Каштан

      Летнее воскресенье умиротворенно растекалось по акватории морской гавани. Капитан 3 ранга по имени Валера - командир сторожевого корабля решил свой единственный выходной за месяц использовать с пользой для семьи и службы. Точнее - проверить несение дежурно-вахтенной службы на вверенном ему Родиной корабле.
      Не смотря на флотскую примету «Женщина на корабле - к несчастью», взял с собой на корабль жену Марину, которой надоело одной сидеть целыми днями дома и её подругу Людмилу - жгучую брюнетку с мыслью в глазах. Обе женщины лет тридцати были красивы и привлекательны
      Чтобы попасть на «железо» компании надо было добраться до рейда в «точку номер пять». Валера с дамами по перекинутым сходням трапа садится на пирсе в дежурный баркас. В моторном отсеке дробно начинает тарахтеть дизель и можно почувствовать, как под решетчатым деревянным настилом, на флоте, называемом «рыбиной», вращается гребной винт.
      - Отдать швартовы! Полный вперед! - решительно командует командир.
      Баркас ложится на выходной створ. Вогнутая дуга ласковой волны, бегущей вдоль борта, кипит белой пеной.
      - Хорошо-то как! - вздохнув бесподобной грудью, говорит жена Валеры, глядя на волшебную красоту моря.
      Подруга Людмила, подставив симпатичное лицо теплому ветерку, с любопытством спрашивает старшину баркаса.
      - Куда, - женщина, излучая свет сексуальной привлекательности, запинается, - едем?
      - Ездят на лошадях, а мы «идем», - улыбнувшись в душе, моряк солидно поправляет молодую женщину.
      - Ну, тогда, куда плывем? - не унимается бойкая и самоуверенная Людмила, хорошо знающая красоту ладно скроенной фигурки.
      - На флоте плавает только, - здесь уже не выдерживает сам кап-три, но на полуслове замолкает.
      Не скажешь же при дамах вслух то слово, о котором вы подумали. Сделав паузу, Валера выстреливает, будто стакан спирта выпивает.
      - Лом!
      Командир, худой как велосипед, стоя рядом с рулевым, продолжает внимательно смотреть на качающуюся линию горизонта. Молодой матрос-рулевой от вида знойных девчат обалдевает больше, чем от морской службы. Вместо того чтобы следить за курсом по компАсу, косится бешеным глазом юного жеребца на округлые женские бедра, поэтому баркас приседая на волне, начинает болтать из стороны в сторону.
      Валерчик, по-командирски не выдерживает и строго бросает через плечо:
      - На румбе!
      - Есть, на румбе!
      - По курсу не рыскать! Хватит болтаться, как, - командиру хочется сказать знаковое слово, но, вовремя взяв себя в руки, говорит, - ведро в проруби!
      - Товарищ моряк! Можно подержаться за руль? - опять начинаются «гражданские» просьбы Людмилы, которая вертит изящной головкой по сторонам, словно кормовая флюгарка-флаг на шлюпке.
      - Не за руль, а за штурвал, - назидательно поправляет матрос, которому хочется добавить, что, мол, настоящая женщина должна держаться в жизни не за штурвал, а за что-то стоящее, мужское! Но, посмотрев с опаской на строгого флотолюбца, этого не говорит, а тихо через плечо просит. - Товарищ командир! Прикажите им не вертеться, а стоять неподвижно. Пусть не виляют, - рулевой на «нерве» вздыхает и от смущения делает паузу, - оконечностями спины. Совсем невозможно сосредоточиться на заданном курсе!
      - Товарищ моряк! Дайте пожалуйста порулить! - опять начинает домогаться матроса подруга жены, поправляя прядь светло-каштановых волос, сверкающих алмазными капельками осевших на них морской воды.
      Моряка передергивает от, как он считает, незнания женщинами самых элементарных флотских понятий. Он вопросительно смотрит на командира, который снисходительно кивает головой.  Молодая женщина берет в руки штурвал, будто сковородку и начинаются танцы живота на ровной глади моря. Баркас начинает мотать из стороны в сторону, словно пьяного зайца на дороге.
      - Это что там за корова керосинит? Глаз, что ли нет? - слышится на весь баркас возглас моториста, вылезающего из недр моторного отсека, но от увиденных женщин матрос растерянно роняет за борт ведро.
      - Недорепонял! - повернувшись к корме, делает замечание командир  и показывает кулак, после чего моряк с видом баклана надетого на шест, пропадает в люке, будто в подпол - попой вперед.
      Чем ближе подходит катер к сторожевику, тем нетерпеливее становятся пассажирки на борту. Швартовка в море - это не парковка автомобиля в гараже. Волнение эффектно одетых женщин передается корпусу и кажется, что сам катер охвачен теми же чувствами, что и молодые наяды. Мощный баркас красивой пенной дугой, весело отталкиваясь от своей кильватерной струи, подходит к трапу.
      - Штурвал на борт! - командует старшина баркаса.
