Глава 26
ЦАРИЦА САВСКАЯ
Я та — чье имя славится повсюду,
Под рокот арф и лиры звон;
В сказаньях вечных я пребуду
Певцов всех стран и всех времен.
За разум мой, могущество и силу
Мне служат все, познавшие меня.
Я — Саба. Я молюсь светилу
Всепобеждающего дня.
Мирра Лохвицкая
Саба, Билкис, Македа, Маликат, Балкида, царица Юга, царица Савская... Это имена одной и той же легендарной женщины, упоминаемой в мифах Ближнего Востока и Африки. Она — олицетворение тайн и соблазнов легенд Востока, ее потомками считали себя эфиопские императоры и продолжают считать местные иудаисты — фалаша.
В Библии она упоминается без имени. Царь Соломон якобы разгадал все ее загадки, но кто была эта таинственная женщина, которая прибыла в Иерусалим из глубин Аравии, чтобы убедиться в мудрости Соломона, никто не знает. Да и была ли вообще?
Сейчас почти точно известно, что Царица Савская принадлежала к роду сабейских царей-жрецов — мукаррибов. Согласно эфиопской легенде, в детстве царицу Савскую звали Македа. Родилась она приблизительно в 1020 году до нашей эры в стране Офир, которая простиралась через все восточное побережье Африки, Аравийский полуостров и остров Мадагаскар. Обитатели страны Офир были светлокожими, высокорослыми и добродетельными. Они слыли хорошими воинами, пасли стада коз, овец и верблюдов, охотились на оленей и львов, добывали драгоценные камни, золото, медь и умели выплавлять бронзу. Столица Офира — город Аксум — находилась в Эфиопии. Есть предположение, что это местность, известная позже как Софала, и именно в этой связи Джон Мильтон в «Потерянном рае» Софалу и упоминает. Кстати, позже в этих местах португальцы будут предпринимать экспедиции в поисках золотых копей царицы Савской.
В пятнадцатилетнем возрасте Македа отправилась царствовать в
Южную Аравию, в Сабейское царство, где стала царицей Савской. Она правила царством около сорока лет. Ее владения находились на юго-западе Аравийского полуострова, где сейчас Йемен. В легендах Аггады (область талмудической литературы) государство царицы Савской описывается как волшебная страна, где песок дороже золота, где растут деревья из Эдемского сада, а люди не знают войн.
Греческие и римские мифы приписывали царице Савской неземную красоту и мудрость. Она владела многими языками, славилась самодержавной власти и являлась Верховной жрицей Планетарной Соборности. В ее страну на «Собор Мудрости» приезжали верховные жрецы с разных континентов для принятия важных решений, касавшихся судеб народов планеты. На один из таких Соборов прибыли Атира и Анахарсис.
Ими двигали не столько проблемы общепланетарные, как интрига вокруг персоны самой царицы. Развенчание мифов — главная задача, которую перед собой ставили герои «Верующего...», а здесь — целая загадка.
Легенды рассказывали, что страна царицы Савской очень богата и красива. Атира и Анахарсис убедились в этом. Столица государства Мариб, по преданию, находилась где-то у стыка границ Намибии, Ботсваны и Анголы.
Владычица Сабы жила в мраморных дворцах, обнесенных орнаментированной стеной из цветных камней. Дворцы окружены садами с бьющими ключами и фонтанами, где пели птицы, благоухали цветы и повсюду распространялся аромат бальзама и пряностей. В садах гуляли дикие звери — тигры, пантеры, укротительницей которых считалась царица. Гордостью Сабейского царства была гигантская плотина к западу от Мариба, которая держала воду в искусственном озере. Через сложную систему каналов и стоков озеро поило крестьянские поля, а также фруктовые плантации и сады при храмах и дворцах. Длина каменной дамбы достигала 600, а высота — 15 метров. Вода в систему каналов подавалась через два хитроумных шлюза. За плотиной собиралась не речная вода, а дождевая, раз в год приносимая тропическим ураганом из Индийского океана. Коран утверждает, что ирригационная система была разрушена небом как кара за язычество. В реальности же катастрофу учинили римляне, разграбившие город и разрушившие шлюзы в наказание за отчаянное сопротивление жителей Мариба.
