- С чего ты завелся с утра, Работин? - не понимала плохого настроения мужа Ирина Николаевна.
Владимир Осипович и сам не мог объяснить своего отвратительного состояния. То ли далёкий день уборочной страды вспомнился. То ли соседи Чисторуковы со своим вечным «отдыхом» достали. Ну, конечно, соседи и уборочную напомнили, и настроение испортили.
Живут рантье Чисторуковы, как у Христа за пазухой - вольготно и красиво. Не работают, не учатся. Цветы на окнах в шикарной трёхкомнатной квартире да кошка Мурзя - все их заботы. Максим хорошее наследство от матери получил. Татьяна Ивановна городским торгом заведовала, много чего на себя приватизировала в окаянные девяностые годы – продмаг, овощехранилище… У Чисторуковых и хлопот никаких по жизни нет. Знай, получай «аренду». Они уж весь мир туристами объездили. Только и «отдыхают» по белому свету. А за «хозяйством» частенько Ирина Николаевна присматривает.
Вот и сегодня с утра пораньше пожаловали:
- Тётя Ира, выручайте, пожалуйста! – зачастила Вера. – Отдыхать улетаем. Кошку да цветы разрешите опять на вас оставить?
- Ага! Как всегда, тётя Ира, - встрял и Максим. – Наши ключи у вас есть. Корм для Мурзи в холодильнике, а деньги, если что, - на холодильнике…
«Хоть бы раз сказали: уезжаем развеяться, или покупаться… - подумал Владимир Осипович. - А то - отдыхать! От какой работы устали-то, от рантье, что ли?».
И вспомнилась ему уборочная страда в колхозе. Рожь вымахала в рост человека. С трудом скосили её на валки для обмолота, А тут погода надолго испортилась, словно небо прохудилось. Дожди прибили рядки к почве. Буйная повилика оплела их. Подборщик комбайна шкрябал аж по земле своими проволочными стальными зубьями, рядок будто примёрз к полю.
Как из-под земли, у комбайна возник бригадир.
- Не идёт работа?
- Ни в какую! – пожаловался комбайнёр.
- А если таким манером?
Бригадир черенком деревянной лопаты взялся приподнимать и переворачивать на стерню рядок. Так он «прошёл» метров двадцать. В очередной раз взревел мотор, и масса рядка весёлым гулом отозвалась в чреве комбайна.
- Штурвальный! - бригадир передал деревянную лопату помощнику комбайнёра. – Вот таким манером!
И Вовка Работин взялся за лопату.
Работа для Вовки – привычное состояние. С шести лет в колхозе трудился. Теперь никто не верит: чего «малявка» мог в шесть лет в колхозе делать?! Да, например, горох «подсаживать». После сеялки почему-то на пахоте оставалось много семян. Вот и вдавливали дети всех возрастов палочками горошины в почву. В уборочную Володька вместе со всеми ребятами колоски подбирал. А потом, год от года подрастая, и ветки колхозным овцам заготавливал, и сено кучнил… А домашних дел и вовсе не пересчитать. Сызмальства за наседкой присматривал, чтобы цыплята не растерялись, чтобы коршун не налетел. Потом и дрова научился колоть, и сено косить,, и муку на мельнице молоть… Вырос в работе. Отец погиб в Отечественную. Как в деревне без работы? Но таким «манером» Вовка ещё не трудился. Хотя какая сложность - черенком лопаты рядок ржи взрыхлять! Да и не пацан он уже. Месяц назад аттестат зрелости получил. А физические работы в принципе все одинаковые: бери больше, бросай дальше, пока летит – отдыхай…
Через десять минут по лицу Работина каплями потёк пот. Подборщик комбайна чуть ли не царапал его кеды. Но было радостно: идёт дело, а это – главное. Через час «такого манера» комбайн казался Володьке прожорливым змеем Горынычем. «Змей» дышал на него мякинной колючей пылью, соляровой гарью и хлебным полуденным зноем. До вечера была целая вечность. Не споткнуться бы, не упасть на ржаной рядок сжатым колосом. Через другой час усталость наполнила все мышцы юноши и разлилась по всему телу. Очень хотелось полежать в тени от комбайна, потянуться со стоном радости, а потом выпить целый термос студёной родниковой воды. Но нельзя. Сто лошадиных сил рвались вперёд. И только от него, Вовки Работина, зависело намолачивать комбайну бункер за бункером зерно для людей или встать вкопанным среди безграничного степного простора. Довольный комбайнёр уже запел свою постоянную «безголосую» песню. Вовке было лихо от жары и усталости, от гари и рёва «Горыныча». Но он старался думать о чём-нибудь светлом. Работин фантазировал, что он кормилец человечества, что он накормит весь мир пахучим ржаным хлебом из зерна этих слежавшихся рядков.… Или, что он, – Павка Корчагин, и без него никак не обойтись России. Хорошо, что роман «Как закалялась сталь» изучали в школе. В школе много чего нужного изучали. Оттого и «Аттестат зрелости» выдали. Вспомнились даже стихи Некрасова на смерть Добролюбова.
Природа мать, кода б таких людей
Ты иногда не посылала миру
Заглохла б нива жизни…
Стихи были написаны будто про него, Володьку Работина, - это он самый нужный человек на земле.
Забыл уж Владимир Осипович, как закончился тот день. Он даже не стал умываться после «такого манера», не стал ужинать. Скорее бы на сеновал - сладко потянуться и спать…
Да и позже в городе, куда переехали с Ирой жить, работа в типографии никогда не была мёдом. Это про конторских людей говорят: «Ничего, тяжелее бумаги не поднимают». А в типографии бумага тоннами через руки проходит. Правда, всюду - машины. Но кто не знает, как у нас на машинах работать: кнопку нажал и спина вспотела…
«Эх, да что говорить?! - отмахнулся от воспоминаний, как от назойливых шершней на том ржаном поле Владимир Осипович. – А они – «Отдыхать»!
- Ну, с чего ты с утра распаляешься - подошла к Владимиру Осиповичу жена. – От зависти Чисторуковым, что ли?!
- Было бы кому завидовать, - ответил Владимир Осипович. – Я на тебя сержусь…
- Что так?
- Опять согласилась за «хозяйством» «отдыхающих» присматривать. Ты всегда хлыстунами пренебрегала. Эти тунеядцы тебя служанкой сделают.
В горячке Владимир Осипович чуть было не напомнил Ирине переплётный цех, где она делала по двадцать тысяч твёрдых книжных крышек за смену. Даже невозможно представить, сколько это много. А в долгожданные выходные они колесили по магазинам. Надо было детей кормить-поить, обувать и одевать, растить и образовывать. Отдыхать было совсем некогда. Но не сказал. Ирина как-то «просяще» улыбнулась.
- Успокойся, Володя, - сказала она. - Приедут туристы, я им верну ключи.
- Вот хорошо, Ира! Вот молодец! Ты всегда с полуслова понимаешь меня. И я уже не сержусь. Я на дачу собираюсь.
- Чего зимой на даче делать?
- Не отдыхать, конечно. Надо сетку металлическую в погребе на ящики с овощами натянуть. Грызуны в подполе завелись – беда!
- Ох, уж эти грызуны! – возмутилась и Ирина Николаевна.
Март 2017. |