Моя жизнь похожа на осколки стекла. Такая же треснутая и холодная. Я много раз пыталась ее склеить, но за этим никогда ничего не следовало, кроме прозрачных капель, не поддающихся обычной воде. Терпя боль, мне приходилось соскабливать их со своей кожи, получая в отместку далекие от былой нежности огрубевшие куски. И так не один десяток раз, пока я не поняла, что мне никогда не выиграть битву у белого флакона с этикеткой "ПВА". Лишь спустя время после осознания этого факта, я спустилась по лестнице и, наконец-то, выкинула злосчастную раму в перегруженный мусором контейнер. Точно так же поступали и со мной. Выкидывали, правда гораздо раньше, не останавливаясь и не раздумывая. Представляете, я сначала даже считала. Учителя, никогда не видевшие мое рвение к математике, сейчас были бы счастливы такому повороту событий. И не важно, что вместо цифр я складывала в уме оторвавшиеся кусочки души. Какая им была бы разница? К сожалению, их радость не продлилась долго. За счастьем очень быстро последовало огорчение. Мне, наверное, не описать их лица, когда я выкинула черный, умещающийся в ладошку калькулятор, поняв, что в его электронном мозгу больше не высветится нужного решения, следовавшего после знака равно. Он стал мне не нужным, как и все, что было у меня до этого. Вообще, я давно поняла, что в жизни все закономерно. Первые свои выводы я сделала на простом примере: вещь, которая никогда не останется с тобой до конца жизни. Как бы сильна не была твоя к ней любовь, она обязательно будет забыта, сломана или украдена кем-то наглым и более проворным, чем ты. С возрастом, вещи перефразировались и стали людьми. Хотя, у них по прежнему оставалась одна общая черта - бездушие. Возможно, именно поэтому я старалась не выпускать из себя тугие веревки и не оставлять их концы в чьих-то руках. Отрывая липкие стикеры с холодильника. Со слезами на глазах перечеркивая наискосок глупые признания, так и не дошедшие до адресата и запрещала себе чувствовать дискомфорт от одинокой половинки кровати. На самом деле, за этим не стояло ничего, кроме боязни признаться, что все мои попытки были лишь жалким подобием скопированной у кого-то со стены свободы, умещающиеся в несколько размашистых строк. Так и не войдя в меня, она все это время лишь мастерски притворялась лучшим и единственным другом, которого мне по-настоящему никогда не хватало. У нее за пазухой всегда имелось несколько козырных карт, которые она без зазрения совести выкидывала, при малейшем моем приближении. А еще она всегда знала, как вернуть мне былой азарт, разыгрывая маленькое представление в виде лезвия, брошенного под мои ноги, хотя это было тоже самое, как если бы человеку завязали руки и поставили бы перед ним стакан воды. Я не знаю почему раз за разом покупала билет на ее дешевые спектакли. Даже сейчас, поняв ее лживую сущность, я продолжала сидеть в первом ряду, закинув голову вверх, и завороженно наблюдать за человеком ,идущим по тонкому канату без страховки. Мне было невыносимо больно от того, что я никогда не смогу так же удивлять людей. Я никогда не была способной ученицей и достаточно сильной для того, чтобы разорвать цепи, плотно сжимающие мои запястья. Возможно, не заимев я их слишком рано, из меня еще могло бы получится что-то более стоящее. Но не теперь, когда так и не дождавшийся меня поезд, в последний раз издав громкий рык, покинул пределы опустевшего перрона. Сегодня был десятый раз, когда я снова подумала о смерти, хотя вы сейчас и скажите, что в силу моего возраста, это вполне нормальное явление. Вы не будите смотреть на измученность моего лица и зеленую плесень образовавшиеся на когда-то полностью красном сердце, когда из вашего рта польются радужные речи о том, как прекрасно, что Бог подарил мне эту никчемную жизнь. Вот только никто из вас не признается, что из тех красок, что предназначались мне как бонус, вы в один миг оставите после себя лишь один цвет. Черный. Сначала этими людьми станут родители, однажды признавшиеся, что твое рождение было ошибкой. За ними последуют друзья, отблагодарив тебя за помощь многократными ударами острого ножа. Бросившись за спасением в объятья любимого человека, ты на миг испытаешь сладостное облегчение, еще не зная ту цену, которую придется за него заплатить. А после, тебя уже будут швырять как игрушку, передавая по кругу, загрязняя все больше и больше своими немытыми после улицы руками. Они заберут себе все самые яркие краски, в то время, как спрятавшись под маской, будут восхвалять черный квадрат Малевича. Знаете, я много слышала далеких от действительности слов. Например, что каждый строит свою судьбу сам. И только сейчас поняла, что их может произнести только тот, кому посчастливилось остаться невредимым, после стычки с реальностью в темном переулке. Я могла бы сказать, что завидую этим людям. Но сказать, значит признать в который раз, что удача так и не заинтересовалась твоей никчемной персоной. А мне так не хочется опять пропускать через сердце давно уже обосновавшеюся в нем боль. Я знаю, что только оторвавшись от края, я смогу почувствовать долгожданную свободу и то счастье, что никогда не заходило меня проведать. Возможно, я и пожалею о своем решении, но это случится не раньше, чем мое тело, поднявшись на одно мгновение в высь, глухо упадет на серость шершавого асфальта. Вы подумаете, что тем самым я лишь показываю свою слабость и, быть может, в чем-то будете правы. Но терпеть ее ежедневное присутствие не кажется мне разумным доводом, чтобы остаться. И не вам меня судить. |