Oh, Holy Night

Гос­по­ди! О чем ты толь­ко ду­мал, а?! — я не пе­рес­та­вала кри­чать. Я не мог­ла зат­кнуть­ся. Бес­смыс­ленно сей­час уже ру­гать Эд­ди — что сде­лано, то сде­лано.

  — Я не хо­тел! Я не ви­новат! Не хо­тел!..

  — Ап­те­ка ско­ро зак­ро­ет­ся! — вос­клик­ну­ла я, от­пустив бра­та.

      Я пош­ла по пус­ту­ющей пло­щади, ку­та­ясь в буш­лат. Ког­да я ора­ла на бра­та, то не при­дала зна­чения тем­ной фи­гуре, прос­коль­знув­шей за дверь ап­те­ки.

      Ос­та­новив­шись у ел­ки, я вновь на­чала петь…

Oh holy night! The stars are brightly shining,
It is the night of the dear Saviorʼs birth.
Long lay the world in sin and error pining,
Till He appearʼd and the soul felt its worth…

      Ни­кого уже вок­руг не бы­ло. Сло­ва еле вы­лета­ли из мо­его гор­ла, но я про­дол­жа­ла, ры­дания все под­ка­тыва­ли и под­ка­тыва­ли, уду­шая ме­ня и зас­тавляя за­дыхать­ся.

A thrill of hope the weary world rejoices,
For yonder breaks a new and glorious morn.
Fall on your knees! Oh, hear the angel voices!
Oh night divine, Oh night when Christ was born;
Oh night divine, Oh night, Oh night Divine.

      Но я пе­ла, пе­ла сквозь сле­зы…

Truly He taught us to love one another,
His law is love and His gospel is peace.
Chains shall he break, for the slave is our brother.
And in his name all oppression shall cease.

      На се­реди­не пес­ни я за­мети­ла, что та же са­мая фи­гура выш­ла из ап­те­ки и нап­ра­вилась пря­мо ко мне. Я наб­ра­ла по­боль­ше воз­ду­ха и пос­та­ралась за­петь по­силь­нее и без дро­жания в го­лосе, ути­рая мок­рые до­рож­ки со щек, по­ка че­ловек в чер­ном ме­ховом паль­то, боль­ших круг­лых оч­ках и ци­лин­дре до­бирал­ся до ме­ня.

Sweet hymns of joy in grateful chorus raise we,
Let all within us praise His holy name.
Fall on your knees! Oh, hear the angel voices!
Oh night divine, Oh night when Christ was born;

      Он очу­тил­ся ря­дом со мной и за­сунул ру­ку во внут­ренний кар­ман паль­то, дос­тал от­ту­да две бу­тыли из тем­но-зе­лено­го стек­ла, в ко­торых плес­ка­лась жид­кость, спо­соб­ная прод­лить жизнь ма­тери или во­об­ще спас­ти… и по­ложил их в шап­ку, в ко­торую ра­нее мы со­бира­ли день­ги.

      Я до­пела пос­леднюю строч­ку…

[/i]

      …и взгля­нула на нез­на­ком­ца.

  — Вы прос­то…ку­пили это для нас?.. За­чем? От­ку­да зна­ете?!

  — Нет, я не под­слу­шал, да, ха-ха! Это вас сму­ща­ет? Так за­будь­те о сму­щении, возь­ми­те это ле­карс­тво и пос­тавь­те ва­шу мать на но­ги, — он рас­тя­нул­ся в улыб­ке до ушей.

  — Как… я мо­гу вас бла­года­рить?.. — про­шеп­та­ла я, не­довер­чи­во пог­ля­дывая то на мик­сту­ру, то на не­го.

  — Спой­те мне еще…

      И я не взду­мала от­ка­зать…

Год и трис­та шесть­де­сят че­тыре дня спус­тя.

      Ап­ло­дис­менты пуб­ли­ки, со­фиты нап­равле­ны на сце­ну Боль­шо­го Те­ат­ра. Сквозь тол­пу, смот­ря­щую на ме­ня, оде­тую в кре­мовое платье с до­рож­ка­ми из блес­ток, я раз­ли­чаю ма­му, бра­та, Вил­ли Вон­ку и се­мей­ство Ба­кетов. Мис­тер Вон­ка что-то ув­ле­чен­но рас­ска­зыва­ет ма­ме, а Чар­ли и Эд­ди, как по­том ока­залось, об­сужда­ли мой ис­кро­мет­ный де­бют.

      Я дав­но пе­рес­та­ла ве­рить в мою меч­ту. Ров­но до то­го мо­мен­та, как один че­ловек, по­дарив­ший спа­сение мо­ей ма­тери, по­верил в ме­ня на опус­те­лой пло­щади у рож­дес­твенской ели.

      Зав­тра Рож­дес­тво, а се­год­ня про­шел кон­церт в его ка­нун с мо­им учас­ти­ем.

      До сих пор не ве­рю сказ­ке на­яву.

      А та ночь… И вправ­ду бы­ла свя­той и вол­шебной, точ­но как в пес­не.