осмотреть его раны было необходимо, но... Луиза почувствовала, как у нее закружилась голова. Создатель, неужели вот так предмет ее недосягаемых мечтаний сейчас станет обычным человеком, нуждающимся в простой заботе, как любой раненый солдат, который мог оказаться на его месте? Нет... Как бы ни было... Он никогда не станет обычным человеком, и даже если ей придется выносить за ним ночные горшки, он и тогда останется недосягаемым предметом ее мечтаний. Все это быстро промелькнуло у Луизы в голове, и она отругала себя. Не об этом нужно думать. Сейчас они должны спасти попавшего в беду герцога, хотя бы не дать ему умереть.
Снова все замерли в нерешительности, и тогда Луиза ступила вперед, опустилась на колени возле Алвы и протянула руки, чтобы "отодрать" прилипшую окровавленную рубашку от его спины, стараясь абстрагироваться, что перед ней именно он... Кто-то же должен это сделать. Но действия Луизы словно бы послужили сигналом для придворных дам, стоявших вокруг. Через мгновение ей уже помогала Ангелика Придд и Джулия Фукиано, а Розалин Дрюс-Карион, Анна Рафиано и Дженнифер Рокслей осторожно приподнимали Ворона за руки и плечи, чтобы можно было стянуть с него рубашку через голову. Он так и не застонал ни разу, не смотря на то, что ткань в некоторых местах прилипла к его спине, а сама спина была покрыта следами истязаний. Раны были неглубоки, уже переставали кровоточить, и каждая сама по себе была неопасна, но всех вместе их было слишком много, чтобы красавец маршал хоть немного оправился в лучшем случае через неделю, а скорее всего, и того дольше. Штаны с него снимали и того деликатнее, чтобы стянуть их и подложить под него одеяло - не лежать же голому и израненному прямо на земле, но тут Ворон все же елеслышно застонал, когда его приподнимали. Ноги его до самых икр тоже были покрыты кровавой коркой и грязью, белья на нем не было, но бедра были обернуты грубой холщовой тканью с пятнами засохшей крови. Когда страдальца уложили на одеяло, и "кошка" снова устроила его голову у себя на коленях, какая-то из дам подала ей стакан воды, чтобы напоить Ворона. Ею неожиданно оказалась Аделаида Феншо. Луиза мельком заметила, что сперва та отошла в сторону, стараясь затеряться позади всех остальных женщин, когда герцога Алву внесли в зал, но вспомнила это только сейчас, когда рука Аделаиды поднесла воду к губам убийцы ее сына. Сделать глоток у него не получилось, и бледная Катарина кивнула ей благодарно, тихо прося с водой повременить, а других дам - повернуть Ворона на бок. Они это сделали, и... Создатель милосердный, в районе его паха ткань была тоже залита уже подсохшей кровью. Дамы тихо ахнули, будто не позволяя себе в присутствии королевы проявления более бурных эмоций, но в пору было закричать от ужаса и несправедливости. Неужели... неужели его оскопили... Луиза зажмурилась, а когда открыла глаза, поняла, что мысли у других дам явно были те же, судя по резко побледневшим до "зеленоватого отлива" лицам.
- Нужно снять повязку, - прошептала Катарина, глядя на фрейлин, но Дженнифер Рокслей после этих слов прижала руки ко рту и отошла в сторону, а другие взглянули на "кошку" кто жалобно и беспомощно, а кто и со слезами. Луиза тоже отстранилась, малодушно давая понять, что и она не сможет... Это было слишком, слишком ужасно даже для нее. Хорошо, что девочки не видят, а если... если ее мысли подтвердятся, она им не скажет. Нельзя такое им узнать, нельзя так... Луиза почувствовала, как у нее в горле встает комок то ли слез, то ли тошноты, и отвернулась.
Тихо зашуршали юбки. Катарина уложила также тихо выдохнувшего Алву на одеяло и поднялась. Тонкие белые пальцы рванули присохшую ткань, обнажая его пах и ягодицы. Страдалец резко втянул воздух сквозь зубы, зашипев от боли. Луиза закрыла глаза, не в силах видеть происходящего, не в силах думать об оскопленном красавце, и проглотила свой ком, который вдруг стал мешать ей дышать.
Возникло ужасающее молчание. Слов Катарины ждали, словно приговора. «Кошка» как назло медлила, не спеша говорить что-либо, а потом…
- Здесь ожоги… вокруг, - прозвучал ее тихий голосок, - порезы на бедре… и все. Их нужно обмыть… наверное.
- С Вашего позволения, Ваше Величество, - Луиза едва сама узнала свой голос, - ожоги лучше не промывать водой, их нужно смазать чем-то вроде масла…
Да где его тут возьмешь. Хотя… свечи. Они сальные, а не восковые, потому так и чадят. Луиза почувствовала, как ей разом стало легче. «Кошка» говорила спокойно, значит… значит, все в порядке. Ожоги – это все-таки не так страшно, тем более, вокруг...
Луиза пропитала топленым сальным жиром свой платок, набрав его у горящих свечей, и принесла «кошке», стараясь не смотреть… туда. А она все-таки молодец. Бледная, но держится, никаких обмороков. Пока…
Другие дамы, также, как и Луиза, не смели рассматривать наготу вожделенного герцога, пока королева бесстрашно водила скомканным платком по его пострадавшему телу, потому что... смотреть на его раны было жутко, особенно там, иначе, смогла бы она удержаться… Луиза не знала. Сейчас у нее путались мысли, как наверняка, и у всех остальных дам. Кто-то уже тихо всхлипывал, отойдя в сторонку, у кого-то слезы катились по лицу… Но она не раскиснет, нет. Сейчас нужно сделать все, чтобы помочь ему.
Катарина внезапно встала и… сперва Луиза не поняла, что она делает, пока королева не сняла с себя и не достала из-под подола платья одну из своих нижних юбок.
- Помогите мне, графиня, - попросила она Анну Рафиано, протянув ей край своей юбки из тонкого полотна дорогой выделки.
Красноносая толстуха вроде бы поняла ее. Да, конечно… Ведь из чего-то нужно делать повязки для раненого. Треснула порванная ткань, еще, и вот, готово. Королева прикрыла белым лоскутом обожженный пах Ворона, теперь его можно было перевернуть на живот и обмывать раны на спине, только этих полос ткани будет мало. Луиза тоже встала, чтобы пожертвовать своей юбкой для повязок, так сделали и другие, тут же помогая друг другу разрывать белый сатин. Теперь этого должно было хватить надолго…
Алву осторожно перевернули на живот, и Катарина снова уложила его голову к себе на колени, вернувшись на прежнее место. Дамы принялись обмывать его покрытую кровавой коркой спину. Сперва он лишь тихо и часто дышал, но в какой-то момент, очевидно, ему стало слишком больно, и он рванулся из-под их рук.
- Подержите его, - прошептала Катарина сидящей рядом Луизе и вернувшейся Дженнифер Рокслей с заплаканными красными глазами, - пожалуйста…
Луиза медленно протянула руки, чтобы снова прикоснуться к герцогу Алве, прижать его плечи. Нет, это все происходит не с ней… Не может такого быть.
Синеокий герцог сделал еще несколько слабых и тщетных попыток вырваться, а потом вдруг заговорил.
- Катари… на, - его голос прозвучал хрипло, сквозь частое дыхание в нем слышалось страдание, и он так и не открыл глаз, словно бы узнал королеву по запаху, - Мммм… Меня что, теперь пытают при вас?
Сердце Луизы защемило. «Теперь при вас.» Создатель, сколько же ему уже довелось пережить… Она бы не
