Глава 36
После обеда Наташа вместе с сестрой и Ванечкой уехали на автобусе к ним домой, в райцентр. Зина с мамой занимались с Егоркой, который входил в свой самый интересный возраст, когда малыши начинают говорить. Все отцы, не говоря уж о матерях, любят водить своего ребёнка за ручку, называя различные предметы, и спрашивая потом: «А это что? А это как называется?» И при правильном ответе целуют и тискают ненаглядное чадо, приговаривая разные нежные словечки. Егорка быстро полюбил такое развлечение и уже подобрался не только к названиям, но и к глаголам с определениями. Уложив уставшего от игры малыша, мама приступила к «допросу» дочери.
– Зинуль, расскажи, как ты там. У тебя вроде был муж, а потом вы разошлись. А теперь как?
– Знаешь, мам, я как-то не смогла найти свою половинку. Может, я совсем не могу полюбить? Есть же такие люди, хорошие, нормальные, но влюбиться так, как в романах или сериалах, не могут. У каждого человека есть недостатки, но когда влюбляются, их не замечают. А я вот так не могу. Со своим первым парнем мы были замечательные друзья. Ещё с института. Он говорил, что любит меня, а я отвечала, что он мне тоже нравится. По работе помогал, мы всё делали вместе. И в экспедициях спали вместе, как муж и жена. Но вот что-то не задело, не тронуло души. Наверно, у меня просто холодное сердце, неспособное любить. Даже когда мы официально поженились, ничего не изменилось. Да, он мне нравится, да и сейчас тоже, умница, хороший товарищ, и на внешность не урод, а вот нет привязанности! Если мы расставались, в командировку, или ещё куда по делу, то я почти не вспоминала о нём, зная, что у него всё в порядке, и беспокоиться нечего. Другие женщины переживают разлуку, тоскуют, а я – нет. Он очень любил меня, а я просто не хотела его огорчать. Знаешь, мам, иногда такое сильное выражение любви с его стороны не вызывает ответного чувства, а даже наоборот. Чувствуешь свою вину, что не можешь ответить ему так, как он заслуживает, и это ещё больше отталкивает. Он ведь так и не женился во второй раз после нашего развода и тягостных объяснений. Я почти уверена, что, если бы я вернулась, он был бы счастлив. Но я не хочу счастья такой ценой.
Мама внимательно слушала, изредка вставляя свои замечания.
– Знаешь, дочка, у многих супружеских пар бывает такое расхождение. У одних оно преодолевается привычкой, у других – чувством благодарности. И дети , любовь к ним, забота и воспитание тоже помогают укреплению семьи. Бездетные семьи редко сохраняются до конца жизни. Разве что ребёночка возьмут на воспитание.
– Наверно, ты права, мам. Но, понимаешь, когда я второй раз начала встречаться с другим мужчиной, у меня тоже ничего не получилось. Я и писем вам не писала, потому что нечего было сказать, а огорчать вас с папой не хотелось.
– Ну, и как ты сейчас хочешь? Вернуться обратно? Или здесь останешься?
– Не знаю, мама. Ничего пока не знаю. Просто хочу сменить обстановку и работу.
– Ну и правильно. Жизнь сама покажет. Может, все твои лазанья по горам да по пещерам тебе уже поднадоели, захочется покоя, семьи, уюта, детей. Я же вижу как ты радуешься Егорке. А раньше-то, небось, с детьми и не водилась?
– Ты права. Сегодняшние сутки что-то перевернули во мне. И это горе у Вари с сыном, всё одно к одному. Я раньше была просто созерцательницей, а теперь вдруг осознала, что жизнь одна, очень хрупкая, её надо любить и беречь. Иногда требуется, чтобы тебя тюкнуло по темечку, тогда всё и встанет на своё место.
– Вот-вот. Ты всё поймёшь, девочка моя. Только не залезай больше на свою башню. Смотри на жизнь проще, не требуй многого, лучше сама отдавай больше людям.
