Он был зол на Гжегоша: мало того, что тот попался полиции, пропьянствовал весь рабочий день, а тут ещё и обезьяну приволок на судно!
- Это? – Обезьянка! Хлопцы с украинского «Капитана Пупыренко» подарили - беззаботно ответствовал поддатый Гжегош.
Аполлон, как и другие, не понимал капитана Георгиоса, почему тот не списывает Гжегоша, несмотря на его «закидоны» в портах. И поэтому, несмотря на то, что, по своей натуре старпом был человеком добродушным и беззлобным, здесь он не выдержал: топорща свои седоватые усы, топнул ногой и заорал на, мигом вжавшего голову в плечи, оболтуса:
- Живо неси обезьяну туда, где взял, придурок! Вернёшься – заступишь на ночную вахту второго офицера! И я лично проконтролирую твою работу. Прогуляешь – буду настаивать, чтобы, наконец, капитан отправил тебя домой, в Польшу, за твой счёт.
Гжегош Хотел что-то возразить, да по-пьянке, растерял, видимо, все английские слова из своего скудного запаса и, махнув рукой, поплёлся с обезьянкой обратно на украинский сухогруз.
Тимур, заступив на ночную вахту, с удивлением увидел, что его вахенная служба, состоящая из двух матросов – Тадеуша и Влодека оказалась «усиленной» ещё и Гжегошем. Конечно, лишняя пара рук в ночное время не помешала бы, но толку от похмельного Гжегоша не было никакого, а – наоборот: того и гляди где-нибудь травмируется с «бодуна», и на следующий день Тимур убедил старпома, что полезнее будет, если тот всё же останется днём в распоряжении боцмана.
Погрузка курами шла довольно бойко, но случались и перерывы, если, вдруг, случался дождь.
В этом случае трюма закрывались вахтой, а грузчики, вылезая из трюмов радостно кричали Тимуру:
- Шюба, патрисио, шюба! (Дождь, господин, дождь!).
Радость их объяснялась тем, что зарплату им платили повремённо; короче, чем дольше судно простоит в порту, тем больше ихних реалов им и набежит, а сколько будет пустовать причал до захода следующего судна точно никому не было известно.
Через неделю погрузка в три трюма была завершена и «Фламинго» направился на юг, в Уругвай, в порт Нуэва Пальмира.
Пройдя океанский участок пути, и, взяв лоцмана на лоцманской станции в районе Буэнос Айреса, в устье реки Рио де ла Плата, судно ещё семь часов поднималось вверх по глубоководной реке, пока не ошвартовалось в порту назначения, который также представлял из себя, скорее посёлок, чем город.
Погрузка цитрусовых в три твиндека третьего трюма, в каждый твиндек по-отдельности – лимоны, апельсины и мандарины, заняла двое суток, после чего, пройдя уже гораздо быстрее по реке в обратном направлении (потому, что по-течению) и выйдя из широчайшего эстуария Рио Парана и, миновав Монтевидео , «Фламинго» взял курс через океан на Кейптаун – промежуточный порт захода, где ему предстояла бункеровка топливом.
Глава XXIX
«Фламинго» ошвартовался в порту Кейптаун рано вечером, на вахте Феликса.
Когда Тимур заступил на вахту «с нулей», бункеровка ещё не началась. На вопрос Тимура: «В чём дело?», Феликс односложно ответил: «Ждём-с» и, прежде чем уйти к себе, сообщил Тимуру последние новости: оказывается на судно прибыл новый капитан на смену зануде Джёчу и новый мессбой.
Затем, приблизившись к Тимурову уху, прошипел:
- По-моему, греки крепко «гуляли» сегодня, не знаю в честь чего. То ли кэп «проставился» на прощанье, то ли праздник какой у них, но «погудели» хорошо.
- Главмех-то, хоть, живой? - Озабоченно спросил Тимур, - Согласно правилам – он обязан лично руководить бункеровкой.
- Вот этого я точно не знаю. Но до сих пор, вроде, как, сильно поддатым не замечался. Да, машинная команда к бункеровке всё подготовила: шпигаты заглушили, абсорбент – ветошь с опилками приготовили, аншлаг «Огнеопасно» вывесили; твоей вахте осталось только флаг «Браво» (красный флаг Международного свода сигналов, означает: «Гружу, выгружаю или имею на борту взрывоопасные вещества») вывесить. На подхвате, если что, ойлер (моторист) Султан и фитер (ремонтник).
Приняв вахту, Тимур, в ожидании начала бункеровки, прошёлся по палубе, проверил работу швартовов, распорядился, чтобы вахтенные матросы подобрали слабину носового шпринга и получше отрегулировали положение парадного трапа с предохранительной сеткой.
Долго ждать бункеровщиков ему не пришлось: вскоре на хорошо освещаемом причале появилась автоцистерна с дизельным топливом и два чёрных работяги-бункеровщика начали протягивать от неё топливный шланг к борту, а затем и на борт судна, к приёмному патрубку, расположенному недалеко от парадного трапа.
К тому моменту, когда фланец шланга был уже подтянут к фланцу топливного приёмника, матрос Влодек уже поднял по команде Тимура флаг «Браво», а бункеровщики, узрев в Тимуре вахтенного офицера сразу же потребовали у него вызвать к трапу главмеха, чтобы согласно установленным правилам, он заверил своей подписью факт, что соблюдены все противопожарные требования и требования по предотвращению загрязнения моря нефтью и лично контролировал процесс бункеровки.
Тимур позвонил в каюту главмеха раз, другой, третий, но – безрезультатно: трубку тот не брал.
Тогда Тимур поднялся на четвёртую палубу, где располагались четыре каюты: капитана, старпома, главмеха и представительская и громко постучал в дверь главмеха. Никакого эффекта: каюта была заперта.
Мрачные мысли роились в голове у Тимура: бункеровщики пока ждут, но если он не придумает что-то и бункеровка не будет организована своевременно, то неминуем скандал, связанный с простоем судна, который обернётся немалой суммой штрафов плюс оплата за лишнее время занятия причала!
И во всём, конечно же, обвинят вахтенного палубного офицера, то есть, его, Тимура! Никакие оправдания, типа: «не смог разбудить» - тут, как говорится, не прокатят. Сделают козлом отпущения, как, в своё время – Алекса. Заклеймят и накажут (в смысле – спишут с неудом в сименсбуке). К тому же, ещё и «рублём» накажут.
Тимур решил попробовать привлечь к этому делу грека – второго механика, выдав его за главмеха.
Спустившись палубой ниже и торкнувшись в каюту второго механика, Тимур обнаружил того лежащим в койке одетым и, судя по всему, в состоянии – «в хлам».
Побрызгав на механика водой и, кое-как поставив его на ноги, Тимур потащил его вниз, надеясь что при спуске с третьей палубы на первую, тот придёт в себя и можно будет его представить бункеровщикам, выдав за «чиф инженера».
Однако, ещё не войдя в тамбур на выходе из надстройки, второй механик плашмя грохнулся на палубу, едва Тимур его отпустил, чтобы он шёл самостоятельно (не мог же Тимур подтаскивать «главнюка» к бункеровщикам на себе!).
«Не проканал номер» - с грустью подумал Тимур, откатил механика в сторону с прохода и вышел из тамбура на открытую палубу.
Бункеровщики по-прежнему стояли у топливоприёмника и они тут же обратили свой взор на Тимура. Их чёрные лица были угрюмы.
- Так где же чиф? – Раздражённо спросил один из них, - долго нам ещё ждать?
- Чиф сейчас выйдет, подождите несколько минут, у него сейчас срочные дела, - соврал Тимур, лихорадочно соображая, как же выкрутиться из этой бяки.
«Безвыходных положений не бывает» - мелькнула в голове мысль, которую Тимур всегда вспоминал в сложных ситуациях и которая, как ему казалось, работала и, в этот самый момент, занавески на одном из иллюминаторов, выходящих в шкафут, раздвинулись и он узрел как за ним мелькнула смешная чёрная ушастая мордашка Султана.
И тут у Тимур родилась оригинальная идея. Он заскочил в надстройку и чуть ли ни бегом кинулся к каюте Султана. Постучал. На этот раз ловелас Султан был один и дверь каюты открыл сразу и с удивлением уставился на Тимура.
- Султан, - сходу начал Тимур, - я тебя выручал? Теперь пришла твоя очередь, выручай, брат! И Тимур быстро обрисовал Султану возникшую проблему.
- Не вопрос, сэконд, - сказал Султан, - всё оформим в лучшем виде! Вот только переоденусь, - и он показал на свой промасленный синий комбез в котором только что вылез из машинного отделения, так как, был на вахте, за сигаретами.
Окей! – Сказал Тимур, только давай побыстрее, плиз! И выскочил из каюты.
Физиономии бункеровщиков на палубе уже выглядели свирепо, как у зулусов на какой-то картинке, которую видел Тимур когда-то.
Но, не дав им открыть рот, Тимур поднял руку и сказал
- Буквально, момент!
И вскоре дверь из надстройки открылась и оттуда торжественно вышел Султан.
Тимур даже, как то сразу и не совсем узнал танзанийца, ставшего главмехом на час! Ему показалось, что тот стал даже выше ростом!
- А вот и чиф инженер! – Сказал он бункеровщикам, показав им на важно приближавшегося к ним в своём парадном белом комбезе чернокожего собрата.
Те ошеломлённо хлопали глазами. Ведь, протолкавшись на судне битый час, они не видели здесь ни одного чернокожего и вдруг тот появился и не какой-нибудь вайпер (обтирщик) или ойлер (моторист), а сам главный механик!
Тем временем, Султан, приблизившись к бункеровщикам, сделал страшную физиономию и прорычал:
- В чём дело? Почему стоим? А ну, живо, за работу, бездельники!
- Извините, чиф, но порядок такой, ваше присутствие и расписаться, вот...,- забормотал старший бункеровщик.
- Ты давай, работай, прикручивай фланец, а я и без тебя знаю что мне делать! – Рявкнул Султан и, выхватив из рук растерявшегося негра бумагу, поставил в ней размашистую подпись.
«Как Керенский на деньгах» - подумал Тимур, заглянув в бумажку.
Султан, сунул бумагу бункеровщику, развернулся на «обратный курс» и, дав лёгкого пинка второму бункеровщику, замешкавшемуся у него на пути, гордо задрав вверх свою ушастую мордашку, отправился восвояси; у входа в надстройку, повернувшись вполоборота к оробевшим бункеровщикам изрёк:
- Смотрите тут у меня! Знаю я вас! А вы, офицер, проследите за ними, чтобы не нагадили здесь и ничего не спёрли!
- Иес, сэр! – Ответил Тимур, еле сдерживая смех, глядя на Султана, который также важно удалился, как и появился.
«Какой талант в морях пропадает!» - подумал Тимур.
(Окончание следует)
