«Крупных чиновников не балуют теперь широкими проводами на пенсию или в отставку, - размышлял в ту свою мучительную бессонную ночь Иван Иванович Прогибов. – С почестями провожают разве, что в последний путь. Упаси, Господи! И немало боссов похоронили. Времена нынче окаянные. А проворовавшихся начальников увольняют бесславно и тихо, будто прыщи с лица сковыривают»...
Повидал Иван Прогибов таких «бесславных» руководителей, когда служил депутатом областной Думы. Иному сановнику впору по басне Крылова напоминать, что «Он порча, он чума, он язва здешних мест!». Но хоть надорвись. «А Васька слушает, да ест».
А тут сам губернатор предложил Ивану Ивановичу место главы крупного города области. У жены и детей языки отнялись от радости. Да и вся родня, все друзья и знакомые Прогибовых словно души на светлую Пасху воскресли.
- Иван Иванович, дорогой вы наш!
А у Ивана Ивановича истекала уже мучительная неделя, которую дал ему губернатор на обдумывание предложения. «Быть или не быть?» - все семь дней взвешивал ответ Прогибов. И наступили эти крайние бессонные часы. Казалось, все мысли и чувства, испытанные в прожитые годы, явились этой ночью на зов бессонницы. А жена и особенно дочь, да и все родные недоумевали: «От такой должности только сумасшедший может отказаться». И непонятно было, кто в этой ситуации оставался в своём уме, а кто лишился его. Рациональный рассудок никогда не покидал Прогибова. Не удержать ему наводнения желаний близких. Невозможно устоять и не прогнуться под ними. А он – Прогибов. Фамилии никогда не возникали просто так на ровном месте. Значит, прогибались люди в роду. А тут вожделение семьи, желания близких и коллег по работе… А тут скрытая местная мафия. Не бывает поселений без неё. На остаток любого бюджета можно только бумагу для отчёта купить…«Никак невозможно быть главой города» - созрело решение Прогибова.
- Нет, нет и нет! – сказал утром Иван Иванович жене и дочери. – Нет, - попозже позвонил губернатору. – Нет! – заявил он прессе, то есть всему городу, а стало быть, и мафии.
Родные и знакомые, да и скрытая мафия после решения Прогибова охладели к нему, словно к безнадежно заболевшему человеку. Дочь Ольга отвернулась от отца. А Лидия Ксенофонтова три дня не могла разговаривать с мужем. Она была парализована горем, как ударом инсульта и не могла вообще говорить. На четвёртый день всё-таки спросила:
- Ваня, ты можешь объяснить?
- Хочу, чтоб на пенсионных проводах «Видео» запечатлело меня с цветами и «Похвальными грамотами», а не в наручниках… И чтоб слышалось человеческое слово благодарности «Спасибо!», а не «кошачий» окрик – «Брысь!».