Виктора Силина, десятилетнего мальчишку, приняли в пионеры 22-го апреля 1964-го года в небольшом волжском городке. Сын руководителя подразделения на одном из градообразующих предприятий, он окончил институт, женился и работал под покровительством отца. Но наступили лихие девяностые, и пришлось ему идти на фанерный завод, где наш герой стал директором кооператива. Многих сгубили новые реалии жизни, когда криминал стал второй властью на местах. Силин развёлся с женой, а его сына Павла задержала милиция за убийство прохожего. С помощью проныры-адвоката Виктор освободил парня от тюрьмы и отправил его на лесоповал мастером – от греха подальше.
Глава 15. Строительство коттеджа, возвращение Павла из «ссылки» и его распутство с последующей женитьбой, новая родня, любовь Павла и Лидии, механик Алексей.
1.
Трудно далось Виктору освобождение родного чада от грозившего тому тюремного срока. И не только потому, что денег много ушло – это ещё полбеды – бывшие друзья отшатнулись от бесчестного директора кооператива. Слишком нагло, чересчур топорно действовал адвокат, подкупая судейскую братию. Но тогда, в лихие девяностые, понятия чести и совести постепенно стали превращаться в пустой звук. «Процессы пошли», как говаривал незабвенный Михаил Сергеич. А из тени вдруг появились люди, умевшие делать деньги. Причём, нравственным поведением эти персонажи никогда не отличались.
Отправив Павла мастером на лесоповал, Силин вплотную занялся строительством нового коттеджа. На заводе был небольшой стройцех, и, взаимообразно договорившись с его начальником, Виктор выписывал себе и цемент, и кирпич, и многое другое. Но в самый разгар «стройки века» Генеральный директор, следуя непрерывно менявшемуся законодательству, надумал ликвидировать кооперативы, чтобы вернуть себе всю полноту власти. Деньги у Силина отобрали, лишив его возможности воровать безнаказанно. А на одну зарплату много не построишь, какая бы она ни была большая.
И для того чтобы новый коттедж продолжал расти, пришлось его хозяину проявить смекалку. Бригаду строителей, трудившихся «на дому», Виктор фиктивно устроил на родную «фанеру», дабы расплачиваться с работягами посредством заводской кассы. Электропроводку в коттедже делали «фанерские» электрики, воду и слив – сантехники, и так далее.
Однажды Силин привёз к себе сварщика, который обнаружил под навесом недавно пропавший из цеха двухсоткилограммовый сварочный аппарат. Но опасаясь начальственного гнева, «сварной» лишь матерился вполголоса, вспоминая, как ему с ребятами пришлось обшарить все закоулки родного предприятия в поисках «испарившегося» неподъёмного агрегата.
Славка, заводской электрик, удачно зашибал деньгу, электрифицируя коттеджи новых русских в дачном посёлке, носившем вполне официальное название «Поле чудес». Будто на дрожжах росли там небольшие дворцы и огромные прямоугольные коробки – в зависимости от вкуса разбогатевших на людском горе нуворишей. Потом, правда, многие хозяева этих строений были убиты в разборках, сели либо навсегда покинули маленький волжский городок. А незавершённые остовы их творений долго ещё торчали из земли безмолвными памятниками своим пропавшим владельцам и тому безумному удалому времени.
Новый коттедж практичного Силина был сравнительно небольшой, но, как и все остальные, нуждался в электропроводке. Слава с другом всё сделали быстро, качественно и, понятное дело, в рабочее время. Виктор расплатился с друзьями по-царски – повысил им разряды и… задумался.
Спустя неделю он вызвал электрика в кабинет и предложил ему оборудовать недавно построенный дом своего хорошего знакомого. Мол, вы работайте, ребята, а я буду выписывать вам премии и находить новых заказчиков – нечто вроде субподряда. Начался торг, и работяга, прекрасно знавший расценки, тут же понял, что ушлый начальник пытается его обмануть.
– Ничего себе предложение! – распинался он в мастерской перед друзьями. – Смотрите, не вздумайте соглашаться. Нашёлся тоже мне благодетель! И так за наш счёт, падла, жирует, а всё мало! Пусть меня увольняет! Найду другую работу, но на этого… батрачить не стану!
Электриков тогда Силин оставил в покое, но отыскал других работяг посговорчивее, за счёт которых он с тех пор имел неплохую дополнительную прибыль. Кроме того, по договоренности с главбухом у него фиктивно числилось несколько «мертвых душ», зарплату которых ушлый начальник исправно откладывал в свой карман, не забывая делиться с руководством. Были у Виктора и иные «левые» источники дохода. Поэтому его новый коттедж «взлетел» под облака в рекордно короткие сроки.
2.
Прошёл год, и в городе стали забывать неправедный суд над убийцами несчастного Саши. Поэтому Силин решил вернуть сына домой, чтобы вплотную заняться его перевоспитанием и направить парня на путь истинный. Первым делом пришлось великовозрастному недорослю экстерном сдавать пропущенные экзамены в техникуме, чтобы получить, наконец, какой-никакой, но всё же диплом об образовании. Естественно, без барашка в бумажке не обошлось, но в те годы взятки уже считались нормой.
Виктор устроил сынулю мастером на «фанеру», на старое место, но спустя какое-то время заметил, что после лесной ссылки Павел очень сильно заинтересовался прекрасным полом. К тому же слишком много разведённых женщин трудилось здесь, на единственном в городе стабильно работавшем предприятии. Этим дамам надо было кормить свои неполные семьи, а ещё каждая из них горела желанием найти новое семейное счастье. Павел был молод, хорош собой, и фаворитки молодого ловеласа сменяли одна другую, будто картинки в окошке сказочно прекрасного жизненного калейдоскопа.
