— Давайте с Вас начнем, — Игнат Владимирович Копытов, следователь по делу Маргариты Шмелевой, подвинул стул Ирине. — А подруга пусть успокоится.
— Не успокоюсь! — крикнула Галка.
Она громко всхлипывала, ладонями размазывала слезы по щекам и хлюпала носом не хуже Иры.
— Тихо, тихо, Летягина, — увещевал Митрофаныч, пока следователь расспрашивал Иру о подруге. — Попей водички.
Он налил в кружку воды из-под крана и протянул Галке, она выпила ее залпом. Вода была невкусной, кружка стучала по зубам. Двое понятых, муж и жена из соседней квартиры, которые вызвали полицию, боязливо хлопали глазами на происходящее и переглядывались. Лелик согнулся на стуле возле окна и погрузился в свои мысли, обреченно разглядывая полы собственной съемной кухни.
После Иры Копытов взялся за Галку:
— Что можете рассказать о подруге? Были ли у Вас какие-то подозрения на счет задержанного? Говорила ли Шмелева о проблемах в семье? Был ли у нее кто-нибудь помимо Гусева?
Успокоившаяся ненадолго Галка снова залилась слезами. Слова следователя били по ушам: «Была, был, говорила». Зачем, зачем она отпустила ее утром?! Надо было повиснуть на ней и не пускать никуда без Лелика, а Галка отпустила, да еще и спать легла преспокойно. Как она могла не почувствовать, что Тусе плохо, что она за подруга после этого?
Рука Ирины легла на плечо, и девушка собралась. Надо выяснить, почему Лелик это сделал, а если не он, то кто? Лелик сказал, у Риты кто-то был в комнате — врет? Кто мог проникнуть к ним на четвертый этаж? По балконам, что ли залезли? А может, все это из-за того, что Рита увидела в зеркалах?
— Она увидела кого-то там, — рыдала Галка. — А он ее убил! Выходит, это он!
— «Увидела кого-то там», — повторил Копытов. — Где увидела?
— В зеркале!
— Так, — подытожил следователь. — Увидела кого-то в зеркале. Когда?
— Мы гадали в ночь на Крещение, — подсказала Ира.
— Так, — снова подвел итог зануда Копытов. — Значит, Шмелева увидела два дня назад в зеркале задержанного, то есть своего гражданского мужа, Гусева Алексея Сергеевича, правильно излагаю?
— Неправильно! — взвилась Галка на диване.
— Но Вы же только что сказали!..
— Лелика там не было! Она не его увидела! — кричала девушка на тупого полицейского.
Ира похлопала ее по спине.
— Тише, тише.
— Тогда, позвольте осведомиться, кого же увидела ваша подруга в зеркале? — допытывался следователь. На такое обращение с собой он, к его чести, не обиделся, а только во все глаза рассматривал заплаканную девушку.
— Демона! Она увидела демона! — выпалила Галка.
Ира фыркнула и со стоном вздохнула.
— Вон оно что, — не удивился полицейский, словно люди каждый день видят демонов — обычное дело. — Значит, увидела демона и… дальше что? — с завидным терпением выуживал он информацию из нервной, экзальтированной девушки, кстати, необычно красивой. Слегка раскосые глаза цвета темного янтаря, высокие скулы, пунцовые губы, из-за слез припухшие, и спутанные кудри светлых волос при оливковой коже. Явно примесь восточной крови, страшно подумать, как она красива, когда не заревана, да и сейчас от нее глаз не отвести, вон Митрофаныча и того проняло, как приклеился здесь, да и Поморенко, вместо того, чтобы следить за арестованным, шею свернул, вытягиваясь со своего стула.
— Он ее убил, что тут непонятного?!
Полицейский раздражал своей тупостью. Как еще ему надо объяснить? И так уже все разжевали и положили в рот, а он все хмыкает недоверчиво. Даже Лелик заинтересовался, поднял голову и смотрел на Галку без тени усмешки. Девушка не подумала о том, что буквально несколько минут назад обвиняла его в смерти подруги, а теперь кардинально изменила свое мнение. В данный момент она уже не была абсолютно уверена в том, что парень виноват, но расслабляться она ему не советовала бы.
Следователь Копытов почесал затылок, собирая воедино мысли, которые разбредались у него во все стороны рядом с этой девушкой.
— Вы хотите сказать, что на Маргариту Шмелеву напал демон? Так? — пытался он подсказать и выстроить стройную логическую версию, подобие версии, понимая, что здесь не может быть никакой логики.
— Нет! — возмутилась Галка, подсказывать ей не стоило.
— Опять нет? — Копытов зашел в тупик. Попробуй пойми! Интересно, почему у всех красивых девушек мозги устроены, как-то по-особому, а мышление невозможно предугадать?
— Девушка, — вмешался Митрофаныч, который тоже слушал, записывал себе в блокнотик и с кухни не уходил, — а Вы бы излагали свои мысли яснее. Может, еще водички дать?
— Я и так ясно излагаю! — Галку потрясывало на диванчике.
— Рита позавчера увидела что-то или кого-то в зеркале и чуть не рехнулась, — вступилась Ирина за подругу. — Я ведь вам уже все рассказала.
— Соловьева, и Вы туда же? — брови Митрофаныча подлетели кверху, стремясь к корням волос, что было бы странно, учитывая лысину. — Вы уже все следователю показали и, что-то ни он, ни я не услышали ни одного слова о демоне! Ни одного упоминания!
— Ирина, — обратился к ней Копытов, посмотрев на сурового участкового инспектора. — Давайте дадим выговориться Вашей подруге, а Вы пока помолчите, хорошо? Спасибо! Значит, гражданка Летягина, у нас с Вами получается такая версия: два дня назад пострадавшая Шмелева увидела кого-то в зеркале, предположительно… — он запнулся, кто послушает, получит нервный срыв от смеха, вон понятые, как вытаращились в самом начале опроса, так и сидят, еще чуть-чуть и глаза из орбит выпадут. Следователь взял себя в руки и продолжил. — Предположительно, демона, после чего тот ее… — Копытов снова споткнулся на слове и поднял взгляд на страдающую свидетельницу напротив себя. — После чего тот ее не убил, — закончил он предложение. Ну и версия! Звездец! Но нужно продолжить. — Теперь правильно?
— Да, — кивнула Галка. Наконец-то ее поняли.
— А что он сделал? — снова проявил нездоровый интерес Копытов.
— Я не знаю! — замотала головой девушка. Из-под ресниц снова обильно полились слезы.
Ира взяла ее за руку, успокаивая, подбадривая.
— Слушайте, — снова вмешалась она в затянувшийся допрос подруги. — Ну хватит уже, я ведь все вам рассказала. Вы что, не видите, в каком она состоянии?
— Сядьте, Соловьева! — внезапно посуровел Митрофаныч. — Теперь следствие хочет услышать от вас правду! Не забывайте, что совершено серьезное преступление!
При этих его словах Лелик дернулся на стуле у окна и провел скованными руками по лицу.
— Я хочу услышать от вас, девушки, что вы принимали тем вечером на своей вечеринке: наркотики, психотропные препараты, алкоголь какой пили? — наседал на подруг безжалостный дядька.
Лелик у окна был полностью согласен с такой постановкой вопроса, своим незаплывшим глазом он сверлил девушек.
— Да Вы что?! — хором возмутились подруги. — Ничего мы не принимали!
— Врать прямо в глаза следователю чревато! — присоединился Копытов. — Задержанный показал, что Шмелева пришла домой в состоянии сильного алкогольного опьянения, а может, и не только. Точно будем знать после проведения экспертизы. Так что вы пили? Что могло вызвать такие галлюцинации, как появление демона? Мы вправе требовать от вас проведения теста на содержание наркотиков в крови!
— Ничего мы не пили! — Галка вытирала щеки, а слезы все равно бежали, скатываясь сверху по ладоням.
Следователю Копытову было просто удивительно, сколько жидкости может вылиться со слезами из женского организма. Вот заставь, к примеру, его самого заплакать, да он и двух слезинок не сможет выжать из себя. Даже, когда он режет лук в больших количествах, допустим, на праздник, глаза краснеют, но слез от них не дождешься — а тут нескончаемый поток. А вот вторая девчонка покрепче будет: видно, что ей тоже не по себе, но держится, из рук себя не выпускает, не проронила ни единой слезинки, в отличие от подружки-«монголки» — так окрестил Копытов про себя красивую девушку с раскосыми глазами. События, имеющие место быть два дня назад в доме одной из них, изложила четко и ясно, последовательно и понятно ввела в курс дела, изложив одни только факты, без примесей чувств.
Игнату Владимировичу нравились сильные духом и характером, уверенные в себе женщины, такие, что не станут визжать от одного вида мыши, паука, лягушки… да много чего; такие, с кем вместе и в огонь, и в воду, и в разведку; которые коня на скаку и в горящую избу — именно такой была свидетельница Соловьева, поэтому Копытов удивился, обнаружив, что не ее, а свидетельницу Летягину ему хочется успокоить, обнять, прижать к груди и решить все ее проблемы с законом. Остается загадкой, отчего так быстро меняются приоритеты. Копытов чуть было не замечтался, представляя себе, как возьмет опеку над «монголкой», а она станет смотреть на него своими раскосыми глазами.
— Ритка утром ушла трезвая, — свидетельница Летягина справилась, наконец, с потоками слез и глубоко вздыхала.
Копытов тоже вздохнул (вспомнил заразу-Лерку, которая две недели назад не захотела больше разделять с ним все тяготы службы в полиции, усвистала к своей мамане перемывать ему косточки и забрала детей), и возвратился к суровой реальности.
Задержанный внимательно слушал опрос свидетелей, что-то там про себя соображая, сопоставляя, сравнивая.
— То есть, тем вечером она все-таки принимала алкоголь? — тут же подловил ее на слове бдительный Митрофаныч.
— Нет! — возмутилась вторая подруга.
Что же с Ритой? Понятно. что демон из зазеркалья, но интересно, что произошло