Предания, легенды, мифы... При всем при этом нашим героям не терпелось увидеть саму царицу. По одним легендам, она была сказочно красива и умна, по другим — у нее было дьявольское начало. Царь Соломон якобы хитростью проверил, так ли это. Ведьмы имели вместо ног козлиные копыта. Чтобы убедиться в этом, он построил павильон со стеклянным полом, запустил туда рыбок и предложил Билкис пройти через этот зал. Иллюзия настоящего бассейна была столь сильна, что царица Савская, переступив порог павильона, сделала то, что инстинктивно делает любая женщина, входя в воду, — приподняла платье. Всего лишь на мгновение. Но Соломон успел увидеть тщательно скрываемое: ноги царицы были человеческими, но весьма непривлекательными — они были кривые покрыты густыми волосами. Соломон не удержался и воскликнул, что даже при такой красоте этот изъян слишком большой. И все же, когда Билкис впервые появилась перед Соломоном в сопровождении всей своей свиты, десятков полуобнаженных девушек в подарок царю и двух охранявших ее пантер, он был поражен и не смог устоять перед ее красотой и величием.
Говорят, что и тысяча женщин спустя много лет не помогла Соломону забыть ее. А надо сказать, что у Соломона было семиста жен и более трехсот наложниц. Полгода продолжался их роман. Все это время Соломон не расставался с ней и непрестанно дарил дорогие подарки. Когда же выяснилось, что Билкис беременна, она покинула царя и вернулась в Сабейское царство, где и родила сына Менелика, ставшего первым эфиопским царем. Ему была уготована славная судьба. Соломон и царица Савская считаются в эфиопских преданиях родоначальниками трехтысячелетней династии императоров Абиссинии.
Атира и Анахарсис вступили во дворец, и их взору предстало поистине грандиозное зрелище. Царица восседала на троне, сделанном из слоновой кости и инкрустированном золотом и драгоценными камнями. Неземная красота царицы поразила их. Она была одета в дорогие одежды, на голове золотая корона со страусовыми перьями. Такую корону она надевала в торжественные моменты. Свита ее состояла из черных карликов, а гвардия — из светлокожих высокорослых гигантов. Да и сама она не была смуглянкой, как многие представляли. Черные волосы обрамляли лицо с мраморной кожей. Глаза излучали мягкий свет, который завораживал. Она была из династии египетских царей, отцом был Бог, которого она страстно желала видеть. Ей были знакомы языческие идолы и предшественники Гермеса, Посейдона, Афродиты. Она была склонна к признанию чужих богов, но всегда поклонялись Солнцу. Билкис владела искусством интриг для удержания власти и была верховной жрицей некоего южного культа нежной страсти. Она знала толк в составлении любовных заговоров.
На мизинце носила колдовской перстень с камнем, называвшимся астерикс — самоцвет предназначался философам и влюбленным и неизвестен современной науке.
Царица умела составлять эссенции из трав, смол, цветов и корней. Это одно из первых упоминаний об искусстве парфюмерии. Оно, кстати, тоже держалось в тайне.
Атира оценила женскую красоту царицы по достоинству, но ходили и другие легенды, которые хотелось проверить. Одна из них вещала о мудрости царицы Савской — купца, дипломата, воительницы, умелой правительницы большого и процветающего края. В этом предстояло еще убедиться. Атира решительно направилась к трону и преклонила колено.
— Приветствую тебя, царица Савская! Я Атира из Грама, а это мой спутник — скифский философ Анахарсис. Просим твоего соизволения присутствовать на Соборе верховных жрецов.