У Зины покатились по щекам непривычные слёзы а мама прижала её голову к груди, и говорила, говорила, поглаживая волосы и плечи:
– Всё будет хорошо, доченька, всё наладится. У нас с твоим папой тоже по началу не было горячей страсти. А потом, когда родился Витюша, всё изменилось. Мы намертво приклеились друг к другу. Я понимаю, что мы все не вечны, но всё равно боль последнего расставания всегда тяжела. Зато остаются дети, внуки… У тебя тоже всё будет, слышишь, родная моя, ещё родишь свою кроху и вырастишь…
Место, где обнаружили преступников, было не далеко, немного больше двадцати километров от города. Половина дороги состояла из грейдера и грунтовки, но сержант виртуозно справлялся с выбоинами и кочками, не жалея шин и подвески. Минут через пятнадцать мы уже были в указанном месте, и увидели старый «москвич» и пустую полицейскую машину. У меня сразу сжалось сердце в нехорошем предчувствии. Выскочившая Лена растерянно стояла на дороге, со страхом озираясь вокруг, пока её взгляды и всех приехавших не увидели людей, лежавших в стороне, возле кустов у лесочка. Почти одновременно с нами подъехали ещё три машины, и выскочившие из них люди в форме бросились туда, рассыпаясь по периметру всего пространства.
Перед нашими глазами открылась вся картина трагической схватки с преступниками.
Как потом показало следствие, всё произошло в считанные минуты.
…Через несколько километров сержант-водитель и старшина вместе с Юрой и Николаем наткнулись на стоящую у обочины дороги машину, ту самую, которую они искали по описанию. Вокруг никого не было видно, а недалеко сбоку начинался реденький лесок, спускающийся к оврагу.
Как выяснилось, сбежавшие бандиты не стали далеко уходить, а решили дождаться другого транспорта, чтобы захватить и спокойно ехать дальше. Их устроила бы любая машина, даже трактор. Трактор даже лучше, меньше вызовет подозрений. На просёлочной дороге движение всегда редкое, это не автомагистраль, но для преступников время не имело особого значения, к вечеру сделать захват было бы даже лучше. Любой водитель, увидев прямо на дороге пустую машину, обязательно остановился бы и вылез, чтобы узнать, в чём дело. Машина с полицейскими номерами стала просто находкой, гарантом будущей безопасности.
Когда они увидели приближающихся полицейских, то залегли в низких придорожных кустах. У чернявого одна рука была беспомощной от удара монтировкой, но двое других были очень опасны, лихо владели ножами, длинными, как кинжал. Острые и прочные, лезвия входили в тело почти без усилий.
Наскоро осмотрев пустую машину и отправив координаты начальству, старшина, Юрий и Николай двинулась осторожно к лесу. Сержант-водитель остался в машине поджидать едущую подмогу. Хотя у старшины и Николая было оружие, никто не ожидал такого жестокого нападения. Из кустов выскочил Лысый, за ним Седой, с ножами-кинжалами в руках. Старшина успел выстрелить, прежде чем нож Лысого попал ему в горло, но его пуля лишь прострелила ногу бандита. Может быть, он и целился по ногам, чтобы взять живьём, теперь уж не узнаешь. Всё же это на несколько мгновений остановило верзилу, и Николай уложил Лысого выстрелом в голову.
На первый же звук выстрелов сержант мгновенно выпрыгнул из машины и помчался к кустам, на бегу доставая пистолет. Он увидел, как Седой, выхватив оружие из рук упавшего старшины, начал целиться в Николая, сжимая нож другой рукой. Юрка сбоку метнулся к другу, повалил его. Два выстрела прозвучали почти одновременно: сержант выстрелил позже на долю секунды и раздробил руку главарю, державшую пистолет. Пуля бандита попала в грудь Николая, слегка зацепив Юрин бок. Тем не менее, Юрка успел вскочить и бросился ему навстречу просто со звериной яростью. Сержант побоялся стрелять, чтобы не попасть в своих с такого близкого расстояния, и рванулся вперёд, выстрелив в бандита уже почти в упор. Однако, падая, последний успел всадить Юрке нож, нанеся смертельную рану.
Схватив чемоданчик, я бросился к лежащим. Николай был без сознания, но живой, и им занялся врач из «скорой помощи», а я склонился над Юрой. Санитары оттащили в сторону труп убитого бандита, и я увидел бескровное Юрино белое лицо. Нож вошёл в область сердца, и сдерживал поток крови, которая вытекала из-под лезвия тонкой струйкой. Его нельзя было вынуть, иначе кровь вытекла бы фонтаном. Я вколол нужные в таких случаях препараты, но понимал, что жить ему осталось несколько минут.
Подбежавшая Лена со страхом посмотрела на Юру, потом увидела мой безнадёжный взгляд и медленно опустилась на колени. Через несколько секунд под действием лекарства он очнулся, его взгляд стал осмысленным и остановился на склонившейся Лене.
– Юра, Юрочка, – тихо говорила она сквозь лившиеся слёзы и видя страшный клинок в его груди. – Любимый мой, не уходи, у нас с тобой будет ребёночек, потерпи немножко, всё будет хорошо…
В глазах Юры возник такой радостный свет, губы пытались улыбнуться, а я, не раз видевший смерть и на операционном столе, и после, в реанимации, стоял без чувств, с пережатым дыханием в горле.
– Мы назовём сыночка Лёнечкой, в честь твоего отца, – продолжала тихо приговаривать Лена, – как Витя назвал своего сына Егоркой, в честь своего отца. Будет Леонид Юрьевич. И он тоже станет моряком, как ты. Жизнь тогда станет совсем другая, не будет никаких военных кораблей, а люди начнут исследовать новые земли, острова, строить города в океане. Так, как мы читали в фантастических книгах.
Лена держала Юру за руку, гладила и целовала его волосы, лицо, осторожно прикасаясь, словно боясь причинить ему боль. Слёзы катились, но она не пыталась их смахнуть, как будто боялась пропустить хоть секундочку взгляда на любимое лицо.
– Я так счастлив, Ленок, так счастлив, – с трудом, еле шевеля губами, тихо шептал Юра. Я знаю, что я теперь никогда не умру, что будет у меня продолжение...
Его слова было трудно разобрать, но Лена понимала всё. Они понимали друг друга сердцем.
И, когда голос Юры совсем пропал, а глаза его закрылись, его лицо продолжало оставаться счастливым, с лёгкой улыбкой на губах. Лена сидела с ним рядом, продолжая шептать слова, понятные только им.
Врач из скорой, закончив осмотр Николая, так и не пришедшего в чувство, и наложив на грудь повязку, сказал, что надо немедленно ехать в больницу и удалять застрявшую пулю. О внутренних повреждениях пока ничего сказать нельзя. Раненого осторожно перенесли в машину и увезли. Мы с Леной уехали на полицейской машине вместе с телом Юры и старшины. Лена по-прежнему держала Юрину руку, и, словно в забытьи, продолжала нашёптывать ему, как живому, всё, что не успела высказать раньше.
Позже мы узнали, что третьего бандита, чернявого с травмированной рукой, поймал сержант, сразу же погнавшийся за ним, увидев подъехавших оперативников.
Суд и всё последующее прошло мимо меня стороной. Мне и Лене уже было безразлично и наказание, которое присудят, и вообще весь процесс по этому делу. Некрологи в газетах и СМИ. Соболезнования. Только присутствие Серёжки, прилетевшего в тот же день из Питера, и наши близкие поддерживали нас. Я помню, что на похоронах Юры и старшины была масса народа, цветов и венков, звучал прощальный салют. Не представляю, что могло бы стать с Леной, если бы не будущий ребёнок.
Через неделю, отметив традиционные девять дней, Сергей возвращался В Питер. Он хотел, чтобы Лена поехала
