Он познакомился с ней в сложных жизненных обстоятельствах - был разведён, обманут, как ему казалось, и не знал, хочет ли
опять посвятить хоть частицу себя хоть какой-нибудь еще женщине, которая тебя легко предаст и тебя же возненавидит за своё собственное предательство, которая лжёт и при этом считает, что этого никто не понимает.
Он уже по-серьёзному задумался, не переквалифицироваться бы по-быстрому в бойз-лавера или еще в кого-нибудь, только вне круга общения с женщинами.
Они по совету друзей, которые были с обоими хорошо знакомы, говорили по телефону ни о чем, по всяким, не имеющим к теме любви или флирту вопросам и пустякам, которые и называются "общими", когда по-большому счету ничего не связывает.
В этих разговорах не было ничего предосудительного, ни тени кокетства с ее стороны, ни даже обычного лукавства, которым женщины так часто пользуются. С его стороны-только железобетонная "мужская логика", когда "дважды два-всегда только четыре!"
Он это чувствовал и почему-то начал ей доверять.
Она была замужем, имела двух несовершеннолетних детей. Однако, общие цитаты из книг и образов из итальянского кинематографа эпохи неореализма, любимые арии как-то взамно зацепили их сознание.
Долгие разговоры продолжались сами собой, и в них не было абсолютно ничего непристойного, двусмысленного или сомнительного - только музыка, кино и литература.
Он пригласил эту пару на обед, но она сказала, что это совершенно невозможно, сославшись, что ее муж очень сильно занят на ответственной работе, и данное мероприятие совсем не может входить в его многочисленные и важные планы.
Однажды он опять позвонил. Она долго не снимала трубку.
Вероятно, в доме что-то происходило, совершенно чуждое ему, абсолютно вне сферы его жизни и их продолжительных разговоров: то ли дети вернулись из школы, то ли мужу нужно было готовить ужин, то ли еще какое-то событие. Он позвонил просто так, рассеянно, почти полусонно, без нужды, даже не из-за любопытства, от скуки.
Не было никаких причин или побуждений, чтобы он, наконец, полюбопытствовал:
- Может быть, мы встретимся и хоть посмотрим друг на друга? Ведь мы же никогда не виделись в лицо, и это уже как-то странно.
- Ты можешь подъехать, — муж не будет возражать, если я выйду на 5 минут из дома, тем более я даже не знаю, где он сейчас и чем занят!
По дороге он купил у озябших старушек у метро букетик маленьких, остро пахнущих талым весенним снегом ландышей и засунул себе за пазуху, потому что было ещё очень холодно, и букет просто бы пропал и замёрз по дороге.
Он сидел в машине, съежившись от ожидания, и с большим интересом вглядывался в нечеткие, расплывающиеся в темно-оливковой темноте силуэты проходящих мимо дам, пытаясь догадаться, кто же именно та, с которой он обсуждал фильмы Феллини и
стихи Лорки, картины Дали, неловко шутил и пытался умствовать.
Вдруг дверь машины молниеносно распахнулась, и в машину села женщина. Было сразу видно, что она имеет положение в обществе и из приличной семьи "новой буржуазии".
Наконец, знакомство состоялось.
Она тоже смотрела на него с нескрываемым любопытством. Он увидел даму в норковой шубе, с бриллиантами в ушах, с дорогими кольцами на тонких руках и ему стало невозможно страшно, что вся та же известная история опять повторяется, что будет тот же бесконечный ужас расчетливого предательства, когда опять бессмысленно, бескровно, без сожаления, безжалостно распотрошат его внутренности, где что ни слово - навет, что ни поступок - козни и отврат , а потом превратят всю его жизнь в гору ненужного хлама - его жизнь, или жизнь того, ему незнакомого мужчины, ее мужа, что было равновелико в его понимании, придушит липкое отвращение, которое он уже изведал и пережил и ни за что на свете не хотел больше повторять, ни за какие земные удовольствия.
« Адюльтер с дамой в шубе и бриллиантах… Мда… Еще чего не хватало!» — иронично сказал он себе.
Так, просто из мужского приличия, он потянулся к ней, чтобы только прикоснуться.
И вдруг ощутил пальцами, всем своим изголодавшимся мужским естеством ее огромные пышные и жаркие груди рожавшей и расцветшей женщины. Он стал трогать прекрасные черные курчавые волосы и ощутил бархат ее кожи, вдохнул ее сладкий неведомый до сих пор, какой-то малиновый аромат, смешанный с соком надтреснутого от жары яблока.
Он был не в силах этому противиться.
И тут неожиданно ее руки пришли ему на грудь, за куртку, за свитер, начали ласкать его напряжённые соски и обнаружили в куртке бедный букет ландышей, так безнравственно остро пахнущий, которые он за копейки, по дешёвке, купил у метро у бедных сгорбленных старух.
Он страшно страдал, когда она обнимала и ласкала его, мучился от жесткого острого запаха дешевых ботинок, рассекающего, как ржавый нож, густое облако ее малиново-яблочного с корицей запаха.
Они полюбили друг друга прямо в машине.
Из маленькой сумочки она достала и ласково накормила, играя пальцами вокруг его рта, как маленького сынишку, бутербродом с докторской колбасой и огурцом, нежно завёрнутым в белую салфетку, принесённым из дома на встречу с ним.