Царица обвела их взглядом и еле уловимым жестом приказала слугам отвести Анахарсиса и Атиру на подобающее им место. Тем временем съезжались гости, зал заполнился голосами. Но когда царица встала с трона, все разом умолкли и застыли в поклоне. Собор начался.
Атира услышала голос, который лился, будто мелодия самого тончайшего инструмента. Речь царицы была так же мудра, как и красива. Все с благоговением внимали той, что покорила сердце самого Соломона.
Величественная осанка, спокойная речь произвели впечатление на присутствующих.
— Я слышал об этой царице много разного, но теперь убедился, что слава о ней не преувеличена, а наоборот, даже в малой степени не раскрывает всех достоинств этой дивной женщины — произнес Анахарсис, тихо общаясь с Атирой. — Ей приписывают много всяких поступков, но в одном я уверен — она шла не покориться Соломону, который будто бы грозился пойти на нее силой, если она не приедет к нему. И ехала к нему в такую даль не из чистого любопытства — загадки загадывать, как утверждают многие, а для того чтобы договориться о свободном проходе караванов по пустыне до Иерусалима. Именно через Израиль проходила Дорога благовоний — путь из Сабы в Египет, Финикию и Сирию протяженностью две тысячи километров.
Ее визит описан в десятой главе Третьей книги Царств (I Царей), а также в девятой главе Второй книги Паралипоменон (II Хроник).
«И пришла она в Иерусалим с весьма большим богатством: верблюды навьючены были благовониями и великим множеством золота и драгоценными камнями; и пришла к Соломону и беседовала с ним обо всем, что было у нее на сердце. И объяснил ей Соломон все слова ее, и не было ничего незнакомого царю, чего бы он не изъяснил ей.
И увидела царица Савская всю мудрость Соломона и дом, который он построил, и пищу за столом его, и жилище рабов его, и стройность слуг его, и одежду их, и виночерпиев его, и всесожжения его, которые он приносил в храме Господнем. И не могла она более удержаться и сказала царю: верно то, что я слышала в земле твоей о делах твоих и о мудрости твоей; но я не верила словам, доколе не пришла, и не увидели глаза мои: и вот, мне и в половину не сказано; мудрости и богатства у тебя больше, нежели как я слышала. Блаженны люди твои и блаженны сии слуги твои, которые всегда предстоят пред тобою и слышат мудрость твою! Да будет благословен Господь Бог твой, Который благоволил посадить тебя на престол
Израилев! Господь, по вечной любви Своей к Израилю, поставил тебя царем, творить суд и правду.
И подарила она царю сто двадцать талантов золота и великое множество благовоний и драгоценные камни; никогда еще не приходило такого множества благовоний, какое подарила царица Савская царю Соломону».
В ответ Соломон также одарил царицу, дав «все, чего она желала и чего просила».
После этого визита, согласно Библии, в Израиле началось небывалое процветание. Предания описывают роскошь, которую смог позволить себе Соломон. Он сделал себе престол из слоновой кости, обложенный золотом, точь-в-точь как у Билкис, и даже превосходил его своим великолепием. Кроме того, Соломон сделал себе двести щитов из кованного золота, и все сосуды для питья во дворце и в Храме были золотыми. «Серебро во дни Соломона вменялось ни во что» и «превзошел царь Соломон всех царей земли богатством и мудростью».
— Таким величием, я думаю, Соломон отчасти обязан визиту царицы Савской.