      В старинные романтические времена парусного флота старый боцман засвистел бы в дудку и щеголяя свои громогласным голосом скомандовал бы: "Фалрепные, караул и музыка наверх! Командира встречать!" Баркас с гребцами, вместо дизеля, зашабашил бы и удерживаемый баграми с крюками, остановился точно кормой к середине решетчатой доски трапа. Командир, довольный своими гребцами, первым выскакивая из шлюпки по традиции бросил бы через плечо: "Молодцы! Всем по чарке!" и сдобрил бы свои слова флотскими идиоматическими выражениями в виде морского приветствия. Вспотевшие и тяжело дышащие гребцы бы ответили: "Рады стараться,ваше благородие!"
      Встреча на борту была бы по уставу. Музыка играла марш. Команда стояла бы во фронте. На шканцах стоял караул, а офицеры в сюртуках и кортиках на бедрах стояли бы в линию, которую возглавлял бы старший офицер. Но на советском сторожевом корабле звучит будничная команда помощника командира, стоящего на ходовом мостике.
      - Принять баркас с правого борта!
      Баркас лагом, то есть бортом лихо притирается к сторожевику. Рокот мотора внезапно прерывается. Наступает оглушающая тишина, только слышен шелест платьев и плеск волны между бортами. Держась за поручни трапа, с легкостью первогодка, командир согласно флотской традиции первым подымается на корабль.
      - Смир-но! - протяжно звучит команда вахтенного. - Командир на борту! - добавляет старшина в микрофон «Каштана», установленного у трапа и включенного в режим общекорабельной трансляции.
      «Каштан» - это название громкоговорящей радиотрансляционной сети, обеспечивающей переговоры по всему кораблю. Его устройство просто. По виду - небольшая коробочка, пришпандоренная на переборке отсека или на трапе с множеством пипочек - переключателей. Есть здесь и микрофон - «банан», болтающийся на проводе. Главное - знай, как пользоваться этим прибором и умей правильно переключать нужные тумблеры. Когда забываешь правильно это делать, тогда начинаются… флотские байки.
      Подъем ангельских созданий на сторожевик - это лебединая песня. Железная палуба эрективно вздрагивает от вида прекрасной половины человечества. Впечатление такое, будто сам змий-искуситель решает посетить военный корабль и вогнать всех в плотский грех. Сколько в движениях женщин изящества и экспрессии, не передать. Пол экипажа корабля, побросав драйку палубы, собирается у трапа.
      «Эскорт» командира с задранными вверх прелестными головками, обходят грозный корабль. Неяды с женским любопытством и неподдельным интересом осматривают артиллерийское и минное оружие, которое вызывают у них чуть ли не детские восторг и восхищение. Удивляются кнехтам и задрайкам, боязливо дергаются у люков, из которых торчат любопытные матросские головы.
      Задают чумные вопросы: Где у корабля стоп-кран? Как выглядят морские дороги? Светофоры там есть? Как моряки в длительном плавании обходятся без женщин? Что обозначают золотые шевроны на обшлагах тужурок офицеров?
      - Даа-а ребята! Вот это «рыси» сейчас прорысили! Всем рысям рыси, - начинает восхищаться вахтенный матрос на трапе, собрав около себя морячков-бездельников, забыв, что не отключил свой «Каштан» от общей трансляции. - Давненько я такой красоты не видел! - по всем боевым постам начинает литься обычное обсуждение женских прелестей.
      - Вы только на их точеные фигуры посмотрите! На грудь, плечи, талию! Вот подержаться бы! - восхищается один из «знатоков» женщин. - Это же сказка сто одной потной ночи!
      - Бедра! Это же не бедра, а музыка и поэзия морской жизни! Каков изгиб, какая округлость!
     - Обратите внимание на ноги, особенно где они сходятся!
     - Губы, чувственный рот!
     - А глаза у жены командира? Это как два тумана, как два прыжка из темноты! - словами известной песни говорит первогодок из трюмной команды и мечтательно вздыхает, будто это его будущая девушка. - Красивая!
     - Красивым может быть закат! – поправляет салагу вахтенный. – А это шедевр! – и добавляет. - Нет, ребята! Все-таки наш командир молодец! Вкус у него есть! Этого у него не отнять!
      Обсуждение прелестей командирской жены и ее подруги, усиленное радиоаппаратурой, продолжает громко звучать из корабельных репродукторов по всему рейду.
После обхода веселого сторожевика женщины застревают в кают-компании. С аппетитом, уплетая флотские макароны с тушенкой и вертя прелестными головками, гостьи непроизвольно прислушиваются к тому, что слышится из всех корабельных репродукторов
      После обхода веселого сторожевика женщины застревают в кают-компании. С аппетитом, уплетая флотские макароны с тушенкой и вертя прелестными головками, гостьи непроизвольно прислушиваются к тому, что слышится из всех корабельных репродукторов.
      - Однако, Валера, - повернувшись к мужу и постукивая ложечкой по стакану с компотом, говорит жена, не поняв сразу, о чем идет речь по трансляции. - Интересные, но какие-то странные радиопередачи у  тебя передают на корабле.
      «Девчонки еще не слышали моего Старпома, - думает Валера-командир. - От счастья описались бы кефиром!»
      - А мне нравится, - скромно потупив взгляд, вздохнула Людмила и эротично приоткрыв рот, стеснительно прикоснулась к гюйсу матросика-вестового, что на флоте означало - привлечь удачу. - Так любви хочется!