боялась повернуть к ней голову, может, притвориться, что все еще спит?
— Тусенька, просыпайся, не пугай нас.
А это Галка. И она здесь? А может, все сон? Сейчас она откроет глаза и увидит стены родной комнаты, а Лешка где-то на кухне запекает курицу и ворчит на то, что купили целую тушку, а не окорочка.
«Господи, — взмолилась Рита, — сделай, чтобы так и было!
Девушка открыла глаза и увидела ненавистный белый цвет — потолок был выкрашен белой краской, но ниже уже начинался приятный зеленый, на котором взгляд отдыхал. Хорошо, что зеленый, где-то она слышала, что этот цвет успокаивает, к тому же, еще один день среди белого безмолвия она не выдержала бы.
— Хочу есть, — озвучила она свое зверское желание прекратить муки желудка. Незнакомое чувство, сосущее изнутри, как пиявка. — Мяса хочу.
— Ир, а мы мяса-то как раз и не принесли, — виновато глянула на нее Галка. — Ритусенька, а тебе можно сразу мясо? Может, лучше йогурт?
Рита прислушалась к себе — пиявкам в желудке было все равно, можно и йогурт.
— Давай, — согласилась она.
Содержимое трех баночек она проглотила в один момент с небывалой жадностью. Наркоз что ли так действует?
— Есть еще?
— Тебе нельзя пока столько, — остановила ее Ирина. — Скоро будет ужин, вот и поешь.
— Что-то я голодна, — растерянно улыбнулась подругам Рита. — Прям, слона бы съела.
— Ир, а вот я говорила, надо было купить колбаски, — Галка устыдилась своего прихода с пустыми руками.
— Да ей нельзя колбасу! — возмутилась Ира.
— Можно, — прошептала Рита и сама испугалась своих слов. — Девки, что это со мной? Я ужасно есть хочу!
— Надо Федора послать в магазин, — решила Галка.
— А его пустят обратно? — спорила Ира. — Время-то уже почти пять! Рит, а кроме голода ты что-нибудь чувствуешь?
— Не знаю, — покачала головой Рита, прислушиваясь к себе.
Голод заглушал все остальные чувства. Хотя, нет. Внутри начал ощущаться некий дискомфорт, постепенно нарастая, что-то внутри нее было лишним, хотелось избавиться от него, оторвать от себя, но как оторвать то, что внутри? Неизвестное существо кусало и грызло ее. Грызло буквально, Рита скрючилась на кровати.
Ирина вышла в коридор.
— Подойдите кто-нибудь! — крикнула она. — Помогите ей!
С поста дежурной медсестры торопилась женщина в розовой униформе, на ходу выпуская из шприца с лекарством пузырьки воздуха.
— Посетители, просьба покинуть палату — больным нужен покой!
Подруги ушли, в ягодицу Риты впился комар, на лоб легла прохладная ладонь и стадо муравьев медленно потащилось к своему муравейнику. Обезболивающее частично парализовало их быстрые лапки, но совсем не обездвижило. Однако, пламя в желудке постепенно утихало. Рита тяжело дышала, боясь пошевелиться. Рядом с ее кроватью мелькали какие-то лица, вероятно соседки по палате, но ей было не до них, лица промелькнули в сознании размытыми пятнами, взгляд устремился сквозь них в одну точку на зеленой стене, туда, где темным пятном выделялась решетка вентиляции, и оторвать его оттуда Рита боялась.
Она не обращала внимания на движение вокруг себя, однако по запахам определила, что принесли ужин. Чувствовать запахи стало настоящим испытанием — невыносимо снова захотелось есть. Желание насытить организм испугало: оно было резким, подавляющим и неистовым — слово «есть» тут не проходило по определению, самым подходящим было слово «жрать». Да, Рита чувствовала зверский голод и хотела жрать. Сердобольный соседки поставили на ее тумбочку тарелку с картошкой и маленькой котлеткой.
— Давай, съешь чуть-чуть, — произнес участливый голос пожилой женщины.
Картошка оказалась недосоленным жидким пюре, котлета состояла наполовину из курицы, наполовину из хлеба, слабенькой окраски некрепкий чай, но Ритиному желудку было все равно: он готов был принять от нее любую еду, лишь бы ее было много и готовился переварить тонны разнообразной пищи. Тысячи чужих ферментов подстегивали его к беспрерывной работе, и желудок принимал их навязчивую заботу, как преступник принимает плату за совершенное злодеяние. Девушка сама не заметила, как все съела и метнула жадный взгляд на поверхность своей тумбочки: подруги принесли ей фрукты, отдельно куриный бульон в литровой банке и диетический творожок в пищевом контейнере. Слабенький внутренний голос что-то кричал Рите, но она не расслышала: все мысли сосредоточились на питании, а новый инстинкт оказался во много раз сильнее проявлений разума и с легкостью заглушил его.
Кажется, она наелась. Рита умиротворенно улеглась на подушку и наслаждалась жизнью без боли ровно пять минут. Она даже позволила себе приподнять подушку. За эти пять минут она успела глубоко вздохнуть, радуясь ощущениям, прикоснуться к надежде, что, может быть, все еще не так плохо, как кажется, и успела услышать тот же участливый голос:
— Ну вот, видишь, как хорошо. Покушала — теперь лежи отдыхай…
А потом на нее напала боль. Девушка почувствовала, как внизу живота набухает горячее облако, через секунду оно сдетонировало в ней неуправляемым атомным взрывом. Мир вокруг Риты окрасился в багровые тона, ей показалось, что внутри нее работают огромные челюсти белой акулы, пережевывая остатки ее плоти. Тело разорвано в ошметки, но хитрый червяк, прорывший себе многоходовую нору в ее чреве, никуда не делся, ядерный взрыв его не затронул, а наоборот, в его огне маленький хищник окреп и вырос настолько, что мог прогрызать себе дополнительные тоннели внутри Ритиного тела. По ногам забулькала кровь…
— Лена! Лена! — это надрывался в коридоре какой-то звонкий молодой голос.
Хобот комара впился прямо в ногу, а второй присосался к руке — снова тихие волны спасительной серой пустоты закачались вокруг, унося Риту все дальше и дальше от берега, в необъятное пространство мрака.
Она частица, одинокая и беззащитная, ее несет ураганом…
