Несостоявшееся свидание

 ...На улице было жарко.
Там было душно неимоверно.
На углу, около кинотеатра "Заря" стоял субъект с обвислыми коленями брюк, в состоянии близком к обмороку.
 "Какой же дурак будет в полдень торчать на солнцепеке?» - спросила высохшая лужа у водосточной трубы.
 Очки на носу чудака презрительно блеснули в сторону мещанки лужи и многозначительно промолчали.
Брюки стыдливо попытались втянуть колени.
Солнце по-прежнему невозмутимое осоловело, взирало на островок заасфальтированной земли.
Асфальт купался в легком мареве, плескался в русле улиц, рассекаемый стенами домов,
заключенный в железобетонные переборки уходил куда-то в даль, к горизонту.
Во всей окружающей сутолоке течения жизни оставался, недвижим только один предмет - наш чудак.
Ветерок ластился у его ног, солнце припекало вихрастый затылок, но он упрямо вдавливал рваными кедами благодушно податливый грунт, как бы стремясь утвердиться навечно.
Клумба была измерена по радиусу, киоск успел вздремнуть, стыдливо прикрывшись табличкой "на обед".
И солнце, как бы доказывая, что ему не чуждо ничто человеческое, закрылось легкой тучкой. 
На землю упал солнечный дождь.
Каждая капля сверкала как маленькое солнышко, освещая все вокруг искрящимся озорным светом.
Капли падали на ссохшуюся землю - она, начиная оживать, жадно впитывала влагу.
Асфальт мрачнел. Он старался стряхнуть с себя воду, безуспешно подставлял свои почерневшие,
мокро-глянцевые бока пробивавшимся солнечным лучам, недовольно шипел под колесами машин. 
Под первыми каплями дождя чудак поежился.
Хлебнув воды, обиженно захлюпали скептики кеды.
И даже аристократы очки, покрывшись влагой, как бы размякли и обвисли.
Застывшая гармония ожила и, сбросив добрую сотню лет,
запрыгала на одной ножке по кипящим лужицам.
Она была и солнышком-каплей, и весело звенящим ручейком-потоком,
и ворчливым рассержено шипящим асфальтом, и всем-всем...
Единственно чем она не могла она быть, так это застывшей истиной,
неизменной и потому неподвижномертвой.