– Жениться тебе надо, – пытался вызвать любвеобильного отпрыска на откровенный разговор Силин. – Я тоже в своё время был подвержен увлечениям – изменял твоей матери, но ты сам видишь, к чему привела моя распущенность. Учись на чужих ошибках, сынок, чтобы меньше делать своих.
Но Павел отмалчивался, продолжая беззаботно плыть по течению в окружении радужного цветника своих прекрасных поклонниц. И лишь однажды после длительных терпеливых и настойчивых отцовских нравоучений он ответил родителю весьма откровенно:
– Да не хочу я жениться! Они мне все сначала нравятся, только… больше двух недель жить с одной не могу. На первых порах, вроде бы, ничего, а потом – глаза бы на них не смотрели. Надоедают, тошно становится. Помучаюсь немного, и ухожу к другой. А там такая же история – скука смертная. Вот и получается, что семейная жизнь – это не для меня.
– Ну, ты молодец, – удивился Виктор, – отца родного переплюнул! Я в твоём возрасте ни о чём таком даже подумать не смел, а ты…
В общем, после разговора с сыном Силин окончательно утвердился в намерении найти ему достойную невесту, а для этого надо было ввести молодого человека в круг своих элитных знакомых. Спустя какое-то время через третьи руки Виктор получил приглашение на званый ужин к мэру города по случаю одного из новых государственных праздников. Пригласительный билет был на два лица, и мужчина отправился туда с сыном. Ждали гостей из Москвы, но самое главное – во время банкета Силин хотел познакомить Павла с золотой молодёжью, особенно с девушками. А там, чем чёрт не шутит, может быть и найдётся подходящая невеста.
3.
Особняк мэра был полон гостей. Лидии, дочери хозяина, шёл восемнадцатый год. Она окончила элитную школу, считала себя взрослой и вполне самостоятельной особой. Но мать, державшая её в строгости, думала иначе. Эта женщина постаралась вложить в душу дочери понятия чести и достоинства в лучших традициях русской классической литературы девятнадцатого века. Но век двадцатый, его лихие девяностые внесли свои коррективы и, смешавшись с книжными идеалами ушедшей эпохи, образовали в голове девушки некий коктейль из двух столь непохожих, порой взаимоисключающих мировоззрений.
Лида вместе с матерью встречала и рассаживала гостей – каждого на своё место. Столы буквально ломились от всевозможных изысков. Впервые наравне со взрослыми девушке позволили участвовать в столь важном для отца, почти государственном мероприятии. Здесь были не только отяжелевшие от бесконечных забот руководители всевозможных рангов, но также их жёны и юные наследники. Многих девушка знала, однако мелькали и новые лица. Соседняя комната была оборудована для танцев, и красавица чувствовала себя почти Наташей Ростовой в преддверии своего первого бала.
Павел тоже никогда не присутствовал на подобных мероприятиях, и после длительного общения с сермяжной «фанерской» публикой высшее общество было ему в диковинку. Конечно, мэр пригласил сюда и «новых русских» – куда же без них. Однако даже эти сказочно разбогатевшие за несколько лет нувориши, близкие к криминальному миру, старались соответствовать случаю и не выпячивали свою грубую неотёсанную сущность.
Лидия блистала первозданной красотой цветущей юности. Новое белоснежное платье выгодно выделяло её из толпы, подчёркивая изящные формы юной дивы. Мужчины были от неё в восторге, а Павла она буквально сразила своей обворожительной улыбкой и ласковым мелодичным голосом. Девушка усадила Силиных за праздничный стол и упорхнула.
Но она произвела на молодого человека столь сильное впечатление, что тот не ел, не пил и едва дождался момента, когда, наконец, отзвучали последние тосты и послышалась ритмичная танцевальная музыка. Молодёжь высыпала в соседнюю комнату, чтобы размяться после обильного застолья, однако первый медленный танец девушка танцевала с другим, что было весьма неприятно Силину, который не привык ждать.
Правда, настойчивости Павлу тоже было не занимать. И спустя какое-то время произошло то, к чему он так стремился – одной рукой парень обнимал за талию свою прекрасную нимфу, вторая нежно ласкала её тонкие пугливые пальцы. Но разговор не клеился. Скорее всего, потому что молодой человек чувствовал значительное духовно-интеллектуальное превосходство над собой этой умной начитанной девушки. С такими ему ещё не приходилось встречаться. Но именно это и цепляло слишком опытного для своих лет сердцееда.
Она заговорила с ним о непонятных для Павла тонких материях – о литературе, об искусстве, о живописи. А он, отвечая невпопад, думал совсем о другом. Пытаясь скрыть своё невежество, он старался разбудить в девушке запретную для неё чувственность, чуть сильнее дозволенного прижимая её к себе и будто бы случайно касаясь грудью прелестных девичьих выпуклостей. Так, неспешно передвигаясь по залу вдвоём, они дополняли друг друга – обоим было тревожно, весело и немного жутко. Но как только стихла музыка, когда настало время расставаться, Лидия вдруг забеспокоилась, сообразив, что позволила незнакомому парню перейти ту невидимую черту, за которой находилось нечто таинственно-пугающее, сладкое, но запретное. Такое, о чём нельзя было даже подумать порядочной девушке. Она ушла в расстроенных чувствах, и больше в этот вечер не позволяла Павлу приближаться к