— Очень даже может быть. По преданию, Соломон не только влюбился, но и женился на ней. Вернулась она домой не одна, а с сыном, которого
26. Понятие о Боге извращено; понятие о морали извращено: но на этом не остановилось еврейское жречество. Можно было обойтись и без всей истории Израиля: прочь ее... Эти жрецы устроили чудо из искажения, документальным доказательством которого является перед нами добрая часть Библии: прошлое собственного народа они перенесли в религию с полным надругательством над всяким преданием, над всякой исторической действительностью, иначе говоря, сделали из этого прошлого тупой механизм спасения, соединивши вину против Иеговы с наказанием, благочестие с наградой. Этот позорнейший акт исторического извращения мы чувствовали бы гораздо болезненнее, если бы тысячелетнее церковное истолкование истории не притупило в нас требования к честности in historicis. А церкви вторили философы: ложь «нравственного миропорядка» проходит через все развитие даже новейшей философии. Что означает «нравственный миропорядок»? То, что раз навсегда существует Божья воля на то, что человек может делать и чего не может, что ценность народа и отдельной личности измеряется тем, как много или мало он повинуется Божьей воле; что в судьбах народа и отдельной личности воля Божья оказывается господствующей, т. е. наказывающей и награждающей, сообразно со степенью послушания. — Действительность вместо этой жалкой лжи гласит: тот человек — паразит, который преуспевает на счет всего здорового в жизни, т. е. жрец, злоупотребляет именем Бога: такое положение вещей, при котором жрец определяет ценности, он называет «Царством Божьим», средство, при помощи которого достигается или поддерживается такое состояние, он называет «волей Божьей»; с хладнокровным цинизмом мерит он народы, времена, отдельные личности меркою полезности или вреда для власти жрецов. В самом деле: в руках еврейских жрецов великое время истории
Израиля сделалось временем упадка; изгнание, продолжительное несчастье, обратилось в вечное наказание за прошлые великие времена, за те времена, когда жрец еще был ничем. Из сильных, весьма свободных, удачных образов истории Израиля они сделали, сообразуясь с потребностями, жалких проныр и ханжей или «безбожников»; психологию всякого великого события они упростили идиотской формулой «послушания или непослушания Богу». Еще шаг далее: «Божья воля» (т. е. условие для поддерживания власти жреца) должна быть известна, — для этой цели необходимо «откровение». По-немецки: является необходимость в великой литературной фальсификации — открывается «Священное
Писание»; оно делается публичным со всей иерархической помпой, с покаянными днями, с воплями горести о «грехах». «Воля Божья» уже давно известна: вся беда в том, что чуждаются «Священного Писания»... Уже Моисей открыл «волю Божью»... Что же произошло? Раз навсегда, со строгостью, с педантизмом, формулировал жрец, что хочет он иметь, «в чем Божья воля», вплоть до больших и малых податей, которые должны были платить ему (не были забыты и самые вкусные куски мяса, так как жрец есть пожиратель бифштексов)... И с тех пор вся жизнь устраивается так, что нигде нельзя обойтись без жреца; во всех естественных событиях жизни — при рождении, браке, болезни, смерти, не говоря о «жертве» (трапезе), — является священный паразит, чтобы лишить все это естественности, «освятить» их, выражаясь его языком... Ибо нужно же понять это; всякий естественный обычай, всякое естественное учреждение (государство, судоустройство, брак, попечение о бедных и больных), всякое требование, исходящее от инстинкта жизни, — короче, все, что имеет свою цену в самом себе, через паразитизм жреца (или «нравственный миропорядок») в основе своей лишается ценности, становится противоценным, и даже более того: в дополнение требуется санкция, — необходима сообщающая ценность сила, которая, отрицая природу, сама создает ценность... Жрец обесценивает природу, лишает ее святости: этой ценой он существует вообще. — Неповиновение Богу, т. е. жрецу, «закону», получает теперь имя «греха»; средствами для «примирения с Богом», само собой, являются такие средства, которые основательнее обеспечивают подчинение жрецу: только жрец «спасает». В каждом жречески организованном обществе психологически неизбежными делаются «грехи»: они факторы власти, жрец живет грехами, он нуждается в том, чтобы «грешили»... Высшее положение: «Бог прощает тому, кто раскаивается»; по-немецки: кто подчиняется жрецу.
Фридрих Ницше. «Антихристианин. Проклятие христианству